Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Том 3
Шрифт:
По мере того как глаза Безмо всматривались в бесстрастное лицо Арамиса, язык добрейшего коменданта ворочался все медленнее и медленнее и под конец вовсе оцепенел.
– Нет, вы меня не поняли, дорогой господин де Безмо; нет, не поняли. Я не говорю об обществе в широком смысле этого слова, я говорю об особом обществе, короче, об обществе, членом которого вы состоите.
Безмо едва не выронил полный стакан муската, который он поднес было к губам и к которому уже собрался приложиться.
– Состою, –
– Ну конечно, я говорю об обществе, в котором вы состоите, – повторил Арамис с полным бесстрастием. – Разве вы не состоите членом одного тайного общества, мой дорогой господин де Безмо?
– Тайного?
– Тайного или, если угодно, таинственного?
– Ах, господин д’Эрбле…
– Не отпирайтесь.
– Но поверьте…
– Я верю тому, что знаю.
– Клянусь вам!
– Послушайте, дорогой господин де Безмо, я говорю: состоите; вы уверяете: нет; один из нас, несомненно, говорит правду, другой – без сомнения, лжет. Сейчас мы это выясним.
– Каким образом?
– Выпейте ваш мускат, дорогой господин де Безмо. Но, черт подери, у вас совершенно растерянный вид!
– Нисколько, нисколько!
– Тогда пейте вино.
Безмо выпил, но поперхнулся.
– Итак, – продолжал Арамис, – если вы, вопреки моему утверждению, не состоите в тайном или таинственном, если угодно, обществе (эпитет не важен), если вы не состоите в обществе этого рода, то не поймете ни слова из того, что я собираюсь сказать, вот и все.
– О, будьте уверены наперед, что я ровно ничего не пойму.
– Отлично.
– Попробуйте, прошу вас об этом.
– Вот это я и намерен проделать. Если же, напротив, вы – один из членов этого общества, вы сразу же подтвердите это, так, что ли?
– Спрашивайте! – ответил, содрогаясь, Безмо.
– Ибо вы согласитесь со мной, дорогой господин де Безмо, – продолжал Арамис тем же бесстрастным тоном, – что недопустимо состоять в каком-нибудь тайном обществе и пользоваться предоставляемыми им преимуществами, не налагая на себя обязательства оказывать ему, в свою очередь, кое-какие незначительные услуги.
– Разумеется, разумеется, – пробормотал Безмо. – Вы правы… конечно… если бы я состоял…
– Так вот, в этом обществе, о котором я только что говорил и в котором вы, очевидно, не состоите…
– Простите, я отнюдь не хотел сказать этого в столь решительной форме.
– Существует одно обязательство, налагаемое на всех комендантов и начальников крепостей, являющихся членами ордена.
Безмо побледнел.
– Вот обязательство, которое я имею в виду, – произнес Арамис твердым голосом. – Вот это самое обязательство.
– Послушаем, дорогой господин д’Эрбле, послушаем вас.
Тогда Арамис произнес или, вернее сказать, прочитал на память нижеследующую статью орденского устава. Он сделал это с такими интонациями, как если бы читал по написанному.
– Названный начальник или комендант крепости обязан допустить к заключенному, буде в этом встретится надобность и этого потребует сам заключенный, духовника, принадлежащего к ордену.
Он умолк. На Безмо было жалко смотреть, до того он побледнел и дрожал.
– Текст обязательства точен? – спокойно спросил Арамис.
– Монсеньор…
– А, вы, кажется, начинаете понимать.
– Монсеньор! – воскликнул Безмо. – Не потешайтесь над моим бедным разумом; в сравнении с вами я – мелкая сошка, и если вы хотите выманить у меня кое-какие тайны моего учреждения…
– Нисколько! Вы заблуждаетесь, дорогой господин де Безмо. Меня отнюдь не интересуют тайны вашего учреждения, меня интересуют тайны, хранимые вашей совестью.
– Пусть будет так! Пусть вас занимают тайны, которые хранит моя совесть. Но проявите хоть немножечко снисходительности к моему несколько особому положению.
– Оно и впрямь необычно, мой любезный господин де Безмо, – продолжал неумолимый епископ, – если вы принадлежите к тому обществу, которое я имею в виду; но в нем нет ничего исключительного, если вы не знаете за собой никаких обязательств и ответственны только перед его величеством королем.
– Да, сударь, да! Я повинуюсь лишь одному королю. Кому же еще, господи боже, должен, по-вашему, оказывать повиновение дворянин французского королевства, если не своему королю?
Арамис помолчал. Затем своим вкрадчивым голосом он произнес:
– До чего, однако, приятно французскому дворянину и епископу Франции слышать столь лояльные речи от человека ваших достоинств, дорогой господин де Безмо, и, выслушав вас, верить отныне только вам и никому больше!
– Разве вы сомневаетесь во мне, монсеньор?
– Я? О нет!
– Значит, теперь вы больше не сомневаетесь?
– Да, теперь я не сомневаюсь в том, что такой человек, как вы, – сказал со всей серьезностью Арамис, – недостаточно верен властителям, которых он выбрал себе по своей собственной воле.
– Властителям? – вскричал Безмо.
– Да, я произнес это слово.
– Господин д’Эрбле, вы все еще потешаетесь надо мной, разве не так?
– Готов признать, что гораздо более трудное положение иметь над собою нескольких властвующих, чем одного, но в этом затруднении повинны вы сами, господин де Безмо, и я тут ни при чем.
– Нет, разумеется, нет, – ответил несчастный комендант, окончательно потеряв голову. – Но что это вы собираетесь делать? Вы встаете?
– Как видите.
– Вы уходите?