Виктор Курнатовский
Шрифт:
В июле Курнатовский выбрался в Тесинское. Он избрал такой маршрут, что по дороге мог заехать в Шушенское. Как и всегда, его радушно встретил Владимир Ильич и сообщил, что время общей встречи в Ермаковском приближается. Радовало, что обыск, которому подвергся Владимир Ильич, последствий не имел.
Так же радушно встретили старого друга и тесинцы. Двинулись дальше, в Шошино, к Окуловым. Здесь гостей ждали обе сестры и их братья. Екатерина Ивановна, с которой Курнатовский не переставал переписываться, встретила его как старого друга.
Много гуляли, взбирались на крутую гору Ойку, — катались на лодках по Тубе, пели песни. Под вечер разбрелись по старому окуловскому саду. Наступало время задушевных
Шаповалов и Курнатовский не отходили от сестер Окуловых. Найдя большую скамью, с которой открывался восхитительный вид на долину Тубы, залитую лунным светом, молодые люди, притихнув, подолгу просиживали здесь. Кто знает, какие мысли бродили в головах этих людей с такими разными судьбами! Но, может быть, именно здесь, в Шошине, в эти часы возникла та дружба, которая связывала их всю жизнь, была источником радости, скрашивала тяжелые невзгоды, выпавшие на их долю.
Наступил август — пора прощания с летом… В один из дней ермаковскую тишину нарушил стук тележных колес… Приехали Владимир Ильич, Надежда Константиновна, Кржижановский, Невзорова, Старковы, Ленгник, Барамзин, Шаповалов, Энгберг, появился Панин. На квартире у одного из ссыльных сообща организовали обед, во время которого Владимир Ильич зачитал текст так называемого «Кредо» «экономистов» и написанный им проект протеста. Долго обдумывали резолюцию. Подписать решили на квартире Ванеева.
Анатолий Александрович уже не поднимался с постели. Он лежал бледный, исхудавший, и все же, когда увидел приехавших товарищей, лицо его озарилось радостной улыбкой. Не позволяя ему встать, они осторожно подняли кровать и перенесли больного в соседнюю, более просторную комнату. Владимир Ильич еще раз, специально для него, зачитал текст кредо и ответ-протест. Первым ответ подписал Владимир Ильич. За ним поставила свою подпись Надежда Константиновна Крупская, потом — товарищи Энгберг, Старков, Старкова, Кржижановский, Шаповалов, Панин, Ленгник, Барамзин…
Владимир Ильич взял документ и подошел к постели Ванеева. Осторожно поправив подушку под головой больного, он положил ему на одеяло книгу, а на нее лист с текстом ответа, Присев на край постели, Владимир Ильич помог Ванееву подписать этот известный в истории Коммунистической партии «протест семнадцати». Следом за Ванеевым свои подписи поставили жена Ванеева, Сильвин, Курнатовский и Лепешинский.
Владимир Ильич не отходил от Ванеева. Он тихо беседовал с ним, часто гладил руку больного, безжизненно лежавшую поверх одеяла: прощались двое друзей, двое революционеров, один из которых уходил навеки, а другой, полный сил и энергии, готовился принять на себя всю тяжесть борьбы с самодержавием и долю труда товарища, такого близкого, дорогого ему.
Приближался вечер. Легкий ветерок колебал занавеску. Ванеев просил не закрывать окна, хотя становилось прохладно. Разговаривали очень тихо, чтобы не мешать Владимиру Ильичу и Ванееву, — все понимали, что это их последняя встреча. Когда уходили, Ванеев каждому пожал руку. Это было едва ощутимое прикосновение — человек угасал…
В пасмурный сентябрьский день все снова съехались в Ермаковское. На этот раз для того, чтобы отдать последний долг ушедшему из жизни Анатолию Ванееву. На скромном сельском кладбище Владимир Ильич произнес прощальную речь. Он говорил об одаренном, талантливом человеке, которого погубил царизм. Ленин призывал всех собравшихся так же честно служить великому делу грядущей революции, как это делал Ванеев.
После похорон Ванеева Курнатовского охватила тоска. Недели две он просидел, запершись дома, не навещал товарищей. А тут начались дожди…
«Буду просить о переводе в Минусинск», — думал он, шагая из угла в угол своей комнаты.
Это было тем более важно, что зимой заканчивался
В октябре Курнатовский получил записку: его вновь звали в Шушенское. Он прожил там два дня. Побывал на охоте вместе с Владимиром Ильичем, а главное, здесь Виктор Константинович впервые услышал от Ульянова о плане создания общерусской политической газеты, которая должна была послужить делу объединения и сплочения партии. Владимир Ильич размышлял о том, как распределить силы, куда направить товарищей, которые заканчивали срок ссылки. Заговорили и о Курнатовском. Виктор Константинович перечислил города, где ему разрешалось жить после отъезда из Сибири. Их оказалось немного. Остановились на Тифлисе.
Ленин просил Курнатовского побывать у него за границей. Он собирался обосноваться в Женеве, где должна была печататься газета.
Говоря о Кавказе, Ленин отметил, что там очень нужны образованные марксисты, нужны вожаки, которые бы повели многонациональный кавказский пролетариат по правильному революционному пути, На Кавказе много идеологической путаницы. Владимира Ильича беспокоили и проявления национализма и шовинизма, попытки разъединить рабочих разных наций.
Курнатовский на долгие годы запомнил советы Ленина о том, что профессиональный революционер должен уметь обманывать охранку, быть умнее и хитрее ее агентов, никогда не терять связей с рабочими, с теми, кто ненавидит самодержавие и сочувствует делу революции.
— «Союзом борьбы» в Петербурге руководила крохотная группа, — говорил Владимир Ильич. — И жандармы, конечно, переловили бы, революционеров очень быстро, если бы они не имели тесной связи с рабочими. Это рабочие оберегали их, защищали, укрывали, когда в этом была нужда, помогали распространять прокламации.
Как должна работать группа конспираторов, ядро руководителей партии? Как они должны действовать, чтобы дела шли без провалов? Они обязаны окружить себя преданными людьми, которые всегда готовы помочь припрятать оружие, революционную литературу, шрифты для подпольных типографий, помогать следить за шпионами, полицией… И такие верные люди, истинные друзья, у марксистов есть повсюду. Ленин советовал не забывать обо всем этом.
А газета? Ее распространение? Организация корреспондентов? И это потребует напряженнейшей работы, и какой работы! Вокруг будущей газеты начнет складываться настоящая рабочая социалистическая партия…
Виктор Константинович слушал, стараясь не упустить ни одного слова из этих драгоценных советов. Не забыли они обсудить и детали транспортировки новой газеты на Кавказ из-за рубежа через черноморские порты.
В начале зимы Курнатовского перевели в Минусинск. А вскоре, в конце января, он, Барамзин, Лепешинские, Сильвин и другие ссыльные простились с Владимиром Ильичем, Надеждой Константиновной, Старковым, Сильвиной, которые возвращались в Центральную Россию. Они отбыли срок пребывания в Сибири.
А Курнатовскому еще нужно было жить в этих краях полгода. Долго тянулись последние месяцы ссылки. Он ездил в Тесь, в Ермаковское… Шошино зимой пустовало: разъехалась молодежь из окуловского гнезда.
В начале лета ссыльных встревожили события в Китае: русский царь отправил в Китай войска для подавления народной революции. Возмущение охватило всех ссыльных, всех передовых людей России. Почувствовав это, власти усилили надзор. Монголо-китайская и русская границы в Минусинском округе ранее никогда не охранялись. Переход границы не считался преступлением. На таежных охотников — единственных нарушителей государственных рубежей — никто не обращал здесь внимания. Но в связи с событиями в Китае из местного кулацкого населения организовали отряды, возглавляемые сотскими и урядниками. Они начали нести сторожевую службу на границе.