Ветер странствий
Шрифт:
Красотку будто оса ужалила. Или рука племянника превратилась вдруг в крапиву?
— Валерия! — эвитанской гадюкой прошипела тетя. — С каких это пор гостей встречает несовершеннолетняя девица?
Алексис помнил смешную девочку с двумя темными косами. Вечный «хвостик» красивого, «взрослого» кузена. И полагал, что она вряд ли сильно изменилась. В ее годы прекрасны лишь танцовщицы из Хеметис.
Ошибся.
На вид кузина — почти его сверстница. Стройная, гибкая фигурка лишь подчеркнута квиринской
Есть все-таки что-то в этой моде. Когда ее придерживаются не любвеобильные тетушки!
Блестящая волна черных волос, точеный профиль, огромные агатовые глаза. И хороша же ты теперь, сестренка! Немудрено, что перезрелая мачеха вот-вот с зависти лопнет.
— Идем, кузен!
Бессловесной жертвой из сказки Валерия не стала ни в коей мере. Столько презрения в устремленных на мачеху глазах Алексис встречал лишь во взгляде Мидантийского Леопарда. Или Мидантийской Пантеры. При виде дяди Юлиана.
А вот на самого юношу кузина глянула куда благосклоннее.
Вторая за последние четверть часа дамская ручка подхватила юного мидантийца под локоть.
Какое все-таки чудо — квиринские наряды! Выезжают дамы в обычных светских платьях, но дома… Ох уж эти туники юных барышень!
Представлена ли уже кузина в свет? Вряд ли. Хотя если Алексис ошибся на год-другой… В прежние-то годы ее возраст интересовал его даже меньше вышивок предыдущей тетушки.
— Вы меня спасли, кузина.
— Валерия, — рассмеялась девушка. Мелодично и искренне.
Решила, он уже и имя запамятовал?
Все-таки Квирина — не Мидантия. Здесь всё проще. Замужние дамы доступны откровеннее, юные девы не опускают глаз.
— Увидев, что вас вот-вот сожрет… эта, я не могла не прийти к вам на помощь.
— Так дядя меня не ждет?
— Уже ждет, — серебристый смех девушки напомнил колокольчик. — Я послала слугу доложить, что вы жаждете его видеть. И у вас для него — целая куча новостей из Мидантии. Так что сочиняйте новости. И свежие сплетни.
Ему их и сочинять не надо — на три романа хватит. Но, увы — не из тех, что рассказывают давно не виденному дяде. Особенно, если намерен у него поселиться. Надолго. Да еще и заручиться родственной поддержкой и покровительством.
Неплохо бы и для кузины придумать какую-нибудь романтическую историю. Юные девы обожают слушать про трагическую любовь не меньше, чем зрелые дамы — о том, как молодо выглядят.
А еще — нужно быть осторожнее. Все альковные приключения — вне дядиного дома. Кузина — слишком невинна, тетя слишком… наоборот. И за обеих дядя если не убьет, так из дома выставит. Заодно ославив на всю Сантэю.
И правильно сделает.
Глава 2
Глава вторая.
Квирина, Сантэя. — Аравинт.
1
Белый
— Дорогой племянник!
Встающий из-за стола дядя — это, конечно, не тетя. Спинку тереть не полезет, и выреза у него нет. Но такое обращение успело уже оскомину набить. Сладкое — вкусно, но приторное…
И почему Алексис не поселился в гостинице? Может, еще не поздно?
Мидантиец бросил тоскливый взгляд в окно. Там солнышко светит! Настоящее — не то, что на местных монашеских сутанах.
Юноша обреченно опустился в позолоченную парчу мягкого кресла. Дома отец предпочитает кожаную мебель и абсолютно прав. Но в предложенном кресле под обивку не лезут.
— Сейчас принесут обед, — дядя потянулся к пузатому графину с золотистым вином. И поспешно налил себе и племяннику.
Себе — первому. И больше. Намного.
Вообще-то его лицо юному Стантису не нравится. Дядя явно пьет много. И давно. Немудрено, что в доме — готовый бордель. Ну ты и вляпался, Алексис!
— Благодарю, дядя.
— Как здоровье батюшки?
Почтительный сын и сам хотел бы знать. Батюшку он не видел три месяца. А письма на проезжую дорогу не доходят.
— Спасибо, он здоров. Шлет вам письмо.
Вот и всё. Предваряя вопрос: «Надолго ли ты к нам?»
Разумеется, письмо дядя взял. И отложил, дожидаясь, пока слуги (это юные дамы щеголяют в туниках, а прислуга — в ливреях) внесут в кабинет вкусно благоухающие блюда. И еще три графина — с разными винами.
Соблазнительно, конечно, составить дяде компанию. Всё равно выпьешь меньше такого собутыльника.
Соблазнительно — в память об отцовском доме, где уже третий бокал приходилось разбавлять. Под бдительным родительским взглядом. А теперь — можно всё.
Но напиваться тоже лучше за пределами столь гостеприимного дома. Чтобы не проснуться в шелковой постели тети.
Прежде чем перейти к родственному посланию, дядя успел наговорить племяннику комплиментов из репертуара: «Как ты вырос!» Отметить поразительное сходство Алексиса с отцом. И под это дело осушить четыре бокала и ополовинить пятый. Причем вино оказалось вовсе не разведенным.
И все-таки сердце ухнуло куда-то вниз — когда обрамленные нездоровыми мешками опухшие дядины глаза уткнулись в голубоватый навощенный лист. Подделка на не слишком искушенный взгляд Алексиса — идеальная. Дело рук истинного мастера. А квиринский родственник уже захмелел как целая сапожная мастерская. Но всё же…
— Ох уж эти женщины! — дядя залпом осушил остатки бокала. И торопливо налил из другого графина — ярко-рубинового. Себе и племяннику. — Искренне сочувствую, мой дорогой мальчик. Ты расскажешь мне эту грустную историю своими словами?