Виноградник Ярраби
Шрифт:
Вино — сначала сухой красный кларет, а потом сладкий сотерн — настроило ее на веселый лад. Она получила удовольствие от вечера и от собравшегося общества.
— Собственно говоря, я и себя считаю почти настоящей художницей и теперь, когда стало прохладнее, намерена всерьез заняться эскизами. На эвкалиптовых деревьях собираются целые стаи попугаев гала. Они совершенно прелестны. Но почему мы здесь стоим? Кто первый споет что-нибудь или сыграет на рояле? Остальным разрешается усесться поудобнее и ничем не утруждать себя — только внимательно слушать.
Миссис Уэнтуорт довольно мило спела что-то, но остальные дамы наотрез отказались даже рот открыть.
— Дорогая моя, если вы способны только квакать, как лягушка, такой голос лучше не демонстрировать, — заявила Мерион Ноукс. — Теперь ваша очередь выступать, Юджиния.
— Но я так разочарована! Неужели никто больше не споет? В таком случае, как только придут мужчины, мы достанем карты. А вот и они! Гилберт, никто из дам, кроме миссис Уэнтуорт...
Легкая болтовня Юджинии была грубо прервана хриплым криком, донесшимся из коридора:
— Мистер Мэссинхэм, сэр! Бунт!
Миссис Эшбертон театрально вскрикнула. Гилберт застыл в дверях, потом круто повернулся и вышел. За ним быстро последовали остальные мужчины. Их шаги послышались во дворе, а затем стихли.
Юджиния торопливо направилась к узким длинным окнам, выходящим на веранду, и распахнула их. Вместе с четырьмя гостьями она стояла, дрожа от прохладного ночного воздуха и прислушиваясь к отдаленным крикам и сердитым голосам.
— Бунт? — со страхом произнесла миссис Эшбертон.
— Здесь это не редкость, — заметила Мерион Ноукс.
— Юджиния, вы встревожены? — спросила миссис Эшбертон, хватая Юджинию за руку.
Та только молча кивнула, вся трепеща от так хорошо знакомого ей неописуемого ужаса. Ночь казалась темной, враждебной, злой, а уютная гостиная за стеклянными дверями — не чем иным, как нереальным видением.
— По всей вероятности, просто какое-то мелкое недоразумение, — бодрым рассудительным тоном заявила Бесс Келли, — мужчины скоро все уладят. Право, не понимаю, почему мы все должны погибать здесь от холода.
— В самом деле, пойдемте в комнату, — делая громадное усилие над собой, сказала Юджиния.
Ей показалось, что доносившиеся издали голоса становятся спокойнее. Где-то заржала в стойле лошадь. Мелькнул качающийся огонь, как будто пронесли фонарь.
Юджиния почувствовала, что ее тянут за руку. Повернувшись, она увидела в дверях миссис Джарвис в белом чепчике и переднике.
— Простите, мэм, но я подумала, вам приятно будет узнать, что беспокоиться не из-за чего. Один из работников пробрался в погреб, нацедил из бочки примерно с пинту молодого вина и напился пьяным. Он поднял страшный шум, только и всего. Никакого бунта не было.
У Юджинии вырвался глубокий вдох. Хорошо, что пышные складки юбки скрывают ее дрожащие колени.
— Благодарю вас, миссис Джарвис. Я так рада, что ничего более серьезного не произошло.
— А тогда отчего этот крик про какой-то бунт? — спросила миссис Эшбертон.
— Просто пьяный парень начал произносить речь, пытаясь подбить остальных к смуте, — ответила миссис Джарвис. — Я достаточно повидала таких молодцов и знаю, что дальше храбрых слов они не идут.
— Да, это совершенно справедливо, — решительно заявила Юджиния, обращаясь к остальным дамам. — Мой муж никогда бы не взял на работу опасного преступника. Давайте пойдем назад, в комнату. Здесь прохладно. По-моему, мужчины возвращаются.
Мужчины вошли. Они были возбуждены и взволнованны.
— Какой-то паршивый ирландец из Килларни — никогда о нем не слыхал, а вы, Уэнтуорт?
— Его зовут Падди Донован. Он же пьян в стельку, только и всего. Впрочем, надо признать, он был чрезвычайно красноречив.
— Это общий недостаток ирландцев. Они своей болтовней вечно доводят себя до беды. Вот потому-то их столько и причаливается в Ботани-бэй.
— Можете себе представить такой дурацкий план, миссис Мэссинхэм: этот тип хотел собрать отряд, вооруженный камнями и палками, и атаковать дом, — заявил мистер Блакслэнд. — Вашему супругу надо посоветовать в будущем получше запирать свой погреб.
Мистер Уэнтуорт весело рассмеялся:
— Не тех он приобщает к вину, кого надо. Право, смешно получается. Впрочем, я сомневаюсь, чтобы этот малый прикоснулся к вину, будь у него в руках бутылка рома.
— А где Гилберт? — спросила Юджиния, впиваясь ногтями в свои ладони.
Мужчины быстро переглянулись. Эдмунд Келли потер руки. Мистер Блакслэнд поднял подбородок к потолку и небрежно обронил:
— Он скоро придет. Такие беспорядки иногда случаются, миссис Мэссинхэм. Вы не должны из-за них расстраиваться. Вы совсем побелели.
— И надо же, чтобы именно в такой момент я потеряла свои нюхательные соли! — засуетилась миссис Эшбертон.
— Мне нюхательные соли не требуются, — услышала Юджиния собственный голос, полный холодного презрения.
— Может, вам и не надо. Говорят, вы героиня. Но я трусиха и не стыжусь признаться, что испугалась до смерти.
— Миссис Джарвис, — сказала Юджиния, — приготовит вам успокаивающий ячменный отвар. Надо бы пойти сказать ей.
— Разве вы не можете вызвать ее звонком? Она всего минуту назад была здесь.
— Это особый рецепт, — неопределенно ответила Юджиния. — Я должна дать ей точные указания.
Она стремительно вышла из комнаты в холл, сообразив сначала зайти в кухню и распорядиться насчет отвара, прежде чем привести в исполнение свой истинный план.
Юджиния чувствовала, что все ее внутренности до самых костей сковало холодом, но какая-то неудержимая сила подталкивала ее, заставляя быстро шагать по пыльной тропинке позади конюшни, по той самой тропинке, по которой она прежде не ходила даже при дневном свете — наверное, потому, что никогда не испытывала этой непреодолимой силы, превозмогавшей даже страх.