Vip-зал
Шрифт:
Через двадцать минут они там, на заднем сиденье, закончили. Хамон в начале слегонца возбудился, но сейчас остыл.
Никола снова припарковался у «Стейкхаус Бара». Хамон выпрыгнул из машины и открыл дверцу перед бабой, как какой-нибудь водила из лимузина.
Никола не сильно-то вникал в их разговор, но сейчас услышал, как Хамон кому-то звонит.
– Здорово, это я, – сказал он.
Никола спросил себя, в чем дело. Он слышал, как Хамон продолжил:
– Можешь ее встретить? Знаю я, что поздно.
Хамон подошел к женщине.
– Все нормально, – сказал он. – Она говорит, что едет.
Женщина протянула ему что-то.
– Вот. И спасибо за помощь.
– И что это? – спросил Никола.
Хамон посмотрел на то, что держал в руках.
– Визитка, братан. Ты ни разу адвоката в деле не видел или как?
Когда она увидела Хамона Ханна у «Стейкхаус Бара», ей захотелось бежать. Эмили поняла, что он один из тех, кто был в квартире, возможно, это у него была бита.
Ей очень не хватало Тедди. Она представила себе, как он бы спокойно подошел и пожал руку Хамона Ханна и сказал: «В этот раз веди себя спокойно, ладно?»
Шофер за рулем машины выглядел моложе Хамона, но его она не узнавала. Он, кажется, и сам не обращал внимания на их разговор, ушел в свой мир, мечтая о своем.
Хамон сел радом с ней на заднем сиденье. На нем была темно-зеленая зимняя куртка с характерным желтым ремнем сверху у мехового воротника – «Parajumpers», выбор половины Стокгольма в эту зиму.
– Что вы делали ночью в этой квартире? – спросила она.
– Хотели встретить пару парней.
– Каких?
– А ты кто вообще?
– Я юрист. И я разыскиваю Филипа Шале. Разве Исак не рассказал?
– Немного. Из легавых?
– Я не связана с полицией. Я просто хочу найти Филипа Шале.
– И мы его хотим найти.
По радио пел Джастин Бибер. Пахло свежей кожей сидений.
– Вы ищете Филипа?
Хамон Ханна почесал щеку, как будто ему нужно было обдумать ответ.
– Мы думали, он там, в квартире.
Эмили почувствовала, как кожа на руках покрылась мурашками.
– У него же две хаты. Одна – на Эстермальмсгатан, другая – та квартира на Фатбурсгатан. В одной он со своей прекрасной подружкой. В другой он весь в грязи. Не хочет он мешать два мира.
– Откуда ты это знаешь?
– Мы несколько недель за ним следим. Когда он это сделал с моей сестрой двоюродной.
– Расскажи подробнее.
– Ты это не знаешь?
– Просто расскажи мне.
Хамон заморгал. Эмили не хотела его спугнуть, надо вести себя осторожно. С другой стороны, нельзя терять время – нужно идти в наступление.
Теперь в колонках пел Бруно Марс. Парень за рулем молча вел машину, как и раньше.
– Такие дела. Моя сестра, Анина, она живет не так, как нужно. У нее шведская мать. Это не проблема, но я думаю, что поэтому у нее не такие понятия, как у нас. Врубаешься? Она уже уехала от родителей, хотя у нее даже парня нет. Она живет неправильно. Но несколько недель назад я ее встречал, и она была совсем убитая. Она нарвалась на настоящего скотину.
На заднем фоне напевал Бруно Марс: «You bring me to my knees/ Youmake me testify/ You can make a sinner change his ways».
– Сначала я подумал, ну, типа, сама виновата. Если живешь как шлюха, то с тобой будут себя так вести, если ты понимаешь, о чем я. Но потом она мне рассказала, и это уже было слишком. Есть же пределы. Так что я перетер с Юсуфом, а он – с Исаком. И Исак сказал, что ок, я могу этим дельцем заниматься. И получилось вот так.
– Вы его выгнали на лед?
– Твои слова. Мы ему дали урок. Он это заслужил.
– Когда это было?
– Блин, не помню. Анина мне позвонила. Она его видела.
– А ты только что сказал, что вы несколько недель за ним следили.
– Точно, так что это было пару недель назад. Мы его взяли у одного такого места, что-то типа «Клары» или как-то так. Но это не все, мы хотели, чтоб он заплатил, а он не хотел. И мы пошли к нему на хату. Но там были вы вместо него.
Эмили посмотрела в окно. Снаружи тянулись длинные низкие дома. Она понятия не имела, где они. Они могут с ней сделать все что угодно. Все, что у нее было, это слово Исака.
– И что Филип сделал с твоей сестрой?
Хамон тоже отвернулся к окну. Эмили видела, как жилка у него на шее пульсировала.
– Я понимаю, что об этом, может быть, трудно говорить.
Хамон внезапно набросился на нее. Он схватил ее за пальто и прижал к двери. Это лицо – она узнала выражение с прошлой ночи. Пламя, бившее из глаз.
– Тебе-то какое, мать твою, дело? Тебя это не колышет. Ты не в курсе вообще.
Он прижал ее к окну. Она почувствовала, как стала задыхаться. Он давил ей на плечо. Нужно вернуть контроль за ситуацией. Заставить его успокоиться.
Парень за рулем обернулся:
– Хамон, блин, уймись!
– Могу я с ней встретиться? – прошептала Эмили.
Анина Ханна Бьерклунд казалась совсем молоденькой. Если бы у Эмили спросили, сколько ей лет, она бы сказала, что не больше пятнадцати. У нее были прямые длинные волосы, расчесанные на идеально ровный пробор. Несомненно, Анина по всем меркам была очень хорошенькой. Но когда она села на стул в «Стейкхаус Баре» и покосилась на Хамона и остальных, у нее во взгляде промелькнуло что-то почти дикое.