Vip-зал
Шрифт:
Эмили попыталась улыбнуться, хотя сейчас ей казалось, что ей в лицо вкололи ударную дозу ботокса.
Исак продолжил:
– Так что Тедди просто сказал: давай разберемся. Он забил им стрелку в пустом карьере в Тувэнген. И взял меня с собой. Скажу тебе честно, я так стреманул, что от меня дерьмом несло, еще когда мы туда шли. Шли, это я помню. Ни у кого не было прав, и мы не хотели, чтобы нас стопанули за езду без них, как обычно. Тедди зашел к одному моему родичу и кое-что у него одолжил. Мы влезли в этот карьер с западной стороны, у шоссе. Мы были чумазые, как двухлетки.
Исак взялся за кукурузный початок, лежавший на тарелке. Он подержал его в руках, разглядывая так же внимательно, как и стейк. Как будто его судьба зависела от того, в какое зернышко он вцепится зубами.
– Там собралась огромная толпища, скажу я тебе. Был вице-босс, их главный по спорам, еще два мужика и семьдесят два парня из мотобанды «Блэк Дрэгонс», дочернего клуба. Они, наверное, думали, что мы туда придем всей компанией. Но были только мы. Двое мелких грязных подростков, которые всю дорогу прошли пешком. Ну и «калаш» в чехле, его-то Тедди и взял у моей родни. И четыре магазина.
Исак засунул в рот указательный палец, слизывая остатки кукурузы.
– Понимаешь, бывают в жизни такие моменты, когда нужно делать выбор. Или продолжаешь идти вперед, или тормозишь, и тогда ты на самом деле ползешь назад. Или ждешь своего часа, или берешь все в свои руки и сам делаешь свой час. Хрен знает, соображал Тедди, что делает, или нет, но он достал автомат прямо под носом у их вице-босса и сказал как есть: «Или оставите нас в покое, или я засуну его тебе в задницу».
Исак облизал еще один палец, одновременно разглядывая ее.
– Больше они не приходили, – сказал он.
Теперь она увидела что-то еще в его полузакрытых глазах. Он любил поговорить, был почти болтлив, но там, внутри, скрывалась дикая ясность. Может, все остальное и было напускным.
– Что тебя связывает с Тедди? – спросил он.
– Я не сказала? Мы вместе работаем.
– И все?
– И все.
– Точно?
– Да.
– Абсолютно точно?
– Да, абсолютно. Но раз уж вы о нем заговорили, у меня есть вопрос. За что его посадили на восемь лет?
– Ты не знаешь?
– Нет.
Исак тщательно облизал безымянный палец и мизинец, напомнив кота, вылизывающего свой мех.
– Тогда спроси сама.
Эмили почувствовала усталость. Больше двух часов ожидания. Неспешная демонстрация собственной важности и превозносящие насилие байки о Тедди. Это ни к чему не вело. Она выложила на стол бумаги, фото тех двух лиц, которые, как ей и Тедди показалось, были похожи на человека, вломившегося в квартиру на Фатбурсгатан.
– Мы ищем одного человека, которого, как мы думаем, зовут Хамон Ханна, скорее всего, один из вот этих двух парней.
– И зачем же вы его ищете?
Эмили ни секунды не сомневалась, что весь его треп о верности потеряет значение, если он вдруг усмотрит выгоду в обратном. С другой стороны, ничего бы не изменилось: это была их важнейшая ниточка в деле о Филипе.
– То, что я хочу сейчас рассказать, конфиденциальная информация.
Исак откинулся на спинку стула.
Она продолжила:
– И я исхожу из того, что вы не будете подставлять Тедди и разглашать что-то из этих сведений.
– Я тебе уже растолковал, как мы на это смотрим. В этом городе у меня есть только мое слово и мое имя.
Эмили выждала несколько секунд. Затем она сделала шаг к неизвестному:
– Мы расследуем возможное похищение человека по имени Филип Шале. Сегодня ночью Хамон Ханна был в одной квартире на Фатбурсгатан в Стокгольме. Мы думаем, что Филипа Шале держали как раз в этой квартире. Нам нужно найти Хамона, чтобы узнать больше.
– Ладненько, вы еще что-то знаете об этом Хамоне Ханна?
– Мы не знаем, где он, если вы это хотите знать. Но мы с Тедди были в квартире и смогли бы его узнать.
– И полиция здесь замешана?
– Нет, семья Филипа не хочет их привлекать.
– И если бы я нашел Хамона Ханна, может так быть, что ему придется иметь дело с легавыми?
– Вы не знаете меня. Но, видимо, знаете Тедди. Могу только сказать, что мы даем слово, что не заявим в полицию из-за Хамона Ханна, очевидно, что он не замешан в похищении.
Исак помахал официанту. Эмили подумала, как странно, что он вообще зашел в этот зал, здесь ведь было совершенно пусто, но они, наверное, хотели быть особенно внимательными и не пропустить ни единого жеста от человека, сидевшего напротив нее.
Исак наклонился вперед, его живот снова врезался в край столика.
– Я устрою тебе разговор с Хамоном Ханна, я знаю, кто это. И знаю, что он ночью был в Стокгольме по мелким делишкам. Ребятки иногда просят у меня разрешения, до того как заняться своими делами.
Эмили промолчала.
Официант подошел и поставил перед Исаком тарелку.
– Ты точно не хочешь кусок пирога?
Снова эти тени.
Скука. Холод. Поблескивающие перекладины шведской стенки, дверь в 67-м, которая время от времени открывалась, когда кто-то входил или выходил. Последний мужчина, которого Тедди преследовал до самой квартиры, чтобы посмотреть, куда он войдет, оказался не тем. Тедди мог бы встать на площадке Гульдмана и подождать там, но он не хотел, чтобы кто-то спрашивал, что ему там нужно.
Позвонила Линда, наверное, это отец дал ей его новый номер. Они не разговаривали два дня, с той ссоры в греческом ресторане.
– Я хотела бы попросить прощения, – сказала она своим нежнейшим голосом. – И еще хочу узнать, где ты живешь.
Тедди сказал ей правду:
– Я живу у Деяна или, скорее, сплю на его диване. Это не совсем то же самое, что жить у кого-то.
– Приезжай тогда к нам, – сказала она. – Мне очень жаль, что так получилось. Я просто разнервничалась из-за этой эсэмэски и из-за Николы.