Виражи Судьбы
Шрифт:
На черном глянце столешницы Кетлин раскладывала крупноформатные снимки нашей с Алексом фотосессии в студии Майкла.
Последними на стол легли фото с Пирсом и Лорой.
Кетлин переводила взгляд со снимка на снимок, иногда поднимая свои темные, «нечитаемые» глаза на меня. Продюсер молчала, но я не чувствовала никакого напряжения: она не выжидала и не провоцировала — просто смотрела.
«Кто первый откроет рот — тот и проиграл», — подумалось мне.
Только вот каков будет выигрыш —
Наконец, она заговорила, ни к кому не обращаясь.
— Стивен видел эти фото.
Пауза.
— Как и другие ваши фотосессии.
— Другие? — мягко переспросила я, зная ответ.
— Более ранние, сделанные к выставке Майклом Коэном.
Снова пауза.
Словно женщина не хотела говорить на эту тему, но была вынуждена.
Как я ее понимала! Я тоже не хотела это обсуждать.
— Мари, почему, несмотря на такие богатые внешние данные, вы отказались от карьеры модели или актрисы?
— Я хочу стоять по другую сторону камеры.
— Быть режиссером? — быстро спросила она.
— Нет. Пока нет — только сценаристом.
— «Пока»? — переспросила Кетлин.
— У меня нет опыта. Я предпочла бы учиться у мастера в процессе работы над реализацией своего сценария.
— Наверное, вы уже получили немало знаний от своего… наставника, мистера Блейка.
— Безусловно.
— Вам этих знаний мало?
— Мне всегда мало. Я имею в виду знания. К тому же мне нужна практика. И замечания мистера Спилберга были великолепным ее началом. Я их учла и сценарий, действительно «заиграл».
Миссис Кеннеди подняла брови.
— Заиграл всеми красками, — пояснила я. — Ожил. В нем появилась глубина, исчезли лишние персонажи, выявились сюжетные линии, ярче стали мизансцены и диалоги.
— Вы так говорите, словно переписали его полностью.
— Так и есть, мэм.
Она поморщилась, а я мысленно стукнула себя по голове — слишком явно напомнила ей о возрасте.
— И когда вы успели? Перелеты на другой континент, съемка у «Булгари», переговоры с нашим конкурентом…
— Смена часовых поясов лишила меня сна. Я писала ночами…
Это было враньем, потому что ночами я рыдала.
Эпизод 54
То, что мы собираемся сделать завтра,
делает нас сегодня такими, какие мы есть.
Я рыдала ночами, скучая по оставленному в Лондоне Алексу, но об этом знали только подушки в номере «Балчуга-Кемпински».
А так называемая правка, была ничем иным, как еще одним вариантом «Swon Lake». Написан он был давным-давно, но, как ни странно, почти полностью соответствовал замечаниям знаменитого мастера.
— Хорошо. К вашим скриптам мы еще вернемся. А сейчас скажите мне: что вы слышали о последнем проекте Финчера?
Мне не понравился такой переход.
— Простите,
— Но с его работами, надеюсь, знакомы?
Нотка презрения все-таки прорвалась в ее голосе, разбудив во мне слегка задремавшую Нэт Хэлл.
— Конечно! «Семь», «Игра», «Бойцовский клуб» — мои любимые фильмы, — отчаянно соврала во мне Хэлл.
— Даже так? Значит, вам было бы интересно поработать с ним?
— В качестве кого? — опешила я, забыв про свое хулиганское альтер-эго.
— В качестве актрисы. Я предлагаю вам участвовать в кастинге для его последнего проекта-адаптации романа Жюля Верна. Читали что-нибудь?
«Читала»…
Я не читала — я Верном зачитывалась! Но мне тогда было одиннадцать…
И сейчас я не могу представить, что зацепило Финча в старой истории о капитане Немо, где избалованного зрителя потрясать особо и нечем. Если только вывернуть кого-нибудь из героев или весь сюжет наизнанку, как Дэвид это умеет?..
Я знала, что роль китобоя Лэнда уже была предложена Сторму и, кажется, кастинг он прошел. Если так, то все сразу встало на свои места — и наши с ним фотки на столе, и эта беседа «вокруг да около». Мэтр как в воду глядел — не понравилось мне ее предложение, потому что она явно чего-то не договаривала.
Или… он уже знал?
— Откровенно говоря, вы застали меня врасплох, миссис Кеннеди. Ведь я не актриса.
— А как же видео «Булгари»?
— Ооо… — невольно вырвалось у меня. — Это ужасный опыт! Первый и последний. Это моя ошибка.
В ответ Кетлин щелкнула пультом, и на огромном экране супертонкой «плазмы» появились первые кадры ролика…
Вся фишка рекламы по задумке креатора «Булгари» была в том, что сапфиры и топазы в украшениях должны были перекликаться с «запредельным синим взглядом модели» — в сценарии так прямо и было написано.
Апофигеем ролика стали кадры, где меня сделали почти точной копией героини врубелевского полотна, обрядив в огромный венец-кокошник, височные подвески, ожерелья, наручи и стилизованный наряд с отделкой из золотого шитья и качественной имитации меха норки. Это было очень живописно и очень тяжело — к концу съемочного дня у меня подгибались коленки.
Сумасшествие с Алексом в «Баглиони», и тяжелый перелет с задержками по метеоусловиям и какой-то несвежей хренью в аэропорту, обеспечили мне заострившиеся скулы и синеву вокруг глаз, которую бесследно спрятать под гримом не удалось. Тогда недолго думая, художник и гримеры сделали из меня яхонтовую принцессу-птицу с лицом дивы «великого немого» — Веры Холодной — и мне это понравилось. Так понравилось, что я готова была терпеть, и ради трех минут гламурной потехи делиться кусками своего разбитого сердца.