Виа Долороза
Шрифт:
– А что, мам? Давай здесь останемся, а? Нет, ну правда! Попросимся на постоянное место жительства? Вон гляди – Шабсоны всего три года здесь, а уже собственный дом, машина, да ещё нас в гости приглашают!
Ольга Витальевна вновь ничего ей не ответила и Светлана решила гнуть свою линию более настойчиво:
– Мам, ну посмотри, как у них тут здорово! – начала канючить она. – Магазины кругом просто ломятся! Фрукты-овощи на каждом углу, каждый второй говорит по-русски… Тепло, море рядом… Что ещё надо-то? А у нас? Полгода снег, холод, полгода слякоть! Бр-р! – Светлана передернула узкими плечиками. – О магазинах вообще не говорю – все как пылесосом повысосало! Я вон на праздники не смогла приличного вина купить, а Шабсоны, смотри, особняк себе купили! И не буржуи какие-нибудь, – дядя Саша всего-то на всего-то обыкновенный электронщик… А у нас папа
Ольга Витальевна снова промолчала – она увидела, как супруг повесил трубку и теперь направляется к ним. Вид у него был отнюдь не радостный и Ольга Витальевна тяжело вздохнула.
– Ты бы прежде, чем оставаться, подумала бы, где оставаться и с чем оставаться. – рассудительно заметила она. – А то останешься тут! С носом… Удивляюсь я на тебя, Светлана! Вроде взрослая давно, а всё какая-то… инфантильная. Как будто не знаешь, что почти каждый третий отсюда уезжает… Просится обратно, либо едет в Европу, либо Америку…
Светлана, не ожидавшая столь резкой отповеди от матери, несколько секунд озадаченно молчала, а потом бросила ей с вызовом:
– Враки всё это! Советская пропаганда! Вам мозги запудрили, а вы и верите!
Она взяла со стола толстую плексигласовую бутылку "Пепси-колы", налила себе в белый стаканчик сладкой коричневой жидкости и с наслаждением выпила. В этот момент к столику подошел глава семейства – Борис Моисеевич.
– Что обсуждаете? – спросил он тусклым голосом и тяжело опустился на стул.
– Да, вот, уговариваю маму здесь остаться, а она не хочет! Пап повлияй! – заявила Светлана и сердито поглядела на мать, не придав особого значения пасмурному настроению отца. Борис Моисеевич ещё больше посмурнел, отвел взгляд и буркнул в сторону:
– Ты бы лучше бы думала, как институт закончить! Диплом на носу, она на ПМЖ собралась…
Светлана притихла и обиженно прикусила губу.
Правда, долго обижаться она не смогла, поскольку ощущаемый каждой ее клеточкой неповторимый колорит Старого города и окружавшие их удивительные достопримечательности совершенно не располагали ее юное существо к унынию. Быстро поняв, что уговоры ни на кого не подействовали, Светлана решила переключить свое внимание на что-то более достойное. Заметив неподалеку высокий семисвечник – менору, помещенный под колпак из толстого, непробиваемого стекла, она встала и решительно бросила на ходу:
– Пойду посмотрю, что там такое!
С независимым видом она направилась изучать необычный монумент, а Ольга Витальевна грустно поглядела ей вслед и негромко спросила у мужа:
– Ну, что? С переездом сюда у нас ничего не получается?
– Похоже на то! – так же негромко отозвался Борис Моисеевич. – Созвонился я сейчас с этим "Ирвинг телемэтик"… Они мне: да, да, мы вас помним… В ближайшее время мы с вами свяжемся… – Борис Моисеевич скривил рот в горькой усмешке и с усталой бреченностью закончил. – Ясно, что связываться со мной они не будут…
От этих слов мужа уголки глаз у Ольги Витальевны безвольно опустились и придали ее лицу жалкое выражение.
– И что ты собираешься делать? – с тоской посмотрела она на супруга.
– Буду искать дальше… – избегая взгляда жены, ответил Борис Моисеевич. – На "Ирвинг телемэтик" свет клином не сошелся!
– А знаешь, Боря, может нам второе гражданство получить? – озаренная внезапно пришедшей ей идеей сказала Ольга Витальевна. – Мне Ирина Шабсон говорила, что сейчас такое можно делать… Тогда и с работой будет попроще и с визами, да и вообще… Потом можно ещё будет обратится в бюро занятости здесь, в Иерусалиме…
Борис Моисеевич промолчал, сделав вид, что рассматривает невысокие домики вдоль улицы, облицованные белым камнем, но на самом деле мысли его были сейчас далеко… Сейчас его совсем не интересовало, что находится он в самом центре Мира, на родине трех величайших религий, – ему вдруг вспомнилось, как вчера после сытного ужина, когда они с Александром вышли на балкон покурить, захмелевший от добротного коньяка старый товарищ разоткровенничался.
– Думаешь тут рай, Боря? – вдруг спросил он. – Нет, дорогой мой! Ты не путай экскурсию с постоянным местом жительства! Здесь не все так просто! Тут волчком крутиться надо, глотку грызть, чтоб другие не затоптали! Это они только говорят – "все израильтяне братья!" Не верь… Это для дурачков! Это все осталось там, за пределами Израиля! Я тебе так скажу! Они тут станут плакать и утирать сопли, когда будут встречать тебя в аэропорту,
Борис Моисеевич продолжал делать вид, что смотрит куда-то в сторону, но не случайно, совсем не случайно вспомнился ему сейчас этот разговор. Потому что он, кажется, понял, где на идее патриотизма можно заработать! Хорошо заработать… Нет, конечно, не здесь, не в Израиле! "Здесь уже все схвачено!" Это он хорошо усвоил… А в Союзе! Да, да… Именно в Союзе! "Нам небезразлично, кто в будущем будет в этой элите!" Эти слова Якова Магена вспомнились ему сейчас особенно отчетливо… Поэтому, обернувшись к жене, он сказал твердо:
– Возвращаться надо! Возвращаться… А на счет гражданства – подумаем ещё!
А в это время в Америке добавился ещё один пазл в сложную мозаику событий.
В просторном кабинете Уильяма Сотсби за широким столом собрались трое: Стивен Крамер, Роберт Мотс и сам Уильям Сотсби. Роберт Мотс подтянутый и строгий, с бесстрастным выражением на крупном, широком лице, сидел справа от начальника Управления и докладывал ему о разработке плана работы в Советском Союзе.
– По нашему мнению, – говорил он, неотрывно смотря на Директора Управления своими холодными серыми глазами, – наиболее подходящей фигурой, с помощью которой мы могли бы влиять на ситуацию в Советском Союзе, является президент России Владимир Бельцин… Этот вывод основан на трех фактах: на высоком рейтинге Бельцина в России, на анализе черт его характера и давней вражде с Михайловым… Проанализировав характер Бельцина, мы пришли к выводу, что, не смотря на то, что он обладает рядом сильных качеств, в основе своей он заряжен на непродуманные и спонтанные действия… Как и большинство людей, привыкших руководствоваться прежде всего эмоциями, Бельцин свою давнюю вражду с Михайловым готов возвести в абсолют, а значит, идеально подходит для осуществления нашего плана… Наша задача состоит лишь в том, чтобы превратить его из оппонента Михайлова в реального конкурента…
Уильям Сотсби сидел, наклонив голову и сосредоточенно разглядывая свои длинные, узкие руки, покрытые короткими рыжими волосками и мелкими крапинками веснушек, но при этом внимательно слушая то, о чем ему докладывал Мотс – ему сейчас было крайне важно понять насколько они готовы к началу операции, так как через пару дней Роберт Мотс вместе со Стивеном Крамером должны были вылететь в Израиль, чтобы начать там согласовывать свои действия с израильскими коллегами.
– Хорошо, – наконец произнес он, выходя из состояния безмолвного, неподвижного сфинкса. – Расскажите мне, пожалуйста, про сильные и слабые стороны Бельцина…