Виконт. Книга 2. Обретение силы

Юллем Евгений

Шорник, конечно, немало удивился, но памятуя, что собакин непростой, выполнил заказ с душой и выдумкой. Причем эта мысль настолько понравилась Другу, что он попытался использовать меня как средство передвижения и пешком, но был естественно отчитан и поставлен на четыре лапы. Вот же хитрая мохнатая задница! И главное, его способность делать при этом невинный и милый вид просто поражала. Манипулятор шерстяной.

Второй заказ был более привычен шорнику. Помните старый принцип «все свое ношу с собой»? И я тоже помнил. Поэтому я решил отказаться от закладки тайников — до них еще надо будет добраться — а все могло понадобиться здесь и сейчас. Ну и вполне естественно, мастер сделал

мне пояс путешествинника, как его тут называли. С множеством кармашков и одной хитростью — вдоль пояса можно было затолкать по периметру двадцать золотых монет, как в чулок. Я уж не стал делать знаменитый жилет Онотоле — он неудобен в повседневной эксплуатации, как по мне. Тем более, когда я его лично знал, а это было давно, того жилета на нем еще в помине не было. Ну а если бы я заказал портному камок, то вот тогда бы возникли вопросы, на которые я не готов был отвечать. Так что придется привыкать к поясу для повседневного ношения — кто его знает, как все обернется? А первое и основное, что нужно было путешественнику — это деньги. Второе и третье, впрочем, тоже. Ну кроме золота я насовал в кармашки серебряков и медяков — не буду же я на глазах изумленного лавочника снимать пояс и высыпать из него золотые? Так может и до смертоубийства дойти — не меня, а тех, кому блеск золота застит глаза.

Так что теперь этот пояс для фитнеса с утяжелением буду надевать всякий раз, как только выйду за пределы замка, пусть будет со мной. Ведь помимо папашиных тревог, которые могут сбыться, а могут и нет есть другой повод для меня покинуть замок — я прекрасно помню свои грешки в Сенаре, и если меня попытаются хлопнуть Искореняющие, то мне один черт придется бежать. В милосердие божьих мусоров я не верил ни капельки, особенно плотно пообщавшись с Арием. Он-то меня вряд ли сможет прикрыть, если дело будет серьезное — зачем ему жизнью рисковать, про карьеру я даже не говорю. Под такое я его подводить не буду.

Так что главный принцип, который исповедуют все, кто имеет дела с законом, находясь на другой стороне от него — вовремя делать ноги. И желательно не с пустыми карманами и сирым и нагим. К тому и готовимся.

Друг чихнул пару раз, послал мне волну неудовольствия и успокоился. Да, с такими экспериментами пора завязывать. Тем более, большой необходимости в них нет, как, впрочем, и в дополнительном оружии. Нет, я конечно люблю острорежущие предметы в силу своей деятельности, но теперь я еще и маг. Что дает мне больше очков по шкале выживания при подобных раскладах. Так что устроить теперь шагах на двадцати собеседнику тромб или инфаркт я смогу. Только если раньше для подобного приходилось сосредоточиться, сейчас это получалось само собой, на подсознательном уровне. Бертелани хотели сделать своего наследника боевым магом? Ну так сделали, причем с имплантами Древних, которые, наверное, хранились в роду достаточно давно. Почему они не использовали их раньше и на себе? А я почем знаю, задайте им такой вопрос. Не ко мне. А к главам их клана, кто там у них в живых остался? Надо, кстати, осторожно выяснить все об их клане, кто, где и почем. Точнее, кому, за что и сколько. Чувствую я, что это не последняя наша встреча, да и им же хуже.

Глядя из окна башни, я заметил всадника, въехавшего во двор. Я протер глаза, но ничего не изменилось — на всаднике был мундир королевского пикинера, подразделения Королевской Стражи, где служил Осий. Вот только абсолютно точно это был не он, этого его подчиненного я видел впервые.

Всадник спрыгнул со взмыленного коня и бросил поводья дружиннику. Перебросился с ним парой фраз, а потом быстрым шагом пошел ко внутреннему периметру, входу в замковую стену.

— Тревога, Друг! — я отошел от окна. — Пошли, узнаем в чем дело.

Собакин резво вскочил на лапы, моментально стряхнув с себя остатки лени. Я открыл люк в полу, и стал спускаться по лестнице. Да быстрее же, быстрее — ступеньки словно не заканчивались, это видимо адреналин пошел в кровь и придал мне нетерпеливости. Будешь тут терпеливым, как же…

Мы вывалились из башни и пошли к отцу — ну где же еще узнаешь важные новости? Не у прислуги, которая ничего пока не знала.

Я осторожно подергал дверь его кабинета — заперто. Но он там и точно не один — видимо с гонцом. Потому что я слышал лишь отголоски двух голосов. Точнее, голос и отцовский рык — ему что-то явно не нравилось. Я оперся на противоположную стенку, и стал ждать.

Минуты через три дверь распахнулась, и из нее вылетел тот самый гонец, который приехал в замок. Взъерошенный, с перекошенным лицом он, не обратив на нас никакого внимания, тем же быстрым шагом пошел к лестнице. Что-то явно стряслось.

Вслед за ним выскочил отец, красный и разъяренный. Но видимо не на гонца, а от полученных новостей. И тут он увидел меня.

— Вот ты где? Зови сестру, срочно! И сам приходи! — отец держал в руках большой лист письма.

Обычно таких здесь не писали, обходясь парой строчек. Ну, конечно, если речь не шла о массированном доносе, как у Барентия. Тот лихо бумагу марал, пока не преставился. Мы с Другом развернулись, и пошли за Иль, отрывать ее от важных женских дел.

Когда мы уже в полном составе вернулись в кабинет отца, там уже были Патитис и Ферингтон.

— Явились? Закройте дверь. На засов.

Я, пожав плечами, подчинился и накинул полосу на крюки. Сейчас узнаем, что случилось.

— Я хочу вам сообщить пренеприятные известия, — сказал отец, тряся бумагами.

Память сразу же подставила цитату из Гоголя — «к нам едет ревизор». Но тут, похоже, все было гораздо серьезнее.

— Его Величество, Король Лундии Каллинон Пятый преставился вчера вечером.

— Мир ему, — осенил себя Святым Кругом Патитис.

— Да ладно тебе, не делай скорбную мину, — бросил замечание отец. — Сам давно мечтал об этом, не так ли? Но дело не в этом. Как мне сообщили, король скончался от апоплексического удара подсвечником.

— Хорошее начало, — усмехнувшись, тихонько сказал я.

Но отец все равно это услышал.

— Конец будет плохой, — пообещал он мне. — Страной сейчас правит принц Вулий, пока его еще не короновали согласно кодексу.

— Тот самый? — злобно усмехнулся Ферингтон, и сделал жест, обозначавший голубого.

— Тот самый, — злобно сказал отец. — И мне сейчас привезли бумагу, которую первым делом подпишет принц. Да, сами знаете, у меня есть свои источники. И многое попадает ко мне раньше, чем на стол к канцлеру, который несет бумаги Его Величеству на подпись.

— Ну ты хоть перед детьми не раскрывайся, — не выдержал Патитис.

— А, все равно. Уже все равно, — махнул рукой отец.

— Что в письме? — сказал я.

— Вот. Слушайте, — он пробежал страницу глазами. — Вам известно, что принц Вулий известен своими причудами, которые привили ему эльфы.

— Ну если под причудами ты подразумеваешь… — я оборвал фразу, сказав себе «поручики, молчать».

— Именно эти. Но если бы он только ими занимался, а не лез в государственные дела, было бы полбеды. В конце концов, его задница — его дело…

Иль громко кашлянула.

— Но дело не в этих его причудах. Как вы знаете, он у нас большой любитель эльфов во всех смыслах. Многие этим недовольны, как и мы, и не собираются подчиняться Вулию. По крайней мере, он поддержкой подданных не пользуется.