Вираж судьбы
Шрифт:
– Это я сказала сгоряча, Миша, ты вполне способен хорошо учиться. Будем над этим работать. Мир?
– Мир, – ухмыльнулся Мишка, мысленно пожав руку вчерашнему маминому знакомому.
Сознательная жизнь
Решил однажды Санька за ум взяться – начать сознательную жизнь. Надоело за играми и телевизором время прожигать. Задумался – что ж полезного сделать? Порылся в холодильнике, отыскал яблоко и съел его. "Витамины укрепляют организм, значит, полезное дело", – подумал Санька. Немного повеселев, он сел на диван и прислушался. Непривычно, когда все выключено, мир как будто сузился, свернулся из целой вселенной в одну маленькую скучную комнату.
Взгляд
Санька побродил еще по квартире, посмотрел в окно, посчитал припаркованные во дворе машины. По мокрому тратуару медленно двигался бегун в красивых белых кроссовках. Санька подумал: "Сверху кажется, что медленно бежит, а на самом деле…" И осенила его идея – зарядку делать! Присел раз десять, отжался раза три, потом уселся в позу йога, прикрыл отяжелевшие веки, глубоко вздохнул. И вдруг побежали перед глазами Саньки зерги, поползли протосы, замигали смайлики. Забеспокоился Санька, сколько же там, наверное, сообщений в контакте, фотографий в ленте, новостей в сообществах. А он – отрезанный от мира узник четырех стен! Все там – а он тут, все онлайн – а он за бортом.
Надо было срочно придумать очень полезное дело, настолько полезное, чтобы не обидно было. Санька пропылесосил ковер, погрел чайник, вынес мусор, поколдовал над тетрадкой по алгебре. Но это все были мелочи. Настоящего дела, достойного победы над зергами, все не находилось.
Пришла с работы мама, обрадовалась, похвалила Саньку, заметив подвиги, на всякий случай потрогала его лоб и сказала: "Ну вот, сынок, сегодня ты молодец, честно заработал сюрприз!" И достала из сумочки диск с новой компьютерной стрелялкой. Санька тяжело вздохнул, грустно улыбнулся и обнял маму. "Придется отложить сознательную жизнь недели на три", – подумал Санька, распаковывая "сюрприз"…
Пирожные
В детстве я часто была дома одна. Так сложилось – ни сестер, ни братьев, родители до шести на работе. Многие мои подружки обожали гулять. Сидение дома им было хуже замка Иф. А я наоборот – ощущала свободу в тишине и уединении. Однако, это единственное противоречие между мной и остальными нисколько не нарушало хрупкой целостности дружбы.
Однажды ко мне пришла подружка Лена. Мы поболтали о школьных новостях, обсудили вчерашние приключения на уроке труда, и тут нам захотелось чего-нибудь вкусненького. А на дворе стоял аж 1989 год. Продукты выдавали хоть и не по талонам, но ассортимент в кондитерских и иже с ними отделах хромал на обе. Я порылась в запасах и нашла пакет с сухарями. Тогда продавали очень вкусные сухари – поджаристые, золотисто-коричневые, с изюмом! Мы с Леной настроились пировать. И тут я вспомнила один рецепт, с помощью которого можно превратить пакет сухарей в целую тарелку пирожных! Лена поддержала идею, тем более, она никогда не пробовала таких пирожных.
Мы достали мясорубку и тщательно измельчили сухари в порошок. Грустно глянув на этот порошок, вытащив пальчиком из него изюминку, Лена вздохнула. Ее терзали сомнения насчет успешности нашего грандиозного плана. Ей стало жалко гарантированно вкусные сухари. А я без всяких сомнений растопила в ковшике пачку масла. (Какое тогда продавали сливочное масло! Это ж было масло!) Мы смешали в миске ингредиенты, в конце добавили какао из красивой изумрудно-зеленой пачки и принялись тщательно перемешивать – долго и нудно. Лена совсем раскапризничалась, она устала и проголодалась. Чтобы хоть немного взбодрить ее, я взяла столовую ложку и предложила попробовать будущие пирожные. Нам оставался всего лишь последний шаг – из полученной сладкой массы налепить много шариков и извалять их как следует в какао. Но терпение Лены кончилось раньше времени. Она отобрала мою ложку и попробовала на кончике
Не помню, сколько прошло времени, может пять минут, может пятнадцать… Но шарики нам катать было уже не из чего. Надегустировались мы от души! Тесто кончилось неожиданно и безвозвратно. Попили чаю – тем дело и кончилось.
А Лене так понравилось готовить пирожные, что она обещала прийти завтра с сухарями и еще с пряниками.
Гвоздь
Меня разбудил стук в стену. Мощный и громкий. С той стороны будто долбили пудовой кувалдой. Бам-тумм, бам-тумм… Спросонок я не могла сообразить, откуда именно доносился этот дьявольский гром. Вроде бы со стороны коридора, но не с боку, а сверху. Может быть, новые соседи начали делать капитальный ремонт и сносили оконный проем, ведущий на балкон? Многие в нашем подъезде так делали по причине слишком большого количества лоджий в квартирах. Я попробовала закрыть глаза и отвлечь внимание от ударов на что-нибудь приятное. Вспоминала прошлогодний отдых в Египте, новогодний корпоратив в кафе на Мясницкой, день рождения в пейнтбольном клубе… Все тщетно. Любые приятные образы разбивались от ударов пудовой кувалды, словно хрустальные. Еще некоторое время я старалась быть лояльной к чужим проблемам, внушала себе, что ремонт – дело необходимое и важное, никто от него не застрахован. Аутотренинг делу не помогал. Пудовая кувалда уже виделась мне живым воплощением чудовища, выпущенного из древнего сосуда неосторожным соседом. Чудовище с молотом вместо головы, гигантскими страусиными ногами и крыльями дракона разбегалось и, развив скорость реактивного самолета, яростно рушило головой стену. Мою стену! Новый удар подтвердил предположения.
Я слезла с кровати и поплелась на кухню заваривать кофе покрепче – верное средство от древних чудовищ в голове. Пока разогревалась включенная конфорка, пока в джезве поднималась пенка, стук исчез! Тишина показалась напряженной и загадочной. У них сломалась кувалда? Или стена наконец не выдержала? Чудовище устало и отправилось спать? Мои ноги невольно старались шуршать тапочками тише, а руки – греметь кофейной чашечкой о блюдце осторожнее. Я стала бояться разбудить его! Я сошла с ума…
Вдруг раздался звонок в дверь. Я на цыпочках подкралась к глазку. За дверью стояло нечто о двух столбах вместо ног и молотом вместо головы. "Глазок надо поменять" – подумала я и открыла. На пороге оказался симпатичный парень в джинсах и рубашке с закатанными выше локтей рукавами. Аполлон бы умер от зависти, если бы увидал этот торс! Мышцы проступали через рубашку, перекатываясь рельефными волнами. Открытая, почти детская улыбка завоевывала без боя. Я онемела и забыла поздороваться.
– Извините, у вас случайно стремянки не найдется? – спросил он и улыбнулся еще шире.
– Так это вы там стены сносите? – язвительно уточнила я, сдерживая головокружение.
– Да нееет, какие стены?! Ну что вы! Один гвоздик всего – портрет повесить. А теперь нужно люстру… А стремянка на той квартире осталась. У вас нет стремянки? – оправдывался он.
– Чей же портрет вам так дорог, что всю субботу на него не жалко? – продолжала мстить за испорченное утро я.
– Вообще-то мамин, – смущенно сказал он.
Боже! Мамин портрет! Он все утро забивал в стену гвоздь, чтобы повесить мамин портрет. Я, наверное, еще спала, в происходящее верилось с трудом.
Новый сосед забрал стремянку. А мне до слез захотелось потереть какой-нибудь замшелый старинный сосуд, чтобы из него выскочило чудовище с молотком вместо головы. И тогда я бы обязательно попросила его снести стену, в которую этот «Аполлон» все утро забивал гвоздь…