Ветры Осени
Шрифт:
— Ага. Только объясни это его светлости лорду Белани. — Буркнул солдат в вязаной шапке, протягивая ладони к огню. — Ему надо быстрее добраться до Борсла.
— Надо ему, а помирать нам. — Пробурчал третий солдат, мнущий в руке ломоть хлеба с салом.
Ролан молчал, только подметил про себя, что был прав насчёт странного движения войска. Что ж, если их действительно преследуют люди герцога, им очень повезло.
Ведьма прожигает эльфийку взглядом и растирает красные от верёвок запястья. Однорукий протянул мел и Мара вырвала
— Ты хоть понимаешь, что натворила?!
— Нет. — Ответила Луиджина-младшая, пожимая плечами. — Объясни.
Ведьма подошла к стене и размашисто начертала круг, две стрелки от него и ещё один круг. Повторила, пока не заполнила узором всю доступную площадь. Ткнула пальцем в промежуток между кругами и линиями.
— Ты отправила его сюда, не на «серебряную дорожку».
— Да, ведь именно там, всё божественное умирает.
— Идиотка!
Однорукий шагнул к Маре, стискивая кулак, но дорогу преградил Йор. Гигант хмуро смотрит на эльфа, под левым глазом набухает фиолетовый синяк.
— Да, боги там умирают. — Выдохнув сказала ведьма, не глядя штрихуя мелком. — Да и местные демоны, не самые дружелюбные ребята.
— Да, но отец достаточно силён, чтобы выжить и он выжил, я знаю это, и ты знаешь это.
— В этом вся проблема. — Рыкнула Мара. — Умри он там, всё было бы идеально… но теперь, целая цепочка миров сгинет.
— Почему? — Сквозь зубы процедила Луиджина.
Меж пальцев эльфийки натянулась едва заметная кровавая нить.
— Междумирье, вотчина Дикой Охоты. Охотников на Богов. А когда междумирье выталкивает из себя чужеродное, оно открывает перемычку к миру. По которому и вернулся Орландо, а следом за ним прошла Дикая Охота.
Луиджина покачала головой, подвинула кресло и величественно села, закинув ногу на ногу. Дёрнула пальцем, однорукий поклонился и ушёл на кухню. Вскоре вернулся со стаканом чая. Императрица отпила, не спуская взгляда с краснеющей от ярости ведьмы и хмурого великана.
— То есть, ты хочешь сказать. — Начала эльфийка, покачивая стаканом. — У нас под носом бесконечная… орда существ, которые спят и видят, как бы убить побольше богов?
— Да!
— Так ведь это прекрасно! Давно надо было выпустить их по всей цепочке миров!
Мара тяжело вздохнула и сокрушённо покачала головой, заговорила блёклым голосом:
— Ты ведь знаешь, что боги — это паразиты? Они взрастают в одном мире, перебираются в другой, размножаются и идут дальше, или умирают. Высасывают соки из миров и существ, населяющих его, играют ими.
— Да, я догадалась, когда истребляла их у себя. — Сухо ответила Луиджина и ткнула пальцем в волосы. — Видишь, это от одного из них, я буквально искупалась в крови. Не бойся, божественность не подхватила. Иммунитет.
Мару мелко трясёт от бешенства. Тысячелетия планов, немыслимое количество работы и всё обернулось катастрофой! Вся её жизнь, все идеалы… теперь не более чем дурацкая шутка!
— Боги делятся на четыре вида, — прорычала ведьма, уперев взгляд в пол, — яйцо, личинка, куколка и имаго. Ты и твой папаша убивали «личинки». А в его родном
— Вот и прекрасно, пусть Дикая Охота пирует. — Отмахнулась эльфийка, но уверенности в голосе убавилось.
— Дикая Охота, это не герои. — Почти плача выпалила ведьма. — Это саранча! Да они любят плоть богов, но с радостью сожрут всех, до кого дотянутся! А энергии, полученной от кладки им хватит, чтобы перекинуться на всю цепочку миров!
Стакан в руке Луиджины лопнул и чай пролился на колени. Лицо побледнело, а кончики ушей опустились до плеч. Ведьма горько засмеялась и простонала:
— Ты убила… ещё нет, но это неизбежно, миллиарды и миллиарды разумных существ! Тысячи миров опустеют! А теперь скажи, забота об отце того стоила?!
Глава 53
Ночь окутывает лагерь, просачивается меж деревьев плотными щупальцами мрака. Ролан устроился в спальном мешке под телегой, меч положил под левую руку. Темнота пахнет зимой и скорым снегом. Холод облизывает открытые участки кожи, но две миски горячей похлёбки в животе согревают не хуже костра.
В шатре Али темно, Ролан скрипнул зубами, в который раз прикидывая, стоит ли прокрасться и убить брата. С каждым днём его полезность в поисках Орландо кажется всё более несущественной.
Пять воинов спят у костра, а ещё два ушли в дозор. Вдруг герцог решится на вылазку, ведь до замка осталось всего ничего. Ролан закрыл глаза и распахнул во всю ширь. По земле стелется новый запах, резкий и чужеродный. Огонь костров опал и затрепетал… В сужающееся кольцо света упал проходящий мимо дозорный. В горло вцепилась огромная лысая псина. Человек беззвучно распахнул рот, глядя на просыпающихся товарищей.
Поднялся крик, собака отпустила жертву и бросилась на ближайшего поднимающегося. Они покатились в огонь, затушили костёр и заметались, взвивая алые искры. Волна воплей покатилась по лагерю и Ролан, чертыхаясь, начал расстёгивать спальник.
Темнота выплёвывает новых псов, а воздух звенит от криков боли. Ролан выполз из-под телеги, проклиная себя за выбор места для сна. С полумаха рассёк прыгнувшего пса, отскочил от кипящей крови. Бросился на помощь ближайшему солдату… налетел на бугая в чёрных латах. Ударился носом об нагрудник и отступил, стараясь рассмотреть нового врага.
Псарь походя отмахнулся от выскочившего человека. Тесак ударил в шею, глухо стукнуло, и человек отшатнулся, зажимая место удара. Крови нет. Демон озадаченно перевёл взгляд на оружие, тяжёлый клинок из обсидиана был обязан снести голову.
Ролан оскалился, ударил, целя в сочленение доспехов в подмышке. Остриё пробило лёгкую кольчугу, погрузилось на длину пальца. По клинку побежала чёрная кровь. Псарь зарычал, ударил наотмашь в голову. Обсидиановое лезвие погрузилось в кожу под глазом, продавило и… разлетелось на мелкие осколки. Парень отшатнулся, закрывая лицо и глухо матерясь на гортанном языке. Скулу покрыл густой кровоподтёк. Псарь ударил кулаком, латная перчатка скользнула над головой, едва взъерошив волосы.