Видессос осажден
Шрифт:
"Как только мы ворвемся в Машиз, - сказал Маниакес, - макуранцы не смогут оставаться на поле боя против нас". Он говорил это с тех пор, как впервые задумался о том, чтобы обойти видессианские западные земли и перенести войну прямо в сердце владений Царя Царей. Он все еще верил в это. Вскоре он надеялся выяснить, был ли он прав.
Размышляя вместе с ним, как она часто делала, Лисия спросила: "Как скоро мы сможем пересечь Тиб и добраться до столицы?"
"Ипсилантес сказал мне, что еще несколько дней", - ответил Маниакес. "Ссоры с крестьянами
Лисия посмотрела на запад. "И тогда все будет кончено". Она говорила не с беспечной уверенностью. Так или иначе, предполагали ее слова. Маниакес не пытался упрекнуть или поправить ее. После всех несчастий, которые на его глазах обрушились на Видессос, как он мог? Так или иначе он тоже это чувствовал. Ни в чем не было уверенности, пока это не произошло.
Словно в доказательство этого, один из его стражников крикнул снаружи палатки: "Ваше величество, прибыл разведчик с новостями".
"Я приду", - сказал он и пришел.
Разведчик уже спешился. Он начал выполнять проскинез, но Маниакес, которому не терпелось услышать, что он должен был сказать, махнул ему, чтобы он не утруждал себя падением ниц. Разведчик отдал честь, затем сказал: "Ваше величество, мне неприятно вам это говорить, но все те пехотинцы, которых мы обошли возле Костабаша, вот-вот снова догонят нас".
"О, мор!" Маниакес взорвался и провел следующие пару минут, ругаясь с изобретательностью, от которой у разведчика округлились глаза. Автократору было все равно. Он провел больше времени в качестве солдата, чем правителя, и научился давать выход своему раздражению.
Постепенно он успокоился. Они с Ипсилантесом знали, что это может произойти. Теперь это произошло. Им придется извлечь из этого максимум пользы. Разведчик наблюдал за ним. Через мгновение парень кивнул и пару раз усмехнулся. "Ваше величество, я думаю, там будет немного макуранской пехоты", - Он указал на восток. "... жаль, что они вообще родились".
"Клянусь благим богом, я надеюсь на это". Маниакес посмотрел на восток, в сторону приближающихся сил пехоты. "Ты видел только пехотинцев?" спросил он у разведчика. "Никто из бойлерных макуранцев?"
"Нет, ваше величество, говорить не о чем", - ответил разведчик. "С ними несколько всадников, разведчики, гонцы и тому подобное, но я не видел никаких признаков их тяжелой кавалерии. Если бы они были там, я бы их тоже заметил. Тебе лучше поверить в это - эти ублюдки действительно могут сражаться, и я хочу знать, когда они рядом ".
"Я тоже", - сказал Маниакес рассеянным тоном, а затем, больше для себя, чем для человека, принесшего неприятные новости: "На лед с тобой, Абивард; куда ты ушел и спрятался?" Но даже это было неуместно: когда Абивард выйдет из укрытия и сколько неприятностей он доставит, когда сделает это?
Автократор кивнул разведчику, отпуская его, затем послал одного из своих охранников за Ипсилантесом. Когда прибыл главный инженер, Маниакес в нескольких словах рассказал ему о случившемся. Ипсилант выслушал его, прежде
"Боюсь, что они этого не сделали - кем бы они ни были", - согласился Маниакес. "Можем ли мы защитить весь нарубленный лес и собранные лодки, пока сражаемся с этими проклятыми пехотинцами?"
"Нам было бы лучше", - прямо сказал Ипсилантес, что обрадовало Автократора его присутствием. Он продолжил: "Да, я думаю, мы сможем.
Макуранская пехота, движущаяся на нас, и близко не подойдет к этой дряни, если только кто-нибудь действительно не помочится в котел с тушеным мясом. И если у этих ничтожеств по ту сторону реки хватит наглости попытаться прокрасться сюда, на эту сторону, и все разнести, пока большинство из нас заняты, я буду самым удивленным человеком в Стране Тысячи Городов." Маниакес поправил его: "Второй по удивленности человек". Ипсилантес обдумал это, моргнул, как лягушка, проглотившая муху, и рявкнул смехом на пару слогов. "Я позабочусь о том, чтобы этого не случилось, ваше величество. Рассчитывайте на меня."Я сделаю", - сказал Маниакес. "Я делаю". Он отмахнулся от Ипсилантеса, затем начал выкрикивать приказы, готовя свои силы к встрече с макуранцами. Он испытывал больше уважения к вражеской пехоте, чем во время их первых столкновений пару лет назад; они быстро превратились в настоящих солдат. Он оглядел лагерь, где его собственные люди начали шевелиться. Он улыбнулся. Они тоже были лучшими воинами, чем пару лет назад.
Знамя Макурана с красным львом лениво развевалось на легком ветерке. Вражеский знаменосец был огромным мужчиной с плечами, как у быка. Маниакес был рад видеть, что его используют в декоративных целях, а не как настоящего бойца. Помогало каждое маленькое преимущество.
Автократор окинул взглядом линию фронта, наступавшую позади знаменосца. Макуранский генерал уничтожил больше людей, чем он сам. Поскольку сражение велось пехотой против кавалерии, это имело меньшее значение, чем если бы он столкнулся с Абивардом и полевой армией. Тем не менее, это не оставило его в восторге от мира.
Большинство пехотинцев вражеской армии были, строго говоря, не макуранцами, а скорее людьми из Тысячи городов. Они были ниже ростом, коренастее и немного смуглее, чем мальчишки-бойлеры с высокогорного плато на западе, с волосами такими черными, что отливали голубым, часто собранными в аккуратный пучок на затылке. Их главным оружием был лук; они носили ножи и дубинки для боя в ближнем бою. Некоторые из них носили шлемы: деловые железные котелки или иногда кожаные шапочки, укрепленные железными полосами. После этого единственной броней, которую они носили, были их плетеные щиты.
Они могли сражаться. Маниакес видел это. За годы, предшествовавшие вторжению видессиан в Страну Тысячи городов, они не слишком много сражались, но, как он и думал некоторое время назад, с тех пор они научились своему ремеслу. Отчасти в этом была вина Абиварда - или к его чести, если смотреть на вещи с макуранской точки зрения. Отчасти в этом была и вина Маниакеса. Проведя серию сражений с местной пехотой, он преподал им курс того, как сражаться с видессианцами. Некоторые из них научились лучше, чем ему хотелось бы.