Вильгельм I и нормандское завоевание Англии
Шрифт:
Можно считать, что Вильгельм в этой сфере добился больших успехов, чем Эдуард, хотя бы уже потому, что он проявил находчивость, сделав Ланфранка архиепископом Кентерберийским. Однако едва ли будет правильным назвать избранников того и другого короля людьми совершенно разного сорта. Фома вполне выдерживает сравнение с Эльдредом, а Валкелин или Осмунд — с Германом Шерборнским. Правда, никого, кто бы мог сравниться с Вульфстаном Вустерским, Вильгельм так и не нашел. Выдвигая священников главным образом из королевской капеллы, Вильгельм сам ограничил себе выбор. Так как новая метла чисто метет, а пришельцы часто обнаруживали, что их епархии, включая главный город, разорены войной, приведены в беспорядок из-за смены аристократии и сильно запущены в связи с событиями, последовавшими вслед за завоеванием, они должны были заняться реорганизацией и реформами. А поскольку прошлое Англии их мало беспокоило, они совершенно не задумывались о местных традициях. Некоторых не устраивало местоположение их кафедрального собора, и они искали более крупный город, который можно было сделать новым центром их епархии. Почти все, подражая примеру друг друга, были готовы разрушить свои старые соборы и построить новые в более привычном им стиле. Даже Вульфстан со слезами на глазах был вынужден снести церковь Св. Марии, построенную его всеми почитаемым великим предшественником — св. Освальдом. Подобные изменения происходили и с кафедральными капитулами {27} . Первое, что желали сделать священники-чужестранцы, получавшие
Когда мы рассматриваем эти изменения — независимо от того, можно ли считать их улучшениями или нет, — перед нами предстают энергичные люди, которые знали, чего хотят, и поначалу изо всех сил пытались воссоздать привычную для них обстановку, чтобы чувствовать себя как дома. Иногда перемены наталкивались на серьезные препятствия, иногда первоначальное сопротивление и инертность удавалось преодолеть. Было бы ошибкой считать, что среди епископов произошел раскол по национальному признаку. У Колмана можно прочитать историю о Вульфстане и Жоффруа Кутанском, которая передает весь колорит этого разнородного общества. Вульфстан был всегда скромно одет, и однажды Жоффруа — возможно, при дворе — решил добродушно подшутить над святым отцом и спросил, почему тот носит овчину, когда мог бы облачаться в соболий, бобровый или волчий мех. Вульфстан ответил, что даже если Жоффруа и всем тем, кого переполняет светская ученость, подобает носить мех зверей, известных своей хитростью, он сам, не желая прибегать ни к каким ухищрениям, доволен и овечьей шкурой. Жоффруа, продолжая шутить, посоветовал ему надеть тогда хотя бы кошачью шкуру, тогда Вульфстан ответил: «Поверь мне, мы воспеваем агнца Божьего чаще, чем его кота». Подобный ответ немало развеселил Жоффруа. Как можно заметить, хотя оба епископа и обладали противоположными характерами и принадлежали совершенно разным культурам, они уважали друг друга и могли позволить себе в некоторой степени дружеское подшучивание, в котором, впрочем, содержалась определенная критика поведения противной стороны. Эти люди проявляли терпимость, потому что хорошо знали друг друга. Кроме того, Вульфстан был очень близок в духовном отношении с Робертом, епископом Герефордским, и именно Роберту при дворе явилось видение, вынудившее его поспешно уйти, чтобы провести заупокойную службу по Вульфстану. С другой стороны, из книги, повествующей о церковных чудесах, ясно, что из-за происхождения Вульфстана многие нормандцы требовали особых доказательств его святости.
По английскому обычаю, король должен был издавать церковные указы, советуясь со своим уитенагемотом, в который входила и светская, и духовная знать. Однако после удивительно насыщенного в этом смысле периода 942–1023 гг. наступило затишье — необходимый свод законов был принят. Тем не менее, возможно, было выпущено несколько епископских запретительных норм, поскольку мы знаем, что незадолго до завоевания Англии архиепископ Эльдред установил на соборе ряд канонов. Ситуация в Нормандии, как мы уже знаем, обстояла по-иному. В 1063 г. архиепископ Руанский Маврилий, монах, родившийся недалеко от Реймса и живший некоторое время в Италии, при поддержке Вильгельма начал кампанию против женатых священников и против других нарушений благопристойности среди духовенства, активно поддерживая соответствующие указы на соборах. На двух из них, еще будучи аббатом Канским, видимо, присутствовал Ланфранк. В связи со всем этим неудивительно, что законодательная деятельность такого рода в Англии началась в 1070 г. после низложения епископов и продолжалась еще несколько лет после назначения Ланфранка архиепископом.
Однако нельзя считать, что события развивались таким образом только благодаря новым епископам. Еще до вступления в должность назначенных Вильгельмом священнослужителей первые и самые значительные указы, очевидно, были изданы в 1070 г. на одном из соборов, проведенных епископом Эрменфридом, в присутствии папских легатов. Вероятно, инициатива этого законодательного процесса исходила от Вильгельма, на которого, бесспорно, оказали влияние архиепископ Руанский и, возможно, Ланфранк. Полностью устраивала эта ситуация и оставшихся английских епископов и аббатов. К ним проявили снисхождение, не лишив их сана, потому что они считались хорошими епископами. Кроме того, получив образование за границей, они жаждали преобразований, а англичанин Вульфстан был вообще решительным реформатором. Во всяком случае, только старые, опытные священнослужители знали о наиболее распространенных нарушениях и злоупотреблениях. Как только этот процесс начался, законодательная деятельность стала проходить одновременно в герцогстве (под руководством епископа Иоанна) и в королевстве (под началом Ланфранка); при этом обе державы влияли друг на друга. В Нормандии, безусловно, реформаторская деятельность выходила на более высокий уровень. Если взять три собора — два в Руане (в 1072 и в 1074 гг.) и один в Лильбоне (в 1080 г.), — то на них было утверждено 24, 14 и 46 канонов соответственно. По сравнению с этим законодательный процесс в Англии не отличался интенсивностью. Ланфранку приписываются только четыре кратких свода канонов, из которых по меньшей мере три относятся к первым шести годам из восемнадцати лет его пребывания в сане архиепископа, т. е. к тому периоду, когда английское влияние в церкви еще было очень сильным. Эти данные, безусловно, не являются полными. Однако можно сделать следующий вывод: английские реформаторы знали, что королевство нуждается не столько в новом законодательстве, сколько в эффективном применении законов на практике, что больший упор нужно сделать на административную деятельность, а не на издание указов, поэтому некоторые каноны считались настолько незначительными или же излишними, что просто не дошли до потомков. С другой стороны, возможно, именно под влиянием того, что нормандцы обнаружили в Англии обширный свод церковного права, реформа в герцогстве больше опиралась на издание законов.
Те пятнадцать канонов, которые были приняты на английском соборе в 1070 г., проходившем под руководством папских легатов, содержат основные положения новой реформы и осуждают ряд разнообразных нарушений нормы. Первый указ — о том, что никто не имеет права управлять двумя епархиями, — представлял первостепенный интерес, но не был внесен Ланфранком в его свод канонов, второй осуждал симонию, а предпоследний предписывал священникам или вести целомудренный образ жизни, или же отказаться от своего сана. Данное постановление — по крайней мере, в том обобщенном виде, в каком оно было представлено, — требовало более четкого истолкования. Вульфстан — вероятно, самый ревностный из епископов — понимал его как запрет, применимый ко всему духовенству, и безжалостно предлагал женатым деревенским священникам именно такой выбор. Однако когда к этой проблеме на Винчестерском соборе (в 1076 г.) обратился Ланфранк, он воспроизвел постановления, принятые в Руане (в 1063 и 1072 гг.) и в Лизье (в 1064 г.), видимо, стремясь привести церковные нормы к единообразию во всех владениях Вильгельма. Деревенским священникам и диаконам, которые уже были женаты, позволялось оставаться в браке, однако ни жениться, ни заводить любовницу в будущем никто из них не имел права. Женатых каноников (соборное духовенство) низшего сана нельзя было лишать жен силой, однако требовалось убедить их расторгнуть брак. Что касается женатых каноников в сане священника или диакона, то они должны были отослать своих жен от себя. Итак, в церкви возрождался порядок, и данные гуманные предписания были следствием этого процесса.
Указы Ланфранка, главным образом, касались двух вопросов — жизни священнослужителей и их общения, с одной стороны, и церковной администрации — с другой. Законов о монашестве было немного — вероятно, по той причине, что архиепископ был занят собственным делом — написанием устава для своего аббатства в Кентербери. Мало внимания также уделялось мирянам, если не считать законов о браке, однако это вообще характерно для того времени. Указ № 6 Лондонского свода 1075 г., принятый, возможно, под влиянием указа № 14 Руанского свода 1072 г., запрещал брак в пределах семи степеней родства, а указ № 5 Винчестерского свода 1076 г., явно следуя примеру нормандцев, гласил, что ни один брак нельзя заключать без благословления священника — в противном случае этот союз будет считаться прелюбодеянием. Это постановление шло вразрез с германским обычаем заключения брака, но преследовало вполне здравные цели, ведь священник смог бы наблюдать за отношениями супругов.
Не менее важными, чем предписания относительно морали и дисциплины, были те, что касались административных вопросов. Епископский престол должен был находиться постоянно в одном городе, хотя его можно было перенести, если место было неподходящим. Епископы должны были проводить соборы дважды в год, назначать архидиаконов и других клириков для своих церквей, а в управляемых ими епархиях они наделялись неограниченной властью как над духовенством, так и над мирянами. Кроме того, был установлен порядок привлечения мирян к епископскому суду.
В целом, хотя законодательная деятельность Ланфранка и отличается фрагментарностью и бессистемностью, именно благодаря ей были заложены основы довольно обширной программы реформирования церкви. Белое духовенство должно было блюсти целомудрие, а монахи — придерживаться принципа общности имущества. Порицались все виды симонии. Главная роль в церковном управлении отводилась епископам. Предлагалось упорядочить епархиальную администрацию и наладить систему церковных судов. Епископские соборы и суды должны были применять каноническое право, добиваться безупречного поведения священнослужителей, поскольку именно в таких людях нуждалась церковь, и осуществлять надзор за моралью мирян — в особенности не допускать разврата и распущенности нравов. Все эти задачи ложились на плечи епископа, который должен был проводить в жизнь эту программу и стать полновластным хозяином в своей епархии. Что касается сущности реформ в английской церкви, то никаких нововведений здесь не было, так как для большинства новых постановлений можно найти английские прецеденты. И хотя, безусловно, подчеркивалась необходимость изменений, они были характерны скорее для самой эпохи, нежели для отдельной нации. Настоящей новацией стало создание исключительно церковного административного аппарата, который и взялся за осуществление реформ. Однако следует четко понимать, что такая политика нисколько не подразумевает враждебного отношения к светской власти. Образцом для преобразований послужили нормандские традиции, закрепившиеся в правление Вильгельма. Разумеется, предполагалась и помощь светских властей. Кроме того, выбор политики диктовал скорее цель повысить нравственность, чем честолюбивые замыслы в плане управления государством. Меры, принятые Ланфранком, нельзя рассматривать в отрыве от церковного реформаторства в целом, но в то же время они были почти совершенно независимы от более узкого направления в нем, которое обычно называют гильдебрандинским или григорианским. По существу, эти реформы проводил сам король, который по-своему толковал и видоизменял взгляды своих церковных советников. Вильгельм был одним из последних реформаторов в ряду таких государей, как император Константин, Карл Великий, Эдгар и Генрих III Немецкий.
Реформы в области нравственных устоев, по-видимому, не принесли ощутимых результатов. Браки церковнослужителей, а тем более их безнравственность нельзя было искоренить указами. Однако начало было положено. Симония — по крайней мере, в своих самых порицаемых проявлениях — в Англии, вероятно, проблемой не являлась, а на Винчестерском соборе (в 1076 г.) даже отказались обсуждать этот вопрос. Ланфранка приводила в отчаяние именно аморальность мирян. Самым впечатляющим достижением оказалась реорганизация англосаксонской церкви в административной сфере, ведь раньше она имела архаичный каролингский облик. Хотя все прекрасно понимали, что законы Христа и мирские законы отличаются друг от друга, а каноническое право изучалось в Англии в той же степени, что и в других странах со своей национальной церковью, епископы, в связи с видной ролью, которую они играли в королевской администрации, никогда не намеревались создать собственную тщательно продуманную административную систему. В основном они предпочитали действовать посредством общественных институтов, созданных, чтобы служить королевскому — и светскому, и церковному — управлению. Вильгельм и назначенные им новые епископы, вероятно, считали английские обычаи устаревшими и слишком вольными. Король, очевидно, полагал, что английские епископы чересчур вмешиваются в светские дела, а его прелаты считали, что в Англии им не позволяют осуществлять некоторые привычные права. Ланфранк — и, возможно, некоторые другие епископы — привез в Англию свод более современного канонического права, чем то, что действовало в королевстве. Ему был нужен ориентир для рассмотрения многих церковных проблем, к которым по своей неопытности он был еще не готов. Однако не следует делать вывод, что новые епископы интересовались церковным законоведением больше, чем их английские предшественники, или что они были склонны к теоретизированию. Своды законов представляли собой сокровищницу весьма полезных документов, которыми можно было подкрепить свою позицию. Какими документами следует воспользоваться, решала тяжущаяся сторона в суде или участники диспута. В правление Вильгельма тяжб было много, а вот политических диспутов не было совсем.
Тогда как во главе нормандской церкви стоял один архиепископ Руанский, в Англии архиепископов было два. Это положение вещей было непривычным для завоевателей, и поэтому было решено признать примасом архиепископа Кентерберийского. Такое решение, которое не противоречило англосаксонской практике и которое страстно желали провести в жизнь Вильгельм и Ланфранк, встретило сильный отпор архиепископа Йоркского. Документы, бесспорно, подтверждали, что оба архиепископа по закону равны. Об этом свидетельствовали, например, труды Беды Достопочтенного, и чтобы его опровергнуть, следовало найти действительно серьезные доказательства. Помимо этого, появление примасов не приветствовал папа (для него они были соперниками), да и Йоркская церковь продолжала оказывать неослабное сопротивление. Поэтому, хотя Вильгельм и навязал свою волю архиепископу Фоме, впоследствии значение сана примаса сошло практически на нет. Спор о границах двух имевшихся церковных провинций был тоже решен в пользу Ланфранка. Если бы архиепископ Йоркский подчинился без возражений, ему бы досталось гораздо больше епархий, а так за ним утвердили только Дарем и в качестве смехотворной компенсации поставили митрополитом над шотландскими епископами, которые, несмотря на папское давление, обычно отказывались признать своим главой англичанина. Однако на следующем этапе реформы проходили уже более успешно. Были повторно подтверждены митрополичьи права двух архиепископов и обеспечено их дальнейшее соблюдение. Архиепископы принимали от глав епархий письменные заверения в покорности и осуществляли по отношению к ним те права, которые допускались действующими нормами. Созвав ряд соборов в качестве либо примаса, либо митрополита, Ланфранк, конечно, смог продемонстрировать, что он управляет как своей областью, так и всей английской церковью, следуя указаниям короля и с его согласия.