Везде чужой
Шрифт:
Но затем он понял, что не сможет убить их. Одно дело - уголовники, которых он убивал без тени сомнения, или околоточные центуры, накрепко сросшиеся с уголовщиной. Центурская же гвардия была чисто военизированной организацией, парни, служившие в ней, кроме пайка и обмундирования ничего не имели, и не их вина, что служат они гнилому режиму.
Таксон снова "увидел" симпатичного ему хмурого парня, и, пожалев его, "приказал", чтобы тот отошёл за броневик. И только когда парень скрылся за броней машины, повернул ключ магнето. За мгновение
Он ещё успел "увидеть", как обломки стены погребли под собой двух гвардейцев, а затем приподнятая взрывом кровля котельной рухнула на него.
Боли не было, хотя сознание не отключилось. Поперечная балка раздробила грудь, ноги по колени отсекло громадным осколком взорванного котла, но он жил. Жил вопреки всему. Вопреки всем законам жизни. Жил и слышал, как по руинам котельной ходили гвардейцы, разыскивая его останки. Слышал возгласы, когда обнаружили его оторванные ноги... Затем проржавевший лист кровли над ним сдвинулся, и он увидел в щели метрах в двух над собой перепачканное сажей лицо гвардейца.
– Здесь!
– закричал гвардеец.
Таксону захотелось увидеть небо, но голова гвардейца в огромной каске заслоняла открывшуюся щель.
"Отойди. Не загораживай свет", - подумал Таксон. Сказать он ничего не мог. Уже минут пять его раздавленные лёгкие не сокращались.
Голова гвардейца исчезла, и Таксон, наконец, увидел небо. Кусочек неба, как из колодца, маленький, грязно-серый, еле видимый из-за висевшей в воздухе пыли. И посередине этого далёкого-далёкого обрывка неба чудом колодезного эффекта мерцала блеклая, едва видимая звёздочка.
Потом он увидел лицо того самого хмурого парня.
"Жив", - удовлетворённо подумал Таксон.
– Раскопать, - приказал парень.
Ещё несколько лиц заглянули в щель и исчезли. Звёздочка мерцала.
– Да что там раскапывать?
– возразил кто-то.
– Месиво!
– Я сказал - раскопать!
– гаркнул парень.
И тогда звёздочка пыхнула ярчайшим магниевым огнём и погасла.
– Уговорили, - рассмеялась Даниса.
– Будем строить замок!
– Ура!
– закричали пятеро ребятишек, подпрыгивая вокруг воспитательницы.
– Только, чур, по памяти, - предупредила Даниса.
– Фантазировать можете сколько угодно, но на стереомакет не подглядывать. Договорились?
– Да!
Они долго выбирали место на берегу речки, но, как всегда, лучшее, по мнению ребят, оказалось занято. На мшистом плоском камне лицом вверх лежал голый по пояс парень. Закрыв глаза, он глубоко дышал и улыбался. Услышав голоса ребят, он приподнялся на локте и посмотрел на них. Глаза у него были странные, неподвижные, как у глубокого старика, взгляд тяжёлый и грустный.
– Доброе утро, - улыбнулся он одними губами.
– Здрасте, - нестройно ответили ребята.
– Я слышал, о чём вы спорили.
– Парень слез с камня, прихватив снятую куртку.
– Стройте здесь.
–
Парень замялся.
– Вы извините, - обратился он к Данисе, - что я забрался на территорию детской площадки. Но... Можно мне посмотреть, как они будут строить замок?
– Отчего же, смотрите, - пожала плечами воспитательница. Она запрограммировала сопровождавшего их кибера на изготовление строительных блоков детского конструктора.
– Значит так, ребята. Чтобы не было сутолоки, распределим работы. Внутренний дворец строят Прис и Лор, стены и мост Шун, а угловые башни - Огон и Тей. Согласны?
– Согласны!
– радостно прокричали Прис и Лор. Остальные только кивнули. Каждому хотелось строить дворец.
Даниса улыбнулась. В следующей игре более интересные задания получат другие.
Тей с рвением принялся за работу. Ему хотелось быстрее всех построить свои башни. Кирпичики с магнитным щёлканьем слипались друг с другом, башня росла как на дрожжах: вот она открыла свои маленькие подслеповатые глазки первого ряда бойниц и угрюмо взглянула на мир..., вот ещё два ряда бойниц..., вот она сузилась, и легли на неё поперечные балки верхней площадки... И только тогда Тей впервые посмотрел на работу Огона. Намного ли он опередил его?
Огон строил обстоятельно, не спеша, и его башня выглядела красавицей. С карнизами, витыми сосульками свисающими надо рвом, со сводчатыми окнами, со сложным переплетением врезанных в стену башни ступенек переходных лестниц, она превосходила угрюмую ровную башню Тея по всем параметрам.
Тей попытался пооригинальнее оформить верхнюю площадку своей башни, но работа у него разладилась, и зубцы, которыми он хотел увенчать башню, почему-то не желали выстраиваться в соответствии со строгой геометрией, а торчали вразнобой.
Он исподтишка огляделся. Даниса сидела на траве и увлечённо листала древнюю бумажную книгу, а парень, напросившийся посмотреть на строительство замка, полулежал на берегу и лениво бросал в речку маленькие камешки. На ребят он вроде бы не смотрел. И тогда Тей, в очередной раз набирая пригоршню кирпичиков из окошка выдачи кибера, быстрым движением нажал на три кнопки на его панели. Именно те, которые нажимала Даниса, когда с детской площадки требовалось убрать старое, уже не интересное ребятам сооружение.
Первым заметил Шун. Выстроенный им через ров перекидной мост не выдержал собственного веса и медленно, как пластилиновый, переломился пополам.
– Что это он?
– удивился Шун.
И тогда увидели все остальные. Недостроенный замок оседал под собственной тяжестью, оплывая, как воск.
– Даниса!
– закричал Огон.
Даниса отложила книгу.
– В чём дело?
– Почему он расползается?!
Даниса растерялась. Она встала и подошла к ребятам.
– Наверное, я по ошибке запрограммировала двухчасовые кирпичики... недоумённо развела она руками.