Везучая
Шрифт:
"Интересно, думает он также быстро как движется?.. Или примитивный образ жизни и однообразные занятия отупили? Не понимаю выражения лица. Что он чувствует?! Вот выйдет на берег и пойму". По какой-то неизвестной причине эмпатия на воде не доступна.
Я просто стояла и смотрела, как он стремительно подгоняет пирогу к берегу. Спокойно и с любопытством рассматривала его, хотя надо бы бежать.
Если честно, в какой-то степени я была уверена, что это сон. Орков ведь не бывает, не так ли? И Удар Зеркалом я прежде делала только во сне. Стояла, прокачивала ситуацию и орка, а сама автоматически считала дальше.
На тысячном счете
А я внезапно вспомнила, что сказал Хорта, когда уходил.
Он сказал: "Я вернусь, когда Зеленый Ворон склюет твою апельсиновую шкуру".
Часть 2. 1993 год. Хорта
1. М-ская Аномальная Зона. Волк.
Было уже около трех ночи. Едва тлел костер; угли то разгорались, то бледнели, словно зачарованные сокровища. Великаны сосны стояли на границе света и тьмы, окружающей наш лагерь. Мы молчали.
Мы - это я и Волк.
Волк - это он так представился.
– Зови меня Волк, - сказал просто.
– Почему Волк?
– удивилась я.
– Это как-то... примитивно, что ли... Такой весь одинокий, загнанный волк, у-у...
Он не обиделся. Спокойно ответил:
– Но ведь так оно и есть. Я действительно одинокий. Все время в лесу. Девушки у меня нет, так что...
– Почему?
– Так сложилось.
Было очень темно, и я совсем не видела его лица. Отблески редкого пламени костра мало помогали мне, но отсутствие света успешно заменяло воображение. Мне представлялось, что это суховатый человек лет сорока, обладающий своеобразным чувством юмора, устойчивыми взглядами на жизнь и редкостным самообладанием. Все это ясно проявилось в нем за последние два часа, когда у костра разгорелся безудержный пылкий спор.
Еще полчаса назад у этого костра нас было не двое, а семеро.
Семеро человек у костра в самом центре зоны, более известной как "Молёбский Треугольник", - это разговоры и споры. О самосовершенствовании, о Шамбале, о карме и дхарме, о будущем человечества, об инопланетянах, об угрозе из космоса и спасении оттуда же, о летающих тарелках, о чернушниках и спецслужбах. Последним темам придавалась таинственная тревожность. Куда не придешь - везде этих "чернушников" заденут.
Это была моя первая поездка в "Аномалку", мне было 20, я всему верила, и за каждым деревом чудились зомби, колдуны и загадочные "Представители Сил Черной Иерархии"...
Человек, что сидел теперь напротив меня, молча перебирая гитарные струны, несколько часов назад подошел к нашему костерку в сопровождении своих спутников, когда уже стемнело. В Аномалке так часто бывает. И вот слово за слово, и извилистый разговор внезапно взорвался конфликтом. Причем я до сих пор не могла понять, с какой стати Странник на него так взбеленился? О чем-то непонятном спорил и чего-то непонятного требовал. А новичок уклончиво и как-то лениво отражал его "наскоки", иронично и с достоинством.
Остальные участвовали в споре по мере сил, безуспешно пытаясь привести его хоть к какой-то рациональной позиции. Но никому этого не удалось сделать. Каждый молчащий для Странника был соратником, а каждый высказавший свое мнение - даже в поддержку - тут же подвергался обстрелу напряженных слов. Как безупречный мастер "разговора на переобломах", Странник любое сказанное слово обращал против всех, доводя до абсурда каждую сказанную фразу. Он не троллил при этом, а пытался что-то донести до всех.
Наконец, был вынесен безапелляционный вердикт: "Чернушники!" Странник встал и ушел в другой лагерь, забрав с собой друга и даже ученика Макса. Все остальные тоже пошли - кто спать, а кто прогуляться по ночным полянам.
А мы с "главным чернушником" остались. Я осталась просто из вредности, человек нравился, и никакой он не "чернушник".
У нас была гитара, и мы по очереди пели. У нас был костер, и мы его поддерживали, бережно подбрасывая веточки и поленца. У нас было время, и мы разговаривали. О смерти, о любви, о судьбе, о понимании, о великодушии, о тайнах, о шаманизме. То есть о том, о чем обычно и говорят в Аномальной Зоне.
Профессия у человека тоже играла свою роль в окутывании романтическим ореолом молчаливого интереса: геолог. Это, как я тогда считала, такой одинокий дядька, мужественно мотающийся по самым безлюдным местам с геологическим молотком и рюкзаком, полным тяжеленных образцов...
– У меня девушка была когда-то, - между тем неторопливо продолжал Волк.
– Я тогда между школой, летом, уже в экспедиции ездил, с партией. Ну, как стажер, что ли. Приехал - и сразу к ней. Очень увидеть хотел. Пришел, а там. У нее... отец алкаш был. Я захожу, а он голый на полу спит. А она в другой комнате... в петле. Он ее изнасиловать хотел, а она... повесилась.
Я потрясенно молчала. В моем сознании не укладывалась такая история. Особенное впечатление производил тон, каким он все это рассказывал - неторопливый, спокойный. Словно не о нем речь. И я вдруг решила, что он врет. "Выпендривается". И впервые задумалась над его возрастом.
– Я тогда сделал одно большое дело. Я его не убил.
Словно ему стыдно было, что не убил.
– С тех пор на девушек не могу смотреть, - продолжал он.
– Надеюсь, это пройдет, но... не могу. Все как-то не так. А насчет Волка...
– Он вдруг оживился, словно скинув с себя маску нарочитой печальности.
– Собственно, я Волк и не из-за одиночества даже. Я ведь когда в геологоразведку ходил, с шаманом познакомился эвенкийским. Он меня многим вещам научил. Я многое знаю - так, ниоткуда... Я ведь тебе не просто так это все - про шамана - рассказываю, а потому, что мне разрешили.
– Как ты узнал, что разрешили?
Я не ошиблась. Не "кто разрешил?", как спросили бы в другом месте, а "как ты узнал". В Аномалке собирается много интересных людей. Среди них встречаются такие, про которых утверждают, что они обладают "тонким зрением". По-другому это зовется "открытый третий глаз". Мне все это было в новинку, я говорила с людьми и собирала фактики за и против. К слову, все вокруг были убеждены, что у меня этот самый "третий глаз" открыт. Я легко читала эмоции, не глядя на человека, особенно - у женщин, даже если они стоят за стеной. Изредка видела свечение ауры или символы, обозначающие то или иное событие в судьбе человека. Поскольку сама я в этом ничего не понимала, а способности никакому сознательному контролю не поддавались, я приставала ко всем "видящим" с вопросами, - а как они видят? и как они интерпретируют свое видение? а как они это активируют? А какие еще способности бывают?..