Вилья на час
Шрифт:
Теперь он что-то снял с себя и расстелил на ступеньке, предлагая мне присесть все тем же тихим, мягким голосом. И я тут же подчинилась. Намного раньше, чем рука прижала мое плечо. Сам же он остался на коленях за моей спиной. Я чувствовала ухом его дыхание. Чуть прерывистое, но все же более спокойное, чем мое собственное.
— Какая неожиданная встреча…
Я так и не сказала ничего в ответ. Только подалась вперед в надежде увидеть в воде отражение Альберта, но его руки вновь, как во время экскурсии, потянули меня назад.
— Альберт!
Даже шепот отскочил от стен эхом, но никто не отозвался, и на пару секунд я даже успела усомниться в своем здравомыслии, но вовремя нащупала край пиджака, на котором лежала. Это не галлюцинации — Альберт рядом, но не хочет мне показываться. Такая игра? Но ведь он без игр не может.
— Я здесь, Виктория.
Попытка уловить источник звука с треском провалилась, но я успокоилась.
— А ты оставайся там, где сейчас лежишь, только сядь и не отводи глаз от окна. И не вздумай оборачиваться!
Я аж вздрогнула от громогласного эха, от которого затрясся каменный потолок. Да не буду я оборачиваться…
— Села?
Зачем он спрашивает? Мне не надо повторять дважды. Неужели тоже отвернулся?
— Умница…
А теперь обернулся? Но я ничего не слышала, кроме монотонного капания воды. Не нашел другого места для встречи! И в туристической деревне отыскал склеп!
— Я не подойду к тебе. Я буду говорить с тобой оттуда, откуда говорю.
Я обхватила руками дрожащие колени, а потом незаметно — хотя и понимала, что сделать что-то незаметно от вампира, в принципе невозможно, подтянула наверх полу пиджака. Ткань стала чуть влажной от лежания на ступенях и моих мокрых ног, но все же давала тепло, которого мне вдруг стало не хватать.
— Как тебе Пабло?
Сейчас меня бы не спасла и норковая шуба! Дрожь пробежала по моему телу от макушки до пальцев несчастных ног. Какого же ответа он ждет от меня? Какого… Я вытащила из-под себя пиджак и набросила на плечи.
— Сначала он мне не понравился, — сказала я полушепотом, решив говорить правду и только правду. — Потом, когда он признался в обмане, я разозлилась. Потом я… — нет, сказать всей правды я не смогу. Да и зачем эта правда Альберту, когда он читает меня, как раскрытую книгу. — Я рада нашей с тобой встрече. Пусть ради нее мне необходимо было провести два дня с Пабло.
Я выпрямилась и почти откинулась назад под тяжестью невидимых крыльев. Ох, как бы мне хотелось скинуть с плеч этот груз! Как бы мне хотелось… До слез, которые проступили сквозь сомкнутые ресницы. Альберт специально усадил меня к себе спиной, чтобы не заставлять меня прятать глаза. Он знает, что мне сейчас безумно плохо. Милый Альберт всегда на один шаг впереди моих желаний…
— Что ты делаешь здесь? — спросила я после пары минут тишины, которые я изо всех сил старалась не испортить своими рыданиями. Но голос все же немного дрожал, как и дрожали мои плечи и натянутые нервы. — В этом каменном мешке?
— Пабло мечтал познакомиться с тобой, — продолжил Альберт, напрочь игнорируя мой вопрос. — Ты ведь знаешь про Ольгу Пикассо?
— Узнала в музее.
Что ж… Альберт хочет говорить о правнуке, пусть говорит.
— Ты ведь тоже танцуешь…
Он растягивал слова, как-то уж очень неестественно, точно нарочно тянул время. Может, Пабло прав — и Альберт не желал меня видеть и сейчас тяготится моим присутствием?
— Я видела портреты. Они мне понравились. Как и другие работы Пабло.
Мне пришлось заполнить паузу этим признанием. Я не лгала, я говорила чистую правду. Как художник, Пабло мне очень нравился. Во всяком случае, я сравнивала его таланты со своими, и он выигрывал даже в танцах.
— Пабло сказал, что хочет дорисовать мои глаза.
— Какие глаза? — спросил Альберт слишком быстро и даже зашевелился в своем углу или где он там сидел.
— На картинах…
Через несколько фраз я поняла, что Альберт не видел картин, но с моих слов явно ими заинтересовался.
— Я обещала попозировать ему, чтобы он мог дописать глаза с натуры. Мы должны были сделать это сегодня утром, но он вдруг решил привезти меня к тебе.
— Я бы на его месте сделал тоже самое, — усмехнулся Альберт. — Эффект вышел бы один и тот же… Никакой!
Последнее слово снова сотрясло каменные стены, и Альберт зашевелился сильнее, но не придвинулся ко мне даже на сантиметр.
— Ты хочешь, чтобы я ушла?
Голос дрогнул, но вопрос был задан, и ответом на него повисла жуткая тишина. Даже вода перестала капать.
— Да.
Последовала пауза, за которую мое сердце должно было ударить хотя бы раз пять, но не ударило ни разу.
— Я хочу, чтобы ты ушла. Я сейчас положу рядом с тобой ключ. Ты изловчишься и откроешь решетку, а потом закроешь ее с другой стороны и бросишь мне ключ на лестницу. Договорились? Не оборачивайся!
Он закричал это почти истерически, когда я просто повела в сторону рукой.
— Я не разрешал тебе этого делать и не разрешу, — прохрипел Альберт шепотом.
— Сиди смирно. Сейчас я положу ключ…
Он шумно сглотнул, и только тогда я поняла, что он все это время находился от меня совсем близко. На расстоянии вытянутой руки.
— Я уйду. Обещаю.
Ключ звякнул, и я машинально протянула к нему руку, но схватила пальцы Альберта — жесткая кожа перчаток будто приклеилась к моей горячей влажной ладони. Он не отдернул руку, точно действительно боялся причинить мне боль. Мои пальцы, словно ножки паука, поползли вверх и наткнулись на пуговицу манжета — перчатки уходили под него, и я поползла вверх по рукаву, плечу, шее и замерла.