Ветка Вятка
Шрифт:
Я, как приличный «ботан», естественно, успехи демонстрировал противоположные: с теорией у меня было всё более-менее, а вот практика шла туговато.
– Нет у тебя времени к машине привыкать! – продолжал давать наставления «учительница первая моя», – сел за руль и сразу же поехал! Понял?
Понимание не приходило. Промучились мы с инструктором положенных десять занятий, на том и распрощались. В ГИБДД теорию я сдал уверенно, а вот дальше площадки не уехал, не говоря уже о сдаче экзамена в городе. Надолго меня постигло уныние по автомобильному делу. Друзья-товарищи уже по две-три машины сменили, я же даже первой не опробовал.
Спустя
Итогом моих мучений стали водительские права, выданные мне в конце июня 2016 года. А уже в августе 2016 года мы совершили первое длительное путешествие в село Дивеево Нижегородской области, в Свято-Троицкий Серафимо-Дивееский монастырь. Километраж этого путешествия составил свыше четырёхсот километров только в одну сторону.
Путешествовать я люблю, а потому впоследствии, в Дивеево съездили мы не раз и не два. Ездили и в Мордовию, и в Оптину Пустынь, и в Сергиев Посад, и в Переяславль-Залесский, который предстояло мне посетить и во время описываемой поездки. «Дорога зовёт», не прекращает звать!
Мой «железный конь», а точнее «железная телега» идеальна для подобных перемещений. В особенности, когда за рулём сидит новичок. Забыл снять с «ручника»? Забыл выключить фары? Забыл пристегнуться? На всё моментально будет подаваться звуковой сигнал: «Шарик, поздравляю, ты балбес!» А если забыл включить фары, то особо не переживай – автомобиль уже успел их включить за тебя. Он, не мешкая, включает их в тот момент, когда «хозяин» поворачивает ключ зажигания. Если к подобной заботе прибавить высокий дорожный просвет, компактные размеры и лёгкость в управлении, то получится не описание автомобиля, на котором я измеряю Россию – реклама получится!
«Жаворонок» спорхнул с новогиреевской ветки, прокрутился по Московской кольцевой автомобильной дороге и в половину пятого утра очутился в Южном Бутово.
«Где-то на самом краю земли, где кончается солнечный свет…» – поют в неофициальном гимне моего родного района.
– Конечно, всяк кулик хвалит своё болото, – говорил мне один из моих товарищей, – но я считаю Бутово самым лучшим районом Москвы.
Голосую «за» этот тезис обеими руками. Я здесь жил вплоть до 2013 года, затем женился и переехал, однако любовь к родным местам осталась, любовь к родным местам продолжает теплеть во мне мягким пламенем свечи.
Слева проносится одним мигом Бутово Северное с его неизменными «четырнадцатиэтажками», уходящими ровными крышами вдаль, с пожарной каланчой, млеющей в мареве сонного рассвета и переходящей в прямоугольник витражных окон, который мы давным-давно посетили с классом из моей первой общеобразовательной школы. Именно в этой части я впервые увидел, насколько быстро работает пожарная команда при экстренном вызове. Завораживает. «Одеваемся, пока горит спичка» – это про них, только пока горит спичка, пожарные успевают не только «одеться», но и съехать по пожарному шесту, натянуть на себя комбинезоны и выпить чаю с лимоном.
Далее улица Поляны прорубает себе дорогу мимо высокоэтажных домов «Токио», раскрашенных причудливыми сине-чёрными картинами, словно из аниме, с одной стороны и Бутовского леса с другой стороны.
Лес болен, болен уже давно. Под порывами периодически налетающего ветра деревья стонут, а уши слышат в этом стоне одно лишь слово: «Двухсотый… Двухсотый…» Когда ветер спит, дремлют и деревья, и «двухсотого» больше не слышно, но за то видно его хорошо. Особенно когда свежие «трупы» деревьев перегораживают ещё мокрые от прошедшего дождя тропинки.
За спину уходит и лес, и «Токио», и вот, глаз касается урбанистический пейзаж, прорезанный парящим мимо домов, над бульваром, над деревьями сказочным метромостом, по которому регулярно, раз в три минуты проносятся поезда, что везут пассажиров в Москву и из Москвы. Правда в столь ранний час метро ещё дремлет, и, вместе с ним, дремлют в туннеле близ станции «Старокачаловская» метровагоны.
Вокруг дышит летом утро, и ранним летним утром дышит парк, что простёр свои объятья на половину территории Южного Бутово.
– Здравствуй, родной, – говорит мне парк с радостным придыханием.
– Здравствуй, родной, – вторят ему пруды в парке, перешёптываясь промеж себя водой, что идёт по протокам между их зеркальными поверхностями.
– Здравствуй, родной! – добавляют к первым двум спикерам свою увесистую ноту деревья, что растут в парке, шелестя мне приветливо своими буйными кронами.
– Здравствуй, родной! – приветствует меня весь парк и вместе с ним весь район. Весь родной район.
И я говорю в ответ родному району:
– Здравствуй родной! Вот и я. Жаворонок твой прилетел.
«Жаворонок, ой да в тёмном лесе, эх… разгони горе моё».
4. Горлышко
С южнобутовской ветки «спорхнули» в шесть часов утра. Родители собирались основательно.
Ириша у меня столь продолжительные, да ещё и на машине, путешествия не любит, этим и объясняется моё одиночество на первом, самом коротком, отрезке пути.
– Кем работают твои родители, Ванечка? – задавали мне вопрос воспитатели в детском саду.
Затем тот же вопрос звучал в школе, в первом классе. На это я отвечал, слегка досадуя, что не знаю ответа на следующий вопрос «А что это за профессия?»:
– Мои родители геологи.
Сейчас у нас с папой большое количество совместных научных статей, написанных на стыке гидрогеологии и энерготехнологической отрасли. Так что, считайте, что я исправился в своём детском невежестве. И тут ты, дорогой читатель, можешь слегка удивиться: «Ты называешь своих родителей папа и мама?» Действительно, мужчины чаще всего с возрастом переходят на более грубые «отец» и «мать», дополняя к этому что-то типа: «Мать, дай пожрать!» И далее: «Хо-хо, я же настоящий брутальный мужик, хо-хо». Нет, сам я так не делаю. Родители как были для меня папа и мама, так и останутся ими. Если кто-то в своих аргументах любви к родителям выдвигает тезис: «Они мне дали жизнь». То я говорю: «Они мне дали всё», и при этом не лукавлю. Они оберегали нас с сестрой своей любовью и заботой в «лихие девяностые», они убедили нас в правильности выбора широкой институтской дороги после школы, ведь «ученье – это свет, а не ученье – тьма», они продолжают заботиться о нас и сейчас. Всё, что я на данный момент из себя представляю, это всё благодаря им.