Ветер странствий
Шрифт:
На следующий день после встречи с Эстелой Анри Тенмар и негодяй Николс вытащили по черному камню. Если б Конрад Эверрат умер тогда — ему не пришлось бы лгать. Глядя в глаза бывшей любимой.
2
Сантэя, вечный город, столица Квирины. Просто светлый Ирий для богатых, жаждущих развлечений бездельников. Вроде Алексиса Стантиса.
Жаль, нельзя остановиться в гостинице. Но с другой стороны — дядя может ввести племянника-иностранца в
Средств хватит, а надо будет — отец вышлет еще. Самое время начать жизнь заново. И потом — Алексис знает меру. И в вине, и в… дамах, и в игре. Теперь — знает.
Последний раз в Квирине юный мидантиец был лет в двенадцать. Но улицу Роз нашел сразу. Самые богатые особняки расположены именно здесь.
Впрочем, отцовский им ничуть не уступает. Ни в роскоши, ни в красоте архитектурных форм. Построен, когда еще Стантисы жили на широкую ногу. Совсем на широкую.
А уж если вспомнить особняк дяди Юлиана Гадзаки… Или его злейшего врага — Октавиана Кратидеса. Мидантийского Леопарда.
Алексис стиснул зубы. Всё это осталось в далеком прошлом. Мидантия, мидантийские вдовы, Мидантийские Скорпионы. Вместе с Мидантийскими Леопардами и Пантерами. Богатый бездельник Алексис Стантис поклялся об этом забыть. И забудет. Ему неполных девятнадцать. Всё еще будет хорошо… Прямо завтра! С утра.
Точнее — с полудня. Когда все нормальные люди просыпаются и идут наслаждаться жизнью. Пешком, верхом или в карете.
И всё равно — не по себе. Всего три месяца назад он точно так же стоял перед особняком… Да что там — дворцом дяди. Другого.
Ну что за манера у Алексиса — везде находить одни неприятности? Если и здесь сунут головой в клоаку чужих интриг — что дальше? Куда бежать — в Эвитан или к вольным корсарам Элевтериса? А может, сразу в Хеметис? Или в Ганг?
Там, говорят, тысячи богов. И что — каждому положено молиться? И хоть раз в неделю заходить в храм? Да даже если день и ночь только этим и заниматься — всё равно не успеешь.
— Входите, сударь.
Ворота с белыми лебедями на синем фоне открываются настежь. Расторопные слуги берут усталого коня под уздцы, ведут по двору.
У Октавиана на воротах были леопарды, а у дяди Юлиана — золотая змея. Вроде той, что на сутанах встреченных по дороге монахов. Кажется, на улице Агриппы. Только что солнце на дядиных воротах не сияло…
— Господин Алексис, ваш дядя ждет вас.
Так уже было. Всего три месяца назад. Юный Стантис зябко поежился — несмотря на душную сантэйскую жару.
До чего же низко кланяются в Квирине слуги! Боятся, что в рабство продадут? Так у них ведь соотечественников — нельзя.
Или тут вся обслуга и так поголовно — рабы?
Или слуга — иностранец? Как Алексис.
Ухмыляясь собственным
3
За порогом оказался просторный и приятно прохладный зал. Сейчас бы отдохнуть!
Размечтался! Навстречу уже спешит весьма откровенно одетая красотка. Не то чтобы первой молодости, но еще очень даже ничего. Дядина наложница? Свободная или… иначе?
— О, дорогой Алексис, добро пожаловать!
К розовым платьям мидантиец относился нормально. В домах терпимости и не к такому привык. И вырезы там бывали и поглубже.
Проблема — что сейчас он в особняке дяди. А дама, похоже, хозяйка особняка. И судя по ее улыбке — она-то как раз забыла, что здесь не пресловутый дом терпимости.
Опять! Ну почему, где бы Алексис не оказался — на его пути всегда встречаются роскошные дамы старше лет так на десять-пятнадцать? Констанция, Гизела… А теперь еще идядина жена.
Красавица призывной походкой танцующей то ли пантеры, то ли тигрицы неотвратимо приближается к «племяннику». Всё так же призывно улыбаясь.
Алексис и рад бы принять ее поведение за гостеприимство. Но… прежде ни разу не спутал. И если бы еще получилось оторвать взгляд от выреза платья… У милашки Елены из заведения госпожи Инес декольте куда целомудреннее.
— Дорогой племянничек! — проворковала любящая тетушка. И, видимо, чтобы наивный юноша растерял последние сомнения — коснулась тонкими пальчиками его руки. Выше локтя. Вполне жест тети. Если бы она при этом не влипла своим… вырезом в камзол Алексиса.– Дорогой племянничек, мы с твоим дядей счастливы видеть тебя здесь.
Ну почему он не остановился в гостинице? Тогда уж точно не стоял бы выбор — разозлить дядю или его любвеобильную супругу?
— Я провожу тебя в твою комнату, — хрупкие с виду пальчики львиной хваткой впились в запястье племянника.
До постели его тетушка, без сомнения, тоже проводит.
— Я тоже рад вас видеть, дорогая тетя, — выдавил юный мидантиец, старательно пытаясь улыбнуться. Жуткое, наверное, зрелище.
Но у дядиной жены нервы крепкие.
— Пойдемте же, милый Алексис! Ты ведь разрешишь своей тете называть тебя так, мой дорогой мальчик? Идем, ты наверняка хочешь освежиться с дороги. Слуги сейчас приготовят тебе ванну.
А тетушка потрет спинку. По-родственному. А то и освежится за компанию.
— Меня, наверное, хочет видеть дядя…
Ну и дурак же ты! Даже если и хочет — это будет означать, что ты вовсе не против «освежиться» потом.
Ну почему жена дяди — не старуха, не уродина или хоть не добропорядочная матрона?
— Дядя подождет… — тетушкина рука поползла вверх — к его плечу.
— Кузен Алексис, мой отец и ваш дядя ждет вас! — звонкий, пронзительно-отчетливый голос вызвал на лице тети некрасиво-кислую гримасу.