Ветер времени
Шрифт:
Виктор с Василием от скуки часто ездили с учителем жечь костры и подавать сигналы пришельцам. Делать было все равно нечего. Так, за увлекательными разговорами и любопытными спорами незаметно пролетала ночь. На рассвете, затушив угли, возвращались на хутор.
Стояла самая середина жаркого сухого августа. Летний зной раскалял звенящий, насыщенный густыми ароматами, воздух, нагретого солнечным светом леса. Струящиеся запахи созревших лесных ягод, цветущих растений, источающих смоляной дух хвойных деревьев, наполняли все вокруг атмосферой восторженности и умиротворения. Не успевающая остыть за короткую ночь земля, укрытая пестрым ковром высоких трав, блаженно исходила серебристой росой, таинственно блестевшей в бледно-желтых лучах лунного света.
Сонный покой разрывал треск мотора, оглушительный в тишине спящего леса. Мотоцикл пробирался по узкой тропе, гремя коляской и прыгая колесами по корневищам высоких деревьев, протянувших близко под землей свои длинные лапы. Одинокий луч света метался по тесно стоящим стволам, выхватывая из тьмы лишь небольшой участок дороги. За рулем, в синем гермошлеме и длинных мотоциклетных перчатках-крагах, будто опытный наездник на горячившемся скакуне, восседал Дымка. В люльке, в позе впередсмотрящего, находился Василий, а позади водителя на жестком сиденье примостился Виктор.
Они возвращались на хутор, успев подать сигнал гуманоидам. Сегодня снова появились яркие крутящиеся шары, и показалось, что они все-таки заметили огненную стрелу. Покружились недолго над холмом и будто растаяли. Учитель ликовал, радуясь, что его система сработала.
Уже подъезжая к Старым Плывунам, увидели, как взметающиеся высоко вверх колеблющиеся языки пламени охватывают чью-то избу, освещая мерцающим огненным заревом все вокруг. Резко прибавили скорость и, оставляя за собой серый пыльный шлейф, быстро помчались на хутор.
Сергей с Натальей крепко спали, утомленные долгими бурными ласками, не видя прыгающих по темным стеклам кроваво-красных, зловеще мигающих сполохов. По улице метались неодетые люди, встревожено крича что-то друг другу и громко звеня пустыми ведрами. В окно сильно застучали:
– Вставайте! Пожар!.. Пожар!..
Малыш вскочил первым, кинулся к растворенному окну. Совсем рядом горел дом бухгалтера Павла Андреевича. Чуть сбоку разгоралась крыша коровника, и несколько сельчан распахнув настежь ворота, в спешке спасали, уводя подальше, домашнюю скотину. Наталья молча, с испуганными расширившимися глазами, быстро одевалась. Он бросился в сени, на бегу надевая пирамиды и впрыгивая в кирзовые сапоги сорок восьмого размера. Торопливо накинув на плечи джинсовую куртку, выбежал на двор.
Изба карлика полыхала гудящей стеной пламени. Горели чердак и крыша. Куски шифера взрывались, разлетаясь вокруг дымящимися осколками. Уже занимались багровым тлением стены, и жители, набирая из колодца воду, в отчаянии поливали раскаленные бревна. Входная дверь была заперта, из-под узких щелей валил светлый, растекающийся веером, плотный дым. Подъехал мотоцикл, из него выскочили и заметались, не зная за что хвататься, ночные гуляки. Председатель, громко крича и ругаясь во весь голос, выстроил людей в цепочку. Начали быстро передавать полные ведра от колодца. Кто-то крикнул:
– А хозяин-то, где?..
Сильно заголосили женщины, истошно рыдая и ужасаясь страшной догадке. Лилипут вместе с семьей не успел выбраться и находился в охваченном огнем доме. Было понятно, что уже невозможно остановить бушующую стихию. К дому нельзя было подойти из-за нестерпимого жара. Все понимали тщетность усилий и в растерянности продолжали плескать из ведер, видя как вода, попав на раскаленные бревна, тут же исчезает, превращаясь в пар.
Остановив взгляд на брошенном мотоцикле, в глазах Малыша вдруг мелькнула безумная рискованная идея.
– Лей! – не медля ни секунды, что есть силы, заорал он и, выхватив ведро, опрокинул на себя.
– Лей! – кричал стоявшим, не сразу понимающим хуторянам. Но подчинились громовому голосу и облили всего студеной водой. Серега подбежал к мотоциклу, схватил висящий на руле гермошлем, быстро надел на голову. Натянул длинные, с широкими обшлагами кожаные краги. Опустил, будто рыцарское забрало, стекло на шлеме. И бросился к пылающему дому.
Чудовищной силы ударом вышиб входную дверь и весь скрылся в клубах едкого дыма, густо повалившего из разбитого проема. Чуть рассеялось внизу, и все увидели лежащего у самого порога Павла Андреевича. Сергей тут же подхватил его на руки и бегом вынес на безопасное место.
– Лей! – кричал из-под стекла. На него вылили два ведра, и он сразу помчался в трещавший, готовый вот-вот рассыпаться дом. Навстречу ему огромными скачками из горящего дверного проема, выпрыгнула большая черная кошка, сжимающая в зубах жалобно пищащего, совсем крошечного, слепого еще, котенка. Бросила под забор и кинулась обратно. Но не в силах из-за обжигающего жара приблизиться, страшно звала, мяукала и визжала, высматривая оставшихся в объятом со всех сторон огнем доме, всего лишь неделю назад родившихся котят.
Малыш ворвался в горницу и сразу увидел лежащих на кровати трех маленьких гномов и златовласую миниатюрную женщину, находящихся без сознания. Казалось, они мирно спали, не подозревая об опасности. Балки опасно трещали, с потолка сыпались горящие куски дранки, вверху все было наполнено густым смрадным дымом. Невозможно было стоять. Он опустился на колени и быстро поволок за собой, ползя на четвереньках, скрежещущую по парящему деревянному полу, металлическую кровать. Взгляд случайно упал на лежащую рядом подстилку со сбившимися в шевелящийся комок, громко мяукавшими котятами. Вокруг них уже бушевало пламя.
Добравшись до выхода, схватив вместе с дымящимся матрасом всех четверых лилипутов, на шатающихся ногах, угоревший, вынес подальше и мягко опустил на землю. Подбежавшие люди обливали их водой, хлопали по щекам. Сергей стоял с кружащейся головой, вокруг все раскачивалось и плыло перед глазами. Подлетела Наталья, выхватила полное ведро, опрокинула на прогоревшую тлеющую одежду, стянула обуглившийся шлем, обняла, прижалась крепко. Гигант стоял на подгибающихся ногах, ощущая во рту горький вкус едкого, чадного дыма, глубоко проникшего внутрь. Мозг плохо соображал, хотелось упасть на землю и долго лежать без движения. Остановившимся взглядом в оцепенении смотрел, как огненные языки пожирают крышу, как полыхает уже весь объятый пламенем дом.