Вилка Еретика
Шрифт:
А он стонет, не пытается скинуть с себя. Вместо этого языком водит между моих пальцев, вцепившихся в кольцо. Мерзкие густые слюни слепили меня с артефактом, я попытался освободиться, но не вышло. Пришлось встать, опереться ногами в грудь Еретика и потянуть что есть сил. Щелчок в спине вновь сбил дыхание. Устаревшее тело не было способно справляться с теми же нагрузками, что в молодости. Я разревелся, понимая, что не справляюсь. Хватка челюстей Просветителя превосходила по мощи тягу всего моего тела. Оно каменело с каждой секундой, застывшее в неудобном положении.
Я свалился на колени, осознав, что не смогу победить таким способом. Пришлось отпустить кольцо, тонкие нити слюны Просветителя
В этот раз он сделал то, что пытался совершить ранее — обхватил мои предплечья своими могучими ладонями. А я продолжал тонуть в его глазах, буквально. Пальцы проваливались в огромную голову, минуя кости. Глубже и глубже. Чёрная жидкость выпрыгивала наружу, обливая мои перчатки плотным слоем. Просветитель закричал, выпустив изо рта кольцо. То тут же свалилось и покатилось к лестницам башни.
Попытки подняться не увенчались успехом. Я застрял в Просветителе, никак не желающему расставаться с жизнью. Больше не кричит, лишь рычит сквозь зубы. Вибрация его дрожащих челюстей передаётся в мой живот, слишком похожая на трепет кольца. Они были одинаковы в чём-то, и я ощутил жалость по отношению к спятившему старику. Пусть и выглядел сильнее нескольких воинов Пурпурной армии разом, но в этот самый момент он погибал от такого ничтожества, как я. Случайно оказавшийся не там, где должен быть, рядовой выдавливал его глаза, хоть и переставшие видеть давным-давно.
Хватка его слабеет, пальцы опадают с моих рук. Когда он разжал кулаки, тогда я и понял, что одно из предплечий всё-таки сломано. Стиснутая в его ладонях кость держалась на месте, и вот она выпирает под костюмом, освобождённая от давления. Нестерпимая боль сконцентрировалась в одной конкретной точке тела, я вынул искалеченную руку из глаз Просветителя и выпрямился, одну кисть оставив на месте. Дожму, пока есть возможность, даже если от вида умирающего Еретика внутри всё переворачивается. Узлы в кишках, кислая горечь в желудке, поднявшаяся по горлу к языку. Это цена бесчестной победы. Такова она есть.
Просветитель умер. Его грудь перестала передо мной вздыматься. Я свалился в полном измождении рядом с ним. Дышать попросту невозможно, я глотаю воздух как могу, при этом стараясь игнорировать жуткую боль в раскрошившемся предплечье. И как встать? Башня совсем рядом, но даже доползти до неё не вижу возможности. Рыдания вырвались с новой силой. Я закричал, ненавидя своё человеческое тело. Оно изжило себя давным-давно, это вызывало злость на Тробожие. Сколько бы ни подарило, моя оболочка всё равно оказалась по итогу слишком слабой. Я убедился в очередной раз, что мне здесь не место. Не только в этом городе, а на Плутоне в целом. Я должен был с честью умереть ещё на Марсе. Там всё было проще, там мои предки воевали с мухами и не думали, что необходимо ещё заслужить милость какого-то божества, которое ты большую часть своего существования принимал за выдумку. Сейчас же я ощущаю каждым атомом своего тела, что всё это время они не являлись частью легенд, и они злы на нас…
Слёзы прекратили скатываться со щёк сами по себе. Я привстал, опёршись о землю здоровой рукой. Смотрю на сдохшего Просветителя. Он будто всего за несколько минут ссохся до обычных человеческих размеров. Выглядит плохо, и некогда огромные мускулы обвисли, кожа побледнела. Я такому
Шаг за шагом я приблизился к кольцу. То и не пыталось вибрировать в пальцах, словно знало — меня это разозлит, вот только свет точно стал ярче. Выжигает зрение, мешает видеть, что происходит вокруг. Я оглядывался по сторонам, и ничего. Абсолютная пустота, Еретики оставили меня в покое. Песочная площадь окружена поваленными зданиями, разбитые окна не прячут в себе враждебные силуэты. Прислушался — никого. Только камушки где-то щебечут, да ветер посвистывает посреди бетона и арматур. Прижав кольцо почти как раньше и согнув в локте сломанную руку, я двинулся к воротам.
Перелазить через ступени стало ещё сложнее. Я кряхтел, иной раз из горла вырывались узлы вздохов. Пару раз падал, ударялся подбородком, рёбрами, бёдрами, ободрал колени в кровь. Носки сапог почти стёрлись, наружу высунулись пальцы, продырявившие носки. Чуть не ногтями я цеплялся за уступы, превозмогая самого себя. Лестница по итогу поддавалась, и ворота не выглядели недосягаемыми. Рывок, и вот свалился на пороге башни. Она будто готова обрушиться на меня всем своим весом с огромной высоты. Верхушка пронзит насквозь, до этого щекочущая своим кончиком потемневшее небо. Солнце практически зашло, тень расстелилась по этой стороне Плутона, неся с собой ужасный холод.
Я еле поднялся, желая, что сделаю это в последний раз. Больше не хочу оказываться лёжа на спине, иначе не встану. Я доковылял до ворот, но не успел приложиться к камню ладонью, как двери начали открываться сами по себе. На голову повалился песок, комками больно разбиваясь о макушку. И тут свет кольца пришёлся как никогда кстати. За воротами меня встретила тьма. Она живая, переливается тёмными участками, двигается в нутре башни. Я шагнул в пучину чуждых человечеству пространств, и стоит забыть всё, что знал до этого момента. Дальше — секреты космоса, мироздания, и они выглядят как забвение. Исключительно тень, больше ничего, а у меня всего один источник света, и даже он кажется слабым. Однако я всё равно шагнул вперёд, прошёл несколько метров, глотая странного вкуса воздух. Ворота за мной резко захлопнулись, оглушив. Мурашки покрыли тело, которое перестало мне принадлежать. И я услышал их…
Глава 7
Сдавленный шёпот, набирающий громкость в стенках черепа. Не мой язык, не знаю слов, иду по просьбам кольца. То медленно растворяется в воздухе, превращаясь в летучий сгусток света. Фиолетовый всполох манит за собой, а куда — известно исключительно ему одному. Я оставил страхи позади, ужас покинул мысли. Давно не ловил такой явно ощутимой свободы. Легкой поступью двигаюсь за изменившим форму кольцом. Стопы больше не горят, кости не болят, и дышать могу полной грудью. Только не вижу ничего, один артефакт.
Под сапогами что-то хлюпает, будто иду по луже. Немного боязно разбудить хозяев башни, конечно при условии, что они вообще хоть иногда спят. Эхо шлепков улетает вверх, а там не разглядеть вершины, и ощущение, что тьма имеет массу. Она давит на плечи, садится на совесть и идёт вместе со мной.
До сих пор не упёрся в стенки, должен был давно встретить хоть один изгиб, но нет. Бреду по плоскости, ни ступеней, ни коридоров. Ни подъёмов, ни спусков. Идеально ровная поверхность, влажная, слегка склизкая. Отдаёт машинным маслом, навевая воспоминания. И огонёк всё тянет за собой, чуть дразня. Витает над головой, жужжит в ухе. Порой отмахиваюсь от его назойливости, а тот будто специально. Играется, веселится. Артефакт у себя дома, и тут его сущность может раскрыться в любой форме.