Винтервуд
Шрифт:
Берта спустилась за Шарлоттой по лестнице, заявив встревоженным голосом, что, когда на хозяйку находит подобное настроение, ее ничто не остановит. Ехать верхом ей просто необходимо — и с такой скоростью, на какую только способна ее лошадь. Один Бог знает, от чего она пытается ускакать, но обратно она вернется спокойной, а это самое важное.
Шарлотта вернулась через час, когда было уже совсем темно. Она потеряла свой цилиндр, волосы ее распустились и темной волной падали через одно плечо. Она походила на ведьму, но, как и предсказывала Берта, была совершенно спокойна. Она заявила, что быстро
Поразительно, как заметно изменилась атмосфера в доме теперь, когда странная болезнь хозяйки, по всей видимости, прошла.
Фиби, работая, напевала, а маленькая Мэри, у которой было не так много сил, зато энергии хоть отбавляй, наполняла водой фарфоровую ванну, которую установили перед камином, чтобы искупать Флору. При этом она чирикала словно воробушек, повествуя о событиях дня:
— Элиза говорит, она никак не может привыкнуть к тому, что колокольчик в комнате миледи теперь не звонит. Я помню, когда моя бабушка умерла, мы плакали оттого, что она лежит такая тихая. При жизни она нас вечно бранила, и видеть, что рот у нее закрыт, было как-то странно. Раньше она его ни на миг не закрывала. Я хотела, чтобы она вернулась и снова начала нас колотить, хоть это и было страшно как больно.
— Она тебе что-нибудь оставила? — спросила Флора. Мэри удивленно уставилась на нее, а потом разразилась ироническим смехом.
— А что она могла оставить, кроме старого тряпья? У нее были хорошие башмаки на пуговицах, они оказались впору Линде, а маме досталась ее воскресная шляпа.
— Бабушка Тэймсон оставила мне свое состояние, — произнесла с достоинством Флора. — Я даже толком не знаю, что с ним делать. Думаю, что там будет фунтов сто, не меньше. Я собираюсь купить к Рождеству подарки всем. Ты бы хотела поехать с нами в Лондон за покупками?
Миниатюрная фигурка Мэри с медным кувшином в руке так и застыла.
— Я?! Вы это всерьез, мисс?
— Конечно, — снисходительным тоном ответила Флора. — Мисс Херст, мы ведь возьмем Мэри с собой в Лондон, а?
— Да. Собственно говоря, твой папа сам об этом сказал, — ответила Лавиния.
— Бог ты мой! — воскликнула Мэри, на лице которой были написаны ужас и волнение.
Флора захихикала:
— Ничего там такого замечательного нет, дурочка. Это ведь не Париж, Женева или Венеция. Но все-таки город неплохой. Нам надо составить список подходящих подарков. Саймону я собираюсь купить биту для крикета, но что подарить этому избалованному Эдварду...
— Кто это здесь говорит, что Эдвард избалован? — послышался ласковый и веселый голос Шарлотты. — Лора, дорогая моя, как ты себя чувствуешь? Двинулись снова твои ленивые пальчики?
Она стремительно вошла в комнату, одетая теперь в одно из своих изящных вечерних платьев и благоухающая какими-то приятными духами.
— О мама! Тебе теперь лучше?
— Намного лучше, детка. Я совершила продолжительную верховую прогулку и сбросила с себя всю налипшую паутину.
— Значит, ты уже больше не ненавидишь меня?
— Любимая моя, как я могу тебя ненавидеть?
— За то, что мне достались все деньги бабушки Тэймсон. Ты можешь взять
— Солнышко! — Шарлотта рассмеялась и распростерла руки, по-актерски демонстрируя переполняющее ее чувство любви. — Денег у тебя хватит на несколько рождественских праздников. И, сказать тебе правду, я сама не очень-то люблю бриллиантовые броши. Их надо положить на хранение в банк до той поры, пока ты не вырастешь. Папа позаботится об этом.
— Выходит, я действительно богата. Мистер Пит сказал, что это так.
По лицу Шарлотты скользнула гримаса.
— Мистера Пита это не касается, но ты и в самом деле богата, моя маленькая смешная дурочка. И не кстати ли это, если учесть...
Эта недосказанная фраза погасила весь блеск в глазах Флоры. В один миг выражение восторга исчезло с ее лица, оно стало замкнутым, сдержанным.
— Ты думаешь, что бабушка Тэймсон сделала это только потому, что я калека? Так сказал мистер Пит.
— А я тебе говорю, мистера Пита это не касается.
— В таком случае почему он обязательно должен оставаться, мама? Почему ты не скажешь ему, что его не хотят здесь видеть?
Веселость Шарлотты оказалась весьма поверхностной. В глубине ее души все еще таилось сильное напряжение, которое заставило ее нахмуриться и заговорить вдруг торопливо и резко.
— Но его-то как раз хотят видеть, детка. Я хочу, чтобы он меня развлекал. Разве ты видишь в этом что-то странное? Я не переношу притихший дом, а поскольку у нас траур, звать большое количество гостей мы не можем. Не будь такой хмурой. Ты знаешь, я не выношу, когда ты в дурном настроении. Глупое дитя! Как если бы ты сама не была вконец избалована — наследница, это в твоем-то возрасте! Да ведь ты сможешь выйти замуж за кого захочешь, если станешь хорошенькой и снова будешь ходить. — Жалостливый взгляд Шарлотты ясно говорил, что ни того, ни другого не произойдет. Она снова обняла Флору и сказала так, словно сердце ее переполняло великодушие: — Хоть ты и без того избалована, я пойду еще дальше: я отдам тебе Сильвию.
— О мама! — Флора явно ей не поверила. — Но ведь ты ее любишь?
— Я, конечно, все равно буду выводить ее на прогулки, но весь день она может проводить у тебя в комнате.
— Каждый день?
— Конечно. Ну, рада? Тогда и я рада. Видишь, все о тебе думают — папа, мама... мисс Херст. Мисс Херст, мне нужно сказать вам несколько слов, если у вас найдется свободная минутка.
Лавиния вышла из комнаты следом за Шарлоттой. Шарлотта прошла к дивану возле окна в конце коридора и, нервно присев, приложила ладони к пылающему лицу.
— Это бедное создание! Беспомощное! Некрасивое! Обреченное на инвалидную коляску! Теперь она станет добычей охотников за деньгами. Какой-нибудь мужчина женится на ней ради ее состояния, а потом будет всячески ее преследовать и ждать с надеждой ее смерти. — Шарлотта, вероятно, поняла, что эти слова можно было истолковать как выражение ее собственных желаний. Брюзгливым тоном она сказала: — Нечего смотреть на меня с таким ужасом, мисс Херст. Такова человеческая натура. Почему у меня не родилась нормальная дочь?