Вилла «Аркадия»
Шрифт:
Аделина взяла ее и поцеловала, потом прижала к прохладной гладкой щеке:
– Ты счастливица, дорогая Лотти. Тебе не пришлось ждать всю жизнь.
Лотти взглянула на спящую дочь и окропила тяжелыми слезами горя и благодарности светлую шелковую шаль.
Тут до них донесся шум приближающейся машины, и они, как перепуганные дикие зверьки, вскинули голову. Не успела хлопнуть дверь, как Аделина встрепенулась.
– Френсис! – воскликнула она, на время позабыв о Лотти, и наскоро попыталась пригладить растрепанные волосы, одернуть помятое шелковое платье. – Боже мой, у нас ведь не
– Я уверена… Она согласится немного подождать… Как только узнает… – Лотти было абсолютно наплевать на завтрак. Ее малышка зашевелилась, взмахнула крошечной ручкой.
– Да-да, конечно, ты права. У нас есть кофе, со вчерашнего дня осталось еще немного фруктов. Скоро откроется булочная – я схожу, как только они устроятся. Быть может, они захотят поспать, если ехали всю ночь…
Аделина суетливо закружилась по комнате; привычная вальяжность уступила место какому-то детскому волнению, неспособности угомониться или сосредоточиться на чем-то одном.
– Думаешь, справедливо с моей стороны просить ее об этом? – внезапно произнесла Аделина. – Думаешь, я поступила эгоистично, заставив ее вернуться?
Лотти, онемев, сумела лишь покачать головой.
– Аделина! Ты здесь? – нарушил молчание громкий голос Джорджа, прозвучавший в доме как выстрел.
Лотти невольно вздрогнула, уже испугавшись, как бы не разбудить ребенка.
Джордж показался в дверях, мрачный и небритый, в своих любимых льняных брюках, измятых, как старые капустные листья. При его появлении Лотти пронзило дурное предчувствие: одним своим видом он разогнал красоту и тишину нового рассвета.
Аделина, ни о чем не подозревая, подбежала к нему:
– Джордж, как чудесно! Как чудесно! Ты ее привез? Она с тобой? – Аделина приподнялась на цыпочках, чтобы взглянуть за его плечо, и замерла, прислушиваясь, не раздадутся ли другие шаги. Потом отступила, вглядываясь в его лицо. – Джордж?
Лотти, увидев черноту в его глазах, похолодела.
– Джордж? – уже тише, чуть дрогнувшим голосом повторила Аделина.
– Она не приедет, Аделина.
– Но я написала… Ты сказал…
Джордж, не обратив внимания на Лотти и новорожденную, обнял Аделину за талию, взял ее руку в свою:
– Тебе нужно присесть, дорогая.
– Но почему? Ты же говорил, что найдешь ее… Я знала, что после такого письма она не смогла бы…
– Она не приедет, Аделина.
Джордж усадил ее на стул рядом с Лотти. Сам опустился на колени и зажал обе ее руки в своих ладонях.
Аделина пытливо вгляделась в лицо Джорджа, и постепенно до нее дошло то, что Лотти поняла сразу.
– Что случилось?
Джордж с трудом сглотнул:
– Несчастный случай, дорогая.
– За рулем? Она такой ужасный водитель, Джордж. Ты же знаешь, ей нельзя доверять руль.
Лотти уловила растущий ужас в болтовне Аделины и начала дрожать, но двое людей рядом с ней этого не заметили.
– Чья машина на этот раз? Ты ведь все уладишь, Джордж, правда? Ты всегда все улаживаешь. Я заставлю Джулиана снова расплатиться с тобой позже. Она пострадала? Ей что-нибудь нужно? – (Джордж опустил голову на колени Аделины.) – Тебе не следовало приезжать, Джордж! Нельзя
Он заговорил, и голос его звучал хрипло, надрывно.
– Она… Она мертва.
Наступило долгое молчание.
– Нет, – твердо заявила Аделина.
Лица Джорджа не было видно, он зарылся ей в колени. Но его пальцы сжимали ее руки крепче, как будто удерживая от движения.
– Нет, – снова повторила она.
Лотти с трудом сдерживала слезы, прижав руку ко рту.
– Мне очень жаль, – прохрипел Джордж, не поднимая головы.
– Нет, – сказала Аделина, а затем повторила громче: – Нет! Нет! Нет!
Она вырвала руки и принялась, как безумная, колотить его по голове. Лицо ее исказилось, глаза смотрели в никуда. «Нет-нет-нет-нет!» – звучал бесконечный крик. Джордж плакал, извинялся и цеплялся за ее колени, а Лотти, заливаясь слезами, ничего перед собою не видя, наконец нашла силы сползти с кровати, взять ребенка, не обращая внимания на боль, всего лишь физическую, и медленно пересечь комнату, оставляя на полу кровавый след. Дверь тихо закрылась за ней.
Это не был несчастный случай. Береговой спасатель был уверен в этом, потому что находился среди тех, кто видел ее, кричал ей. Какое-то время спустя он и еще двое мужчин вытягивали ее из воды. Но в основном они знали это благодаря миссис Колкухоун, которая присутствовала там с самого начала и неделю спустя все еще переживала приступы депрессии.
Прошло несколько часов после приезда Джорджа, когда оба подкрепились коньяком, и Аделина устало заявила, что хочет знать все. Он рассказал все, что знал. Она попросила Лотти посидеть с ней. Лотти согласилась, хотя предпочла бы спрятаться наверху вместе с ребенком. С неподвижным лицом, напряженная от того, что должно было последовать, села рядом и позволила Аделине вцепиться ей в руку, которую та периодически трясла.
Хаотичная при жизни, в смерти Френсис проявила организованность. Ушла из «Аркадии» на удивление прибранной, так что Марни, вызванная на опознание, с легкостью подтвердила ее личность. На Френсис была длинная юбка с ивовым принтом, волосы она собрала в аккуратный узел. «Простите, – написала она в письме, – но я не в силах больше выносить эту пустоту. Простите». Она спокойно и целенаправленно прошла по тропе к морю и с высоко поднятой головой, словно разглядывая какую-то удаленную точку на горизонте, вошла, не раздеваясь, в воду.
Миссис Колкухоун, поняв, что это не обычный утренний заплыв, закричала. Она знала, что Френсис ее услышала, ибо оглянулась и посмотрела вверх на тропу, а затем пошла быстрее, словно опасаясь, что ее попытаются остановить. Миссис Колкухоун проделала весь путь до домика портового инспектора бегом, стараясь не спускать глаз с Френсис, а та тем временем брела все дальше, погружаясь в воду по пояс, по грудь. На глубине волны стали выше, одна чуть не сбила ее с ног и расплела узел в длинные мокрые пряди. Но Френсис продолжала идти. Миссис Колкухоун сломала каблук и охрипла от крика, колотя в дверь, а фигурка Френсис все удалялась, придерживаясь одной ей ведомого курса.