Винтервуд

Иден Дороти

Мэри угомонилась, напустив на себя смиренный вид.

— Да, мисс, я буду сидеть неподвижно — Она перехватила взгляд Дэниела, не поняла, то ли он сердится, то ли нет, и сконфуженно прошептала: — Честное слово, с такой скоростью я никогда в жизни не передвигалась.

Дэниел явно не поддался царившей вокруг него веселости. Он не улыбался и был каким-то отчужденным. Лавиния полагала, что он думает о Шарлотте, которая осталась дома, настойчиво заявив, что Лондон слишком ее утомляет и что в обществе Эдварда она будет чувствовать себя вполне счастливой. А может, он думает о том, как это грустно, что Мэри, дочь одного из его батраков, в состоянии скакать от окошка к окошку, в то время как его собственная дочь прикована к своему креслу? Или он мысленно спрашивает себя, как часто Джонатан Пит будет в их отсутствие посещать свою дорогую кузину?

Визит к врачу, одному из виднейших на Харли-стрит специалисту по суставам, оказался в какой-то мере обнадеживающим. Врач объявил, что в общем состоянии психики Флоры произошло значительное улучшение, и выразил уверенность, что это важнейшее условие ее выздоровления.

Дэниел настоял на том, чтобы Лавиния присутствовала при вынесении врачом его вердикта, поскольку уход за Флорой лежал на ней.

— Это совершенно другой ребенок, мистер Мерион. Я вас предупреждал, что потребуется много времени, чтобы больная избавилась от шока, пережитого во время несчастного случая, а может, и от того душевного состояния, в котором она находилась до него — разумеется, я понятия не имею, чем оно было вызвано. И вот теперь, по всей видимости, свершилось. Я нахожу, что ваша дочь стала значительно менее нервной и значительно менее склонной к истерическим состояниям. Не знаю, чем вызвана эта перемена — то ли тут сыграло роль время, то ли поездки за границу, вероятно приятно отвлекшие ее, или же подходящее окружение. Но каковы бы ни были причины, мой прогноз на будущее благоприятный. Заботьтесь о том, чтобы она была довольна и спокойна, мистер Мерион. Травма пройдет. Думаю, я могу вам обещать, что в скором времени она сможет жить активной жизнью. — В глазах его блеснул добрый огонек. — Во всяком случае, это произойдет раньше, чем придет срок, когда она сможет сделать себе высокую прическу и отправиться на свой первый бал. Держитесь позитивного тона с ней, мистер Мерион. Пусть она твердо верит лишь в то, что я сказал. Дэниел поглядел на Лавинию:

— За этим следит мисс Херст. Я думаю, улучшение состояния Флоры ее заслуга.

Доктор внимательно посмотрел на Лавинию:

— В таком случае вам выпало большое счастье, мистер Мерион. Мой совет — не упускайте своего счастья.

— Спасибо, доктор. Но этот совет излишен.

Наконец-то и Дэниел поддался веселому настроению своей маленькой компании. Он настоял, чтобы сегодня же днем предпринять большую экскурсию по магазинам, витрины которых им особенно приглянутся. Во время этой экскурсии создалась чрезвычайно неловкая ситуация.

Началось все с того, что Флора настойчиво заявила о своем желании купить Лавинии в качестве рождественского подарка новое платье. Напрасно Лавиния протестовала, ссылаясь на то, что у нее уже есть новое платье, сшитое Элизой. Флора только презрительно пожала плечами.

— Конечно, по-своему оно совсем не плохое, но все равно это типичная самоделка. Теперь, когда у меня столько денег, положение в корне изменилось. Кроме того, вам недостаточно иметь одно хорошее платье. У мамы их столько — не перечесть!

— У меня иное положение, чем у твоей мамы. Когда мне носить такое элегантное платье?

— Если оно у вас будет, повод надеть его вы найдете. Пожалуйста, не спорьте со мной, мисс Херст. Когда вы начинаете спорить, вы очень меня утомляете.

Дэниел с серьезным выражением лица произнес:

— Вспомните, что сказал доктор, мисс Херст. Необходимо, чтобы Флора сохраняла спокойствие. Поэтому, я думаю, нам следует отправиться в этот поход по магазинам. У вас расстроенный вид, мисс Херст. Неужели вам так трудно принимать подарки?

— Это в данном случае совершенно неважно, мистер Мерион. С практической точки зрения это напрасная трата денег.

Флора по-прежнему вела себя возмутительно высокомерно.

— Полноте, мисс Херст. Мэри не жалуется на то, что у нее новая шляпка, Элиза не жалеет о том, что ей подарили шаль. Я собираюсь купить подарок даже бедняге мистеру Бушу, почему же вы находите нужным проявлять такую строптивость и отравлять мне всякое удовольствие?

Оставалось только сдаться, сделав это как можно тактичнее. В магазине она позволила полногрудой женщине в черном платье увлечь ее в примерочную. Дэниел расположился на кушетке. Лицо его было бесстрастно. Флора же, сидевшая в своем кресле, от удовольствия и возбуждения все время хихикала.

Бархат цвета морской волны или коричневый или, может быть, желтая тафта? Лавиния позволяла облачать себя в различные туалеты, причем ловкая продавщица быстро поддергивала и приводила в должный порядок обтягивающие корсажи и широкие юбки. Она громко выразила свое восхищение, а затем, не успела Лавиния понять, что происходит, препроводила Лавинию в небольшой салон, где сидели Дэниел и Флора.

— Мадам, пусть решает ваш супруг. Взгляните, сэр! Вы когда-нибудь видели свою жену более красивой? Обратите внимание на то, как здесь ниспадают кружева. — Легким щелчком она сдвинула в сторону косыночку, деликатно прикрывавшую лиф с глубоким вырезом. — Обратите внимание на узкую талию, на то, как вырезан ворот, чтобы в наилучшем виде показать плечи! — От чрезмерного старания она не замечала смущения Лавинии и деловито продолжала: — Если мне будет позволено высказать собственное мнение, ваша Жена совершенно замечательно выглядит во всех нарядах, которые она примеряла, но платье из желтой тафты, которого вы еще не видели, это положительно — Piece de resistance [11] . — Французский прононс продавщицы был весьма своеобразным. — Очень немногие женщины могут позволить себе этот чудесный цвет. Но при такой коже, как у мадам, он просто восхитителен. Пойдемте, наденьте его, мадам.

11

Главное блюдо (фр.).

Лавиния с трудом обрела дар речи:

— Нет. Это не... Вы ошибаетесь...

— Позвольте мне об этом судить, — заявил Дэниел, сознательно прикидываясь не понимающим, в чем дело. — Пожалуйста, дорогая, надень платье из желтой тафты.

— Да, мама, будь добра, — сказала Флора, с радостью включившаяся в эту возмутительную игру.

Лавиния готова была наградить пощечинами их обоих. Став жертвой безнадежного недоразумения, вся пунцовая, она вынуждена была позволить застегнуть на себе крючки нового платья.

— Какой у мадам симпатичный супруг! Вы не поверите, как мало среди моих клиенток таких, чьи мужья согласились бы сопровождать их покупать новое платье!

— Он не... — начала было Лавиния, но тут же остановилась и вместо того, что собиралась сказать, договорила: — нечасто может сопровождать меня. — Предпочитала ли она, чтобы эта женщина принимала Дэниела не за ее мужа, а за любовника! И о чем только думает Дэниел, допуская, чтобы ее выставляли напоказ в новых и новых туалетах? По всей видимости, его это забавляло. Он понимал, что она поймана и должна до конца разыгрывать эту шараду.

Но желтая тафта и в самом деле смотрелась прекрасно. Продавщица вывела Лавинию в салон так, словно она была лунатиком.

— Это то, что нужно, — уверенным тоном заявил Дэниел. — Флора, ты как считаешь?

— О да, папа! — Флора оказалась дьявольски талантливой актрисой. — В этом платье мама выглядит совершенно очаровательной. Правда, мама! Так что решай немедленно — выбираем желтое.

Выйдя на улицу и шагая рядом с Дэниелом, катившим кресло Флоры, Лавиния взорвалась:

— Надо же было додуматься! Вы что — получили удовольствие оттого, что поставили меня в неловкое положение?