Вилка Еретика
Шрифт:
Я же утратил связь с любым своим состоянием. Ни тоски, ни жалости. Влюблённость высохла, братские узы поистёрлись. Многочисленные смерти больше не приносят столько горя, как раньше. Башня забрала эмоции, пока не восполнив образовавшуюся пустоту. Я словно внутри себя брожу, не зная, что ещё осталось кроме темноты и сырости.
Облако, бывшее кольцом, резко рвануло от меня. Я поспешил за светочем, побоявшись остаться в одиночестве. Чуть не запинаюсь, ведь практически не вижу, куда держу путь. Артефакт взметнул кверху, с новой силой разгоревшись. Коридор сгустился из пустоты в мгновение ока. Лучи пролились на окружившие меня стены. Они сузились, став при этом выше и по итогу превратившись в арку. Потолок приближается к голове, и количество воздуха словно уменьшилось.
Вспотев, я чуть ли не прыжком достиг двери, которая оказалась итогом блужданий по башне. Деревянная, ребристая, как наружность самого строения. Прохладная ручка приятно легла в ладонь. С замершим сердцем я провернул её. Еле слышимый щелчок, за ним — слабый скрип двери. Из образовавшейся щели вырвался такой плотный поток белого света, что я машинально закрыл глаза и стиснул зубы. Белизна начала поглощать меня, затягивая в образовавшийся поток. Сапоги оторвались от земли, и я рывком проник за дверь, где всё ещё ничего не различаю, но явственно ощущаю тепло. Оно проникло сквозь костюм и разлеглось по всему телу. Окутала нега, слишком сильная, чтоб сопротивляться. Через несколько шагов, так и не сподобившись разомкнуть веки, я свалился в сон на что-то мягкое…
***
Подушки, одеяла. Брошенная одежда, гражданская, военная. Матрасы, тенты, гамаки. Всё свалено в одну кучу, и я поверх неё разложился, расставив в разные стороны руки с ногами. Давно так не высыпался, тянущая боль в спине покинула. Тяжесть в голове пропала, отпустили дурные мысли. Я уставился вверх, надо мной космос, а между нами полимерная крышка. До неё, наверное, метров двести, не меньше. Она такая огромная, что вижу и отсюда. Винтовая лестница прилипла к внутренним стенам башни и проползла к самой верхушке. Ажурные перила как растения обвили каждую ступеньку, свисая стеблями. И всё белое в низине, ближе к верхушке приобретая металлический отблеск. Там мигают фонарики, горят беспрестанно неоновые линии. Мерный гул стекает прямо ко мне, всё ещё валяющемуся в тряпье.
Хочется опять уснуть, погрузиться в дрёму, где тело словно невесомое. Подо мной так мягко, и до слёз обидно, что всё-таки придётся встать. Кряхтя и выливая недовольство в стерильность, я опёрся на здоровую руку и выпрямился. Размялся, потянулся в разные стороны. Эхо моих стонов волной улетело к крышке, там скопилось, усилилось и вернулось ко мне. А голос словно и не мой вовсе. Певучий, спокойный, отдаёт мудростью, на которую я никогда не претендовал. И это всего лишь случайный звук, соскочивший с моих губ.
Голова очистилась, я вспомнил, что Просветитель просил меня сделать. По привычке выискивая глазами кольцо, я не сразу заметил знакомое облачко. Здесь оно кажется розоватым. Блестит, подрагивает, его ареол пускает искры, те слетаются к моим ногам и голубыми всполохами распадаются на десятки маленьких осколков света. Я протянул руку к артефакту, тот ударил током, но несильно, что только улыбку вызвало на моём отощавшем лице. Мысленно я попросил артефакт проводить меня, и облачко тут же устремилось к лестницам. За ним последовал и я сам, пожелав размять затёкшие конечности.
Некоторые участки башни были прозрачными, хотя снаружи выглядели глухим камнем. Я наблюдал на Плутоном, погружённым в ночное время. Вижу транспортные линии, даже если они за сотни километров отсюда. Поблескивают изнутри нескольких Тетров, а под ними — Города. Живут как и прежде, не зная, что совсем недалеко от них расположился древний город, который давно обжило Троебожие… оно же и правда здесь? Предмет мифов и легенд, причина споров, войн. Источник любви и ненависти, он живёт в этой башне? Наблюдает за нами, верша судьбы и переплетая их с насекомыми. Да так плотно, что узел не разорвать уже. Люди и Ингулы, Сарсуры, Анухе. Бесконечный цикл войны, пропахший глупостью.
И немного стыдно оставлять песок на этих стеклянных ступенях. Они мелодично позвякивают от моих шагов. С каждым метром страшнее смотреть вниз. Призрачно это заставляет думать обо всём, что я сделал за жизнь. Нельзя упасть, нельзя сорваться, неприемлемо возвращаться к тому, от чего так сложно было убежать. Пришлось схватиться за перила, чтоб от головокружения не завалиться спиной и не покатиться к началу. Я наклонился вперёд, сломанную руку чуть ли не прижав к горлу. Болит меньше, но всё-таки колет мозг сигналами о раскрошившихся костях.
Сколько там осталось? По примерным подсчётам треть уже прополз. Запыхался, однако ещё преодолеваю ступень за ступенью. Каждая по чуть-чуть забирает силы. Бёдра щекочет судорога, щелчками отдаваясь в боку. Я смогу, я уверен в этом, и Троебожие тому свидетель, как же я устал. Нет желания смотреть, слушать, думать, вникать. Осталась одна механика, на неё одну уповаю, лишь бы добраться до верхушки. Там меня ждут, даже если сам я ещё не до конца готов ко встрече. Облачко помогает, его милые отсветы направляют, создают тень на лестнице, чтоб не поскользнуться ненароком. Я его хранил, дотащил сюда. Теперь же — артефакт меня бережёт. Равный обмен, полагаю. И как же хорошо, что свою часть я уже выполнил, осталось забрать причитающееся.
Полупрозрачный полимер сменялся на голубоватый металл. Движущиеся конструкции приводили в движение ступени, те скрежетали, тем не менее удерживаясь на месте. Неоновые линии растянулись вдоль перил, лампочки и диоды торчали между железными пластинами. Пар застилал взор, я ускорился, лишь бы не потерять из виду фиолетовое облако. Артефакт словно и сам спешил, подгоняя и задавая темп. Голову не опускаю, плевать, сколько осталось под ногами. Цель близка, и пот по всему телу смешался с влажным воздухом. Сладковатый на вкус, он провожает через извилистые колонны, теперь закрывшие лестницу. Ажурные мотивы исчезли, их заменил концептуальный металл.
Я свалился на платформу, запыхавшийся донельзя. Ступени закончились, верхушка приняла меня, ярко осветив холодным светом. Облачко артефакта пропало, осыпавшись блестящими частичками на пол. Линии и борозды по нему привели к огромной площади. Я поднял голову, передо мной предстало само Троебожие. Огромный круг бирюзового цвета выделяет дорогу к исполинскому строению. Половина сферы парит над платформой. На нём три части, сросшиеся в единой идее. Оранжевые круги как несколько Солнц горят тут и там, похожие на глаза, а надо всеми — общее око. Ясное, незамутнённое. Оно смотрит на меня, на мир, изучает космос. Оно всё знает, и бесконечная мудрость кроется за величественной сетчаткой. Ореол, часть верхушки башни, выглядит как самый настоящий нимб.