Вилея
Шрифт:
Долар остался у самого входа, но дальше лезть не посмел. Позабыв про любые правила приличия, я бежала по знакомым коридорам, заставляя ари вжиматься в стены, билась о двери плечами и локтями, торопясь открыть их и оказаться в следующем зале или переходе. Стражники пытались приветствовать меня, но я грубо, жестом обрывала их попытки и спешила дальше, к той, что так и не дождалась свою внучку.
– Вилея Ор’ен!
Родной голос заставил меня развернуться так резко, что я едва удержалась на ногах. Спасибо крепкой руке подоспевшего стражника.
– Ты? Но э-э-э там…
– Говорите
– Мама… ты… я же…
Меня затрясло от нахлынувших эмоций – таких противоречивых и невозможно разных.
– И все же я рада видеть тебя, Вилея.
– Бабушка Димира! – все еще дрожа, я подошла к бабушке и крепко обняла ее. – Мама… Она написала, что ты больна и мне надлежит прибыть в замок для прощания.
– Так и написала? Именно обо мне? – ее брови взметнулись вверх, но назидательный тон лишал ее голос всякого удивления.
Медленно, но неотвратимо, меня накрыло осознание иной невосполнимой утраты. Я отчаянно пыталась найти в голубых глазах бабушки опровержение догадки, но его там не было. Только сочувствие под напускным холодом.
– Бабушка Мервена?
– Наши целители сделали все, что могли, – легкий кивок, чуть ниже обычного. – Мне жаль.
– Как она оказалась в замке?
– Арита привезла ее из Тхосе на прошлой неделе. Однако, годы взяли свое. От ветви Ширхол остались только ты и твоя мама. Но Древо Брокрет, – она постучала пальцем по моей груди, – живо – и это главное.
– Я должна была быть рядом, – злые слезы покатились по щекам, заставляя признать беспомощность.
– Значит, в этот момент в другом месте с тобой случалось что-то более значимое. То, что однажды покажет тебе свою цену. И она окажется несоизмеримо выше, нежели все, что сейчас ты считаешь утраченным.
– Я хотела бы увидеть бабушку Мервену.
– Ее готовят к последнему обряду.
– Тогда проводи меня к маме. Я должна… извиниться.
Арита просила не беспокоить ее. Она сама выйдет, когда будет готова.
– А отец?
– Отбыл в Вогфадоф неделю назад. Арл попросил помощи. Некто здорово терзает город. Но дальше я не вникала.
– А зря… – комок тошноты подкатил к горлу, кулаки сжались сами собой.
– Что ты сказала?
– По Кривому тракту, говорю, поехал?
– Ну не сажать же целый отряд на драконов! – всплеснула руками бабушка. – По Кривому, конечно. Дорога одна.
– Плохо. Очень плохо. Почему нельзя было послать отряд с командиром?
– Ты же знаешь своего отца! Ему все нужно видеть самому.
– Но в отличие от моей дочери, я не боюсь летать на Первых. А потому могу оказаться в любое время там, где более всего нужен.
Папа шагал из противоположной части зала и тепло улыбался, хотя взгляд его оставался напряженным. Тяжелый вздох сорвался с моих губ, а вместе с ним невидимый груз тревоги рухнул с уставших плеч.
– Где ардера? – он вдруг резко посерьезнел, стоило ему обратиться к своей матери.
– Орнар, она…
– Я нужен ей сейчас!
– В Белом саду.
Отец коротко кивнул и свернул в переход, ведущий к личному саду арда. Я внимательно посмотрела на бабушку. Те, кто не знал ее, увидели бы сейчас сильную женщину, не позволяющую обстоятельствам диктовать свои правила.
Сейчас в ее внутреннем мире бушевала стихия, и великая Димира отчаянно подавляла ее силой своего характера.
– Когда обряд? – немое ожидание затянулось.
– Зачем задавать вопросы, ответы на которые тебе известны? Сегодня.
– В таком случае могу я пройти в Дом Знаний?
– Что ты хочешь там найти? – она легко уловила тревогу в моем голосе.
– Расскажу, если найду. Идет?
– Сначала, Вилея Ор’ен, ты примешь ванну и переоденешься с дороги. Не хватало еще, чтобы древние письмена рассыпались в прах от этой убийственной смеси запаха дорог, трактиров и доларов, – она смешно подкатила глаза. – Кстати, твое чудовище еще живо?
– Его зовут Храп.
– Его природы это не меняет!
– Тогда огорчу тебя: он жив и очень даже здоров.
– Жаль.
– Если бы он мог говорить, уверена, у нас с ним случился бы точно такой разговор. Слово в слово.
Бабушка подавила смешок, но тут же вернула себе самый серьезный вид.
– Ступай в свои покои. Ари принесет обед. А вот потом, – она подняла палец, заставляя меня проглотить возражение, – делай что хочешь.
Я поблагодарила бабушку и нехотя направилась в комнату, много лет назад бывшую моей. В ней бережно хранилось все, что «помнило» меня – все игрушки, рисунки, письма. Одежда аккуратно висела в шкафу в ожидании хозяйки, в ванной всегда ждал набор ароматных масел, а постель манила своей чистотой и запахом свежести.
– Ничего не меняется, – почти разочарованно буркнула я, захлопывая за собой дверь.
Это там, за пределами замка я могла быть простой, чуть взбалмошной, малость грубой или даже очень грубой девушкой. А здесь все видели во мне ардессу и ждали соответствующего поведения. Приходилось соответствовать, дабы не обидеть родных. Но надолго меня не хватало. Самое большее – два дня. Хотя чаще не получалось даже этого.
Быстро приняв ванну и сменив походный, потрепанный наряд на платье с накидкой, я ловко скрутила пока еще мокрые волосы в замысловатый узел и направилась в Дом Знаний, не забыв при этом прихватить злополучное письмо-из-камня. На этот раз по замку я шла спокойно, принимая приветствия и ловя на себе удивленные взгляды. Еще бы! Видели меня в родных стенах не часто и далеко не все.
Но как бы скоро не бежало время, улицы Зорррха не менялись! Все та же суета, все те же озадаченные лица, все та же кричащая и бегающая ребятня. И лишь погода вносила в облик старого, уставшего города свои неповторимые штрихи. Осенняя пора кутала людей в плащи, заваливала лавки торгашей всевозможными овощами и фруктами, швыряла охапки разноцветных листьев куда придется (кому под ноги, а кому и в лицо), и заставляла само небо рычать и хмуриться. Вот и сегодня низкие тучи грузно нависали над Зокриханом до самого горизонта, угрожая пролиться холодным и совершенно еще не нужным дождем.