Вино одиночества
Шрифт:
— Жил-был маленький кораблик... [3]
На улице, перегнувшись через невысокую ограду сада, закричала женщина:
— Эй, и не стыдно тебе в твоем-то возрасте бегать за каждой юбкой, старый пес?
Вдалеке в прозрачном вечернем воздухе проплыл низкий и величественный звон монастырского колокола.
— Который еще никогда не плавал...
Солдаты пошли на штурм, пламенел закат, били барабаны.
— Когда вы вернетесь домой... ваши дети будут говорить о вас... Он был солдатом Великой Армии...
3
Французская
— Что с нами станет, Борис? Что с нами станет?
Низкий, тихий голос ее отца отвечал:
— Ну на что ты жалуешься? Разве ты когда-нибудь хоть в чем-то себе отказывала? Неужто я не в состоянии заработать на жизнь? Я не бездельник, в отличие от твоего отца. С тех пор как я начал работать, я ни у кого ничего не просил...
— Я самая несчастная женщина на свете!
На эти слова сердце Элен откликнулось почему-то с горечью.
«Из всего ей нужно сделать трагедию», — подумала она.
— Она, видите ли, несчастна! — завопил Кароль. — А я? Ты думаешь, я счастлив? И почему я себе шею не свернул в день свадьбы, вместо того чтоб жениться? Я мечтал о мирном домашнем очаге, ребенке, а получил тебя с твоими истериками, даже сына нет.
«Ну это уж слишком», — подумала Элен. Эта чересчур затянувшаяся ссора была яростнее, чем обычно, и уже не казалась столь наигранной. Она качнула ногой, и солдатики покатились под кровать.
В голосе матери послышался притворный испуг. Обычно, когда Кароль начинал кричать ей в ответ, она лишь причитала и плакала:
— Ну будет, не сердись... Я ведь тебя ни в чем не упрекаю... Мы тут бранимся... Давай-ка лучше все обдумаем... Что ты собираешься делать дальше?
Они заговорили тише, и их стало совсем не слышно.
Женщина исчезла за оградой сада, крикнув со смехом:
— Ты, дружочек, староват...
Элен подошла к мадемуазель Роз, рассеянно потянула за шитье.
Мадемуазель Роз поправила Элен съехавший на лоб бант.
— Ты вся вспотела, Элен. Ты слишком много читаешь, хватит. Лучше поиграй в мозаику или бирюльки.
Служанка принесла лампу, и, затворив двери и окна, Элен с гувернанткой ненадолго остались в их маленьком мирке, уютном и защищенном, как ракушка, и хрупком, как сама Элен.
3
Мадемуазель Роз была тоненькой, хрупкой женщиной, с мягкими, нежными чертами лица. В молодости она была грациозной, веселой и по-своему красивой, но теперь ее красота увяла; вокруг ее маленького впалого рта проступали морщинки, какие появляются у женщин после тридцати, — печать горя и страданий. У нее были красивые черные живые глаза, характерные для выходцев с юга Франции, пушистые и легкие, как дым, каштановые волосы, уложенные по тогдашней моде в «корзинку», обрамляли гладкий лоб. Ее нежная кожа пахла дорогим мылом и фиалковым маслом. Она носила на шее тонкую черную бархатку, белые батистовые или черные шерстяные блузки, прямые юбки, остроносые ботинки на пуговичках. Она гордилась своими маленькими ножками и изящной талией, которую затягивала замшевым поясом со старинной серебряной пряжкой. Спокойная, мудрая, мадемуазель Роз воплощала умеренность и рассудительность. Несмотря на тревогу и уныние, которые внушали ей эта странная семья, безграничная страна и диковатый характер Элен, на протяжении всех этих долгих лет она сумела сохранить простодушную жизнерадостность. На всем белом свете Элен любила только ее. По вечерам она сидела за своей партой и при свете лампы рисовала или вырезала картинки, слушая рассказы мадемуазель Роз о ее детстве, о сестрах и брате, о монастыре сестер-урсулинок, где она выросла.
— Когда я была маленькой, меня называли Розетт.
— И вы были послушной?
— Не всегда.
— Послушнее меня?
— Ты очень послушная, Элен, но иногда в тебя словно черти вселяются.
— А я умная?
— Да, но ты считаешь себя умнее, нежели ты есть на самом деле. И потом, Лили, ум — это далеко не все... он не сделает тебя ни счастливее, ни несчастнее. Главное, быть доброй и смелой. Не для того, чтобы совершать какие-то необыкновенные поступки, ты ведь еще маленькая девочка, а для того, чтобы принять волю Божью.
— Да. А мама плохая, правда?
— Что ты такое говоришь, Элен?.. Она не плохая, ее просто всегда баловали, сначала ее мама, потом твой папа, он ведь так любит ее, да и сама жизнь. Ей сроду не приходилось работать или пытаться достичь чего-либо... Ну-ка, попробуй нарисовать мой портрет...
— Я не умею. Мадемуазель Роз, спойте мне, пожалуйста.
— Ты уже знаешь наизусть все мои песни.
— Ну и что. Спойте «Vous avez pris l’Alsace et la Lorraine, mais malgr'e vous nous resterons Francais» [4] .
4
Французская военная песня конца XIX века: «Вы взяли Эльзас и Лотарингию, но мы все равно останемся французами».
Мадемуазель Роз часто пела. У нее был небольшой, но чистый голос и хороший слух. Она пела «Malbrough s’en va-t-en guerre», «Plaisir d’amour ne dure qu’un moment» и «Sous ton balcon je soupire, bient^ot para^itra le jour...» [5] .
Каждый раз при слове «любовь», она вздыхала и принималась перебирать волосы Элен. Любила ли она кого-нибудь? Потеряла ли своего возлюбленного? Зачем она приехала в Россию воспитывать чужих детей? Этого Элен так никогда и не узнала. Ни тогда, будучи маленькой девочкой, ни позже, она не отважилась спросить у нее об этом. Ей хотелось сохранить в своем сердце нетронутым воспоминание о той чистой и спокойной женщине, которую она знала: не испорченной страстями, с невинными глазами, что видели во всем только хорошее.
5
Популярные французские песни XVIII-XIX вв.: «Мальбрук в поход собрался»; «Любви утехи длятся миг единый...» (перевод Михаила Кузмина); «Под твоим балконом я вздыхаю, скоро новый день настанет...».
Однажды мадемуазель Роз задумчиво сказала:
— Когда мне было двадцать, я была так несчастна, что едва не утопилась в Сене.
Взгляд ее застыл и стал бездонным. Элен догадалась, что она настолько погрузилась в свои воспоминания, что могла излить душу даже ребенку, а может быть, только ребенку. Сердце девочки охватил странный, непреодолимый стыд. Она угадала на ее дрожащих губах ненавистные слова: «любовь», «поцелуи», «жених»...
Резко откинувшись назад, Элен во все горло запела, качаясь взад-вперед на стуле и топая ногами. Мадемуазель Роз удивленно посмотрела на нее, смиренно вздохнула и замолчала.
— Спойте, пожалуйста, мадемуазель Роз. Спойте «Марсельезу». Помните куплет детей? «Nous entrerons dans la carri`ere...» [6] О, как бы я хотела быть француженкой!
— Да, Лили. Это самая прекрасная страна в мире...
Элен засыпала под крики, ругань и звон бьющейся посуды, но рядом с мирно вышивающей у лампы мадемуазель Роз она чувствовала себя словно за каменной стеной и лишь равнодушно слушала звуки далекой бури, как, сидя в тепле и уюте, слушают завывания ветра за окнами.
6
«Когда мы в свой черед пойдем сражаться...» (перевод М.И. Венюкова).