Виршевая поэзия (первая половина XVII века)

Коллектив авторов

Души что списка ти отстоящих, Вящше же — пакостящих и губящих? Еллини боги своя почитают: Ермия [403] ради крадения (Ныне же твоего зрим явственнаго упивания); Почитают Диониса [404] ради пиянства (Твоего же ныне видим многотелеснаго упокойства); Афродита [405] же почитают ради блуда желания (И твоего ныне видим явнаго того от своего сердца похотения); У них же волховныя ради хитрости почитается Зевес [406] (А у тебе ныне пребывает явный плотный бес). Еллини, согрешающе, не стыдяхуся, Но, яко добродетел творяще, почитахуся. И прибежище от вещания имяху. В честь того празницы бываху, Праведным убо присно благо быти дающа, Грешником, еже присно «увы» подающа. Праведный убо шесть крат од бед изимаемь, В седмыи же ниже ураняемь. Грешный же и седмь десят седмицею пращаемь, Никогда же таковый без пождания не бывает наказаемь. Иродово детоубийство, Мученик проявляя страдалство, Да тем дает время покаяния, И изначала — слово и вина божественнаго смотрения Потреба есть Давыду покарятися, глаголющему: Аз же в правде явлюся лицу твоему. Таковый чин богословия и мы сохраняюще, Добре сотворим, ниже вкупе изъявляюще. Будем паче братолюбны, Нежели самолюбны, Яко же пророчествова Исайя. Преткиушася убо, глаголет, о камень претыкания, От него же и венец от законне яве страдати, А о нем же болети, венец не приимати. Души же смерть, — еже от бога разлучение, Яко же и тела от души распряжение. Дух со Отцем и Сыном полагается и славится, Еже и божественное действо сим исполняетъся. Ведется убо Сосана [407] и осуждается, От сонмища на смерть отводится. Бога призывает, велми возопивши: Се умираю, ничесоже зла сотворши! Убо Даниил пророк посреде седает, Друг друга два старца разълучает; По сем единаго, вопрошав, отсылает, Потом другаго на вопрошение призывает. Онема же ей то напрасно сотворше, То от нея себе тое злую смерть принесше: От суд<я>ща оба старца изъводят И камением побивают. От того умирают И себе злое улучают.

403

Ермий, Эрмий — Гермес, бог-покровитель путешественников, торговли и воровства (миф.).

404

Дионис — в греческой мифологии бог виноградарства и виноделия.

405

Афродита — богиня любви и красоты.

406

...волховныя ради хитрости почитается Зевес... — смысл: Зевс почитается как волшебник.

407

Сосана, Сусанна — библейская героиня, оклеветанная сластолюбивыми старцами, приговоренная к казни и спасенная пророком Давидом.

67. Златоустаго, в неделю 8-ю

Творца своего ослушавшуся, А неприязни диявола послушавшуся, Прият казнь, — не сам един, Но и с племенем своим. Еже бы всем вкупе присно жити, Животворца владыку славити и хвалити. Да тем и страсти яко и живот бес конца нарицаху, А еже не прияти страсти, то сие беду люту си творяху. Ни имение многое, ни богатство великое, Ни властелинство себе мнящи высокое, Чюдеса деяху, сотворяюще. Начало же сотворим, Иоанна Крестителя похваляюще, Не дающе покоя ногама своима И сна своима очима. Кров свою пролияли Христа ради, дивотворяху, Мучения различнаго иебрежаху. Слезы многи источиша и ноты пролияша, Труды долги зело подъяша. И на все щит веры возмем, Всего неприязненнаго дела гонзнем. Можеши бо и бед истерзати, На праведнем суде твоем твою милость прияти. Аминь.

Посланейце

Милостивый

и благородный, сие мое писанейце без злобы приимай, Но благоуветливое слово свое припоминай. По том своем слове благоуветлив ми буди И данное ми свое слово не забуди. Светло и радостно сие прочитай И милосердия своего ми не потай. Да милостиво ми свое прежнее слово без премены подаши И безотвратно свое милосердие приподаши. Да, прочет сие с милостивым своим усердием, И прошению моему подаши милость свою с милосердием. Да надежна мя в моем прошении покажет, В желаемом мне, милостивец мой, да не откажеш. Вем тя во истине благоуветлива И к прошению моему безотказно приветлива. Милосерд ми буди и милость свою ко мне имей податливу, Вем, что наказан оси ты слову благоуветлову. Кое ли за добродетель тебе могу слово с похвалением положити, Ли благородию твоему кую похвалу могу ти приложити? Но токмо сему единому малому писанию понемалу прошу тя разумно внимати, Еже бы тебе, сие прочет, вразумително на сердцы си полагати. Сладчаише же иных мне твое зрение очима, Шатостию ли мя мниши, видяща тя всегда у себя пред очима? Но что много к тебе слово простираю. Но токмо доброты твоея всегда непрестанно зрети желаю. Да не умедлю твоего к себе за писанием многаго милосердия. Вижду всегда подаемую твою мне милость от сердечнаго усердия.

Послание с покаянием от духовнаго сына ко отцу духовному

Страшнаго престола господня служителю И многогрешныя души моея снабдителю, Государю честному священноиерею, Истинному сердечному моему добродею. Имени ж твоего, государя моего, зде яве не пишу, Токмо грехи к тебе, государю, приношу. И несть ми мощно в краегранесии сем положити, Того ради достоит ему зде в тайне быти. Вем бо, вем и паки вем во уме своем всегда И не забываю в мысли своей никогда. Духом порожденное ти чадо челом ударяет, Милости и благословения у тебя прошает. Звания же ми своего несть зде написати, Недостойнаго бо небу и земли, и нелепо есть начертати, Но токмо неключимый грешный, страстный, Яко некий непотребный сосуд простый. Сам, государь мой, грешное мое звание веси, Что бесчисленнии мои греховнии превеси. Токмо, государь мой, буди здрав на многия лета, А мне бы, грешному, держатися духовнаго твоего совета И, слышав о твоем, государя моего, здравии, Имети бы его при своем всегда возглавии, И всегда бы сердцем своим и душею радоватися, И с ненавидимыми враги ратоватися. Аще господь бог своею милостию поможет, То никто же противу нас стати возможет. К тому же твоя праведная молитва да поспешает Яко оружием, иже бесовския полки устрашает. Потом же со други своими веселитися И многих своих великих грехов свободитися. Желаю очи твои, государя моего, видети И многая же грехи своя возпенавидети. А пожалует, государь, пощадит меня, грешнаго, И в добродетелех никогда не поспешнаго, Похощеш ведать про мое грешное пребывание, Вем бо, всегда твое великое обо мне воспоминание, Что жалуеш и печалуеш о моей грешной души, Что тяжкий и неудобный мой грех поспеши. Всегда бо в лености и в презорстве пребываю И заповеданная мне тобою не сохраняю; Обаче за молитв твоих святых телесне жив И во алчбе и жажде грехом своим нетерпелив. Не могу, не яд ни пив, много терпети, Понеже утробе моей о том велми болети. И никако же не могу себе в том удержати, Чтоб ми заповеданная твоя не преступати. И душевный мой корабль аки волнами в море сем носится И яко от бурных ветр семо и овамо носится. И не вем, како ко пристанищу господь принесет И многогрешную душу мою от смерти спасет. Обаче — его, создателева, воля во всем, Аще чистое покаяние к нему, творцу своему, сопривнесем. Еще же надежда на твои, государя моего, молитвы Меня зде избавит от бесовския ловитвы. Он, творец наш и бог, вся наша совести свесть, Како всякого ко спасенному пути привесть. И ныне что к тебе, государю моему, учну писати? — Недостоин бо есмь окаянный на небо взирати. И како учну у него, творца своего, милости просити И к тебе, государю моему, приуступати? Весь бо есмь окаянный злыми делы осквернен И поганскими делы всегда осумерен. И паки заповеди твоя преступаю И во гресех аки свиния в кале пребываю, Понеже паки не могу себе удержати И твоя повеления во уме своем соблюдати, А страх божий в сердцы своем воспоминати И к вечному жилищу своему помышляти. Обладала бо мя леность с нерадением И света сего суетнаго зелным люблением, Кще же и окаянное презорство з безстрашием. Яко же погашается огнь много плачнем, Такожде моим многим и неподобным деанием И страха господня мыслию своею невнима<нием> Погашается душевная моя свеща, Николи же бо об ней соперника увеща. Всегда мя нудит злая и неполезная содевати И многия своя составляет на мя рати. Чтоб многогрешная душа моя погибла И никакоже бы от тмы к свету возникла. И страх божий в сердцы моем от меня отиде, И вышереченное то безстрашие сопривниде. Обаче не отщетеваюся его, Христа моего и бога, И да сподоблюся небеснаго его чертога. Он бо, творец наш и бог, милостив ко всем, Аще покаяние истинное к нему, творцу, сопривнесем, Может страх свой и трепет в свое создание вложити И от грешна и недостойна — праведна учинити. И паки что воздам ему, Христу моему и богу? И како достоин буду небесному его чертогу? И како, недостойный и скверный, себе нареку И тебе, государю моему, снабдителю, изреку? Умножиша бо ся грехи моя паче песка морскаго, Возрастоша бо во мне от обычая моего злаго. И паки уподоблю се дождевым каплям, — Всяк бо человек от греха аки от змия хаилем. Потом число их арметичное [408] и умножается, Арафметичное [409] , каждо бо во гресех своих и раждается. Того ради обдержит мя страх и срам, Понеже осквернен есть телесный мой храм. Како к тебе, государю моему, снабдителю, дерзну И от злых и неподобных дел моих возбну, И отверзу к тебе недостойная моя уста, Понеже окаянная душа моя добрых дел пуста И яко рекомая тамо неплодная смоковница, Недостойна бо быти христианским душам ровница? И како к тебе, государю моему, снабдителю, Никакоже заповеданная мне тобою внемлю? — Всегда бо святая твоя словеса мимо ушес своих пущаю И никако же паки повеленная тобою исполняю. И яко заблудшая овца в горах скитается, Некогда же от чювственнаго волка восхищается И, весма безумная и несмысленная, от него погибает, И живота своего отнюд не обретает, Такожде и моя грешная душа заблудила зде, Не обретает же себе покоя и пристанища нигде, В мирских сих суетах, скитающися, погибает И никако же от тмы к свету душевному возникает. Аще не твои праведныя молитвы поспешат, То уже мои чювства все к концу зрят, И уже день мой прихода к вечеру становится, А окаянная душа моя к добрым делам не тщится. И паки уже секира моя при корени древа лежит, А окаянная душа моя о добрых делех не радит: Всегда в злых своих делех пребывает И вечных благ в себе не воспоминает. И не вем, како ум свой и мысли приложити, Чтоб мне, грешному, заповеди твоя хранити И от злых и неподобных дел своих отступити, И с Христом моим и богом во веки веков жити. Всегда наказателных твоих слов небрегу, Аки конь или пардус ко греху скоро бегу, Или аки некая стрела от стрелца летит, Такожде и страстная моя душа ко греху варит. И никогда же паки воздыхаю о своих гресех. Аз же грехи своими окаянен есмь паче всех. Я бых окаянный страстный яко каменосердечен, И мнюся быти всех вяще, яко долговечен. И паки не помню души своей от тела разлучения И не воспоминаю ей тамо мучения. Всегда упражняюся о телесней своей потребе И николи же помышляю о животном хлебе. Его же причастився, человек жив будет И от смерти к животу воставает. Аз же объят есмь блудным помышлением И гордостным, и высокоумным возношением. Ох, ох, увы, увы! Како, окаянный, спасуся И от злых и неподобных дел своих свобожуся? И что ми в сем суетном веце поможет И от тмы вечныя извести мя возможет? Аще твои, государя моего, молитвы не преуспеют, То всякия грехи моя казнь ми содеют. Вы бо истинии бдители о грешных душах наших, Приводите их в божественный страх. Сего ради, грешный, плачюся и воздыхаю И пред твоими святыми ногами себе пометаю: Поели своя праведныя молитвы ко господу богу, Да подаст милость свою попремногу, Да избавит мя тамо от вечнаго мучения И твоего ради к лему, творцу нашему и богу, моления. Прочее, государь, буди покровен десницею вышняго бога, Да сподобит тя небеснаго своего чертога И меня, грешнаго и недостойнаго, простит Во всем моем неисправлении, Да не буду, государь мой, в вечном оном мучении. И негли святыя твоя молитвы ко господу богу поспешат, И от рук бесовских многогрешную душу мою свободят. Во веки веков, аминь.

408

...число их арметичное... — т. е. арифметическое (в XVII в. арифметика иногда называлась «артемитикой»).

409

Арафметичное — то же, что «арметичное».

Стишки согласныи что есть человек и како от Творца своего почтеный есть, да, не видя Его, боится, яко вся повинна суть Ему.

Сотворих аз небо и землю, Да человеки сими вразумлю. На небесное украшение смотряют, Да мене, истиннаго Бога, познавают. Владею небом и землею И вся яко хощу сотворяю. В рай вселих Адама со Еввою, Они же преступиша заповедь первую. Адама ради во плоть облекохся, Их ради вины ко кресту пригвоздихся. Восхоте Адам быти богом, и не бысть. Сего ради райския одежды лишен бысть. Сего ради вси греху повинни быша, Делати землю им осудиша. Много во аде пребыша, Дондеже мя во плоти узреша. На се бо на землю приидох, Праведных души из ада извлекох. Да вражию лесть побежду И мир от работы его свобожду; Дам вам крест мой — оружие, Да бежит от вас насилие вражие. Крепкую веру имейте, Сим врага побеждайте. Аз вас ради крест претерпел, Вас в познание ко Отцу привел, Дорогою ценою искупил — Кровь свою вас ради излил. Ядите тело мое и пи<й>те кровь мою, Но да творите волю мою. Тако бо вас возлюбих, Яко и жити в вас изволих. Вас ради небо и землю сотворил И винограды многи насадил. Да мя во псалмех восхваляете И враги ваша посрамляете. На небе аггельское пение, На земли человеческое хваление. Смотрите на птицы небесныя, — Хоть суть безсловесныя, Во свое время почивают, День и нощь воспевают, Вам образ показуя, Самех себе ползуя. Каков труд святии подъяша, Вам ко спасению путь показаша, Ныне почивают, Со аггелы пребывают. Тацы же плотни быша, Телеса своя утончиша. Они составиша чтение и пение, Вам желающе спасение. Дах вам пророк и учителей, Ходатаев имате святителей. Их на помощь призывайте, А учение их не забывайте. Оныи бо престолу моему предстоят, За вас мене, Творца, молят. Аз же долго терплю, Да грешных не потреблю. Да ко мне обратятся И истинно покаются. Аще будет истинное покаяние, Не будет грехов вашим поминание. Вы же сопротивно творите — Заповеди моя преступаете. Воспомяните первыя народы, Сицевые онех доводы, Зане от нечестивых царей гонение и мучение, За благочестивых же церьковное украшение. Беззаконнии церкви разоряют, Биют вас и укоряют. Вернии же церкви созидают, Мене, Творца, прославляют. Какову ревность прежнии християне имели, Чему ж вы, последнии, ослабели? Вдегда же часы подносят, Головы свои к ногам приносят. Дайте образ з себе, церьковнии учителке, Моих овец пастырие и предводителие. Смотрите на владыку, — Имеет ревность толику: На всяку нощ полнощи востает, Сна очима не дает. Рече бо ми: се аз и дети, Их же дал ти владети. Некоторым сопротивно отвещаю И писанием святых отец поношаю. Со овец моих волну берете, Дети и попадии украшаете. Церькви мои яко хранилище имеете, Корысти брать умеете. Аще и великий праздник будет, Церковь замкнена пребудет. У пива, хотя далеко ехат не обленится. На церковное служение разболится. Воспоминайте первые роды, На которых навел воды. Престаните от обьядения и пиянства И всякаго вражия лукавства. Многажды мене прогневаете, Страшнаго суда не воспоминаете. Аще бы воспоминали суд и муки, Престали бы зло творити ваши руки. На хваление вас сотворил, Да бых сатану и ангелов его посрамил. Несть бо предо мною ничто же утаено, Все будет во он день откровенно. Огнь всякую пещ искусит, Камение и горы сокрушит. Огнь тьмами над сей зелнейший, А дух над него зело силнейший. Пшеницу соберу в мои житницы, Горети будут чародее и еретицы, Во огнь ввержени будут идолопоклонницы, Тогож не избудут все беззаконницы. Преподобнии смиреномудрено пожиша, Веру чисту сохраниша. Вы же ризное украшение, Питие и сладко ядение, — Оттоле гордыня зависти и закона преступление. Писания книг ленитеся прочитати, Прилежнее шахматы и карты играти, Гнилыи словеса изо уст вещати, Не точию сами, но и юным запрещати. Во отцех безстрашие велико, В детех дважды толико: В домех и по улицам скверно вещают, А в церкви стоя без страха пребывают. По сему ложные християне почитаетеся, Поне при кончине истинно покаитеся. Вопроси жидов и еретиков, И самих бесов, Иже есть вам о сем наука — Неложно и непременно, и конца неимущая грешным мука Некоторыи и попы писание почитают, Множицею заповеди преступают. На то смотрячи миряне Живут мало не якъ погане: Игры, скаки, танцы и плясы, Таковыи же настали времена и часы. Ныне большую честь имеют, Которыи и лгать умеют; Божие и божиих уничижают, Бесовских угодников похваляют. Мало тех, яже глаголют о спасении души. Глядит есть ли что в ковши. Писание божественное умеют и почитают, Сатанинских песней не отметают. Власте ли гордятся И святителя не стыдятся. Аще бы святый Николае к нему пришол, Он бы к нему с ызбы не вышол. Егда же пиршество сотворяют, Тогда другов своих встречают. О, нынешний роде временный, Колико от мене, Творца, почтенный?! Доколе землю оскверняете, Мене зело прогневаете?! Уже удолии земныи кровию напоены, Руце ваши суть осквернены, Або всем пришол невинных плач до неба, Престати от злоб комуждо потреба. Многии Авелевой крови подобятся, С Каином братоубийцею осудятся. Что вам принесет широта земная, А ще не постигнета небесная? Ныне время имате к покаянию, Настоящее мздовоздаянлю. В чем тя застану, в том сужду, В пришествии моем не пощажу. Слышате святое писание, Но не имеете упование. Без боязни — по самохотию жисте, Жизни вечныя не получисте. Аки басни вменяли, Жития своего не исправляли. Жития конец приближается, Тайна моя совершается. Видите громы трескновение, Страшнее будет земли горение: С востока огненная река потечет, На западе озером станет. Тамо грешнии вогнани будут, Никако мук не избудут. Приимите зде наказание, Да не будет в ню вогнание. О сем труд ваш предлежит, Дабы вам венца получить. Не дивитеся, яже иноверны воюют, Венцы вам ходатайствуют. На небе войны не будет; Аще кто в терпении зде пребудет, Тамо радости насладится И со аггелы водворится. Многии безвинно кровь проливают, Таковии аки мученики бывают. Иноцы много труждаются, А овыи единем часом спасаются. Вернии воини на ратех убиенн бывают, Преподобническия венцы восхищают, За православие кровь проливают, От небеснаго царя венца чают. Изменники прелщаются, К маловременным обращаются. Таковых Церкви проклинает И имен их не поминает, — Со еретики почтены И с ними будут осуждены. Нам, православным, крепко стояти, За благочестие головы складати. Сии стишки скончеваю, Благочестиваго царя величаю. Он за благочестие стоит И веру непозыблему держит, Церкви святыи устрояет, Златом и сребром украшает. Подай ему, Господи, много лет царствовати, Землю свою от иноверных обороняти, Воев своих уряжати, Врагов своих посрамляти, Церкви Христовы украшати, Иноверных во благочестие обращати, Верных рабов жаловати, Злых же наказовати. Аще хощеши безъбоязнен быти, Не восхоти зла творити. Царь бо от Бога помазан, И ты буди страхом его наказан. Бога бойся, царя почитай, Все злое от себе отсекай. Сия творяй надежни будем, В тишине, цоживше, пребудем. И тако со Господем будем конца не имуща, Дондеже узрим Христа грядуща. Аминь.

Молитва на вирш ко Господу Богу. Предисловие и сказание пред молитвою и покаянием

Подобает пещися всякому о своей души с прилежанием И молити его, всемилостиваго творца, Чтоб не отриновену быти никому от пречистаго его лица И паки получити бы всякому человеку конец благ. Лих убо и зол сопостат наш и враг: Всегда нам от добрых дел запинает И яко лев на нас усты своими рыкает. Хощет нас всех поглотити И от божия благодати лишити. Того ради достоит противу его крепостне стояти И всякие нелепыя помыслы от себе отревати. Всегда бо лености ради и нерадения, Еще же презорства ради конечнаго и непоболения Не готовы есмы к душевному нашему исходу, И не помышляем к небесному восходу, Идеже праведных души пребывают И хвалу и славу богу и Отцу возсылают, И радостию и веселием наслаждаются, И к самем горним силам присвояются, И во веки веков з богом жити имут. Несотворшему же зде добра, тому не быти <...> Аще и двоестрочием слагается, Но обаче от божественнаго писания не отлагается. И мать же краегранес<ие> по алфавитным словесем. Подобает же всякому христианину пасти себе во всем. Аще сия молитва и покаяние от кого прочтется, Негли радость и веселие в сердце его сопривнесется, И учнет благая и полезная дела творити, Чтоб души его во веки немучиме быти. Положим же начало сице, Вси бо есмы в божественней деснице.

Молитва и покаяние к самому Христову лицу,

подобает убо всякому помышляти к доброму концу

Аз убо, недостойный, вопию к тебе, собезначалному свету; Не готов

убо есмь, окаянный, к страшному твоему ответу! И како узрю лице твое, Христа моего и бога? И како достигну нетленнаго твоего чертога? И како стану одесную тебе, царя и владыки? И како причтен у тебя буду со избранными лики? Како нарекуся и буду сын света, Понеже пичтоже благо сотворих Ветхаго и Новаго завета? Како сподоблюся слышати сладкаго и блаженнаго твоего гласа? — Не сотворих бо во благо ни единаго мнаса. И ныне како отверзу недостойная моя уста, Понеже окаянная моя душа добрых дел пуста? И како пречистое твое имя скверными своими устнами изреку? — Исполнен аз всяких гнусов и скверн И обременен есмь грехи своими аки травный терн. И како пресвятый дух в себе вселю? — Всегда бо гнусная и неподобная дела творю И паки выну в сквернах и в нечистотах пребываю, И тем дух твой святый от себе отгоняю, Яко же дым многотрудныя пчелы отгоняет, Тако и скверная душа моя духа твоего пресвятаго от себе отревает. Буря ми тех моих грехов постизает И во глубину зол моих и нечистот поревает, И не дает ми крепце на позе мои стати И к тебе, Христу моему и богу, взирати. И не вем паки, како предстану тебе, страшному и нелицемерному судии? Носим бо есмь во окаянном своем теле аки во утлей лодии. И явлаюся аки в море в миро сем прелестном, И не помышляю никогда о часе безвестном: Тогда грешная моя душа внезапу от окаяннаго ми телесе разлучится! Тогда всякое мое злое дело обличится! И паки что многогрешной души моей доспею, Аще добрых дел моих зде не приспею? И како паки великое имя твое не осквернится во многих грешных моих устех? — Присквернен убо есмь, окаянный, паче всех. И како паки недостойне во твое святилище восхожду? И како на пречистый твой образ возрю? Всегда бо неподобная моя дела творю И паки недостойными своими усты облобызаю? Выну бо хожду совестию своею осквернен И многочисленными своими грехи обременен. Аще пречистое твое тело и кровь и пршшаю, А сам своей совести не зазираю. И паки аще недостойне причащуся, Тем паки болшим осуждением осуждуся. Лучше бы ми было, еже не причаститися И, еже недостойно прияв, осудитися. По великому и велегласному твоему апостолу Павлу, Погубити ми свою душевную и телесную лавру, Что же он, церковная труба, вопиет И всех нас, грешных, ко спасенному пути зовет: Аще кто недостойно причащается, суд себе яст и пиет. Аз же, грешный и недостойный, кий сотворю тогда ответ, Егда стану пред тобою, страшным и нелицемерным судиею? Ныне же, недостойный, почто дерзати тако смею? — Того ради и сам себе погубляю И святую твою заповедь преступаю. Ох, увы мне, грешному и недостойному, И муце вечной и лютому томлению пристойному! Рад бых весма, еже бы ми не согрешати И святых твоих заповедей но преступати, Да самого себе удержеваги. Како бы ми от злых своих дел отстати? Воюют бо во мне нелепыя мысли аки злыя сопостаты И яко на древняго Израиля египетския тристаты, И забавляют ми помышляти к вечному твоему жилищу, И поощряют ми всегда на тленную сию пищу, И выну реют мя и влекут долу. Како предстану страшному твоему престолу? И что ответ тебе, царю и владыце, имам дати? И како учну у тебя милости просити, Понеже несть тамо покаяния по смерти? Господи, господи, боже мой, Иисусе Христе, Слове божие, Ныне, припадая под твое святое подножие, Прошу у тебе, владыки и творца своего, великия твоя милости: Да очищуся от душевныя своея и телесныя гнилости. Милосердый еси, господь, яко грехи наша на себе понес И яко чист дар естества нашего ко Отцу своему принес, И седе на престоле величествия одесную Отца, И подаеши всем, угодшим тебе, нетленныя венцы. Дивен, дивен еси в славах творяй чюдеса, Услыши и моя многогрешная словеса. Спаси преокаянъную и страстную мою душу. Да не будет она яко неплодная смоковница в сушу, И да омочит мя естественным вином умиления, И тако да плачется многаго своего согрешения, И да причтена будет одесную тебе стоящим И чюдное и пресветлое лице твое срящим. Ей, ей, бес твоея помощи, владыко, никто же может спастися И в разум истинный сопривестися! Ты — истинный наставник всем и учитель, И многогрешным душам нашим спаситель. Ты всех нас призывает на покаяние, Яко же указует нам твое божественное писание: Приидите, покайтеся, приближи бо ся вам царство небесное. Мы же возлюбихом житие сие прелестное; И во уме своем долголетны мним ся быти, На спасение душам нашим леним ся трезвити. Житие наше аки конь борзо течет, Твое же долготерпение и милосердие на покаяние нас ждет. Да не погибл бы никто же в бесконечныя веки, Пришел бо еси на землю спасти вся человеки, Яко да все в разум истинный приидут и да наслаждаются неизреченнаго веселия и радости, Несть бо отнюд во всех земных таковыя сладости. Зелно паки и безмерно пред тобою, творцем своим, всегда согрешаем И тебе, Христа бога нашего, теми своими злыми делами раздражаем; Аще страха твоего и прещения боимся, А своим безумием далече от тебе зримся. Паче всех аз, окаянный, всегда во гресех своих пребываю И тебе, творцу своему и богу, во всем досаждаю. Како не убоюся смертнаго и страшнаго онаго часа, Егда увидят страшных оных ефиопов [410] мои грешныя очеса, Егда учнут окрест меня предстояти И многогрешную душу мою из меня исторгати? Како не боюся оного лютаго и горкаго от них исторгания И многогрешной души своей в той час многаго страхования? Како не поминаю онаго лютаго душевнаго исхода И грознаго аггелскаго по нея прихода, И паки лютаго разлучения души моей от телесе, И еже дати будет ответ о всяком праздном словеси? Зрю многая божественная твоя писания, Да не могу избыти от бесовскаго запинания: Всегда мне во дни и в нощи запинает И от тебе, Христа моего и бога, отдаляет. Паче же от своея слабости и безстрашия погибаю И тебе, владыку и животворца Христа, бога моего, презираю. Он же, супостат наш — диавол, всегда ищет нас поглотити И бесконечнаго твоего царствия лишити. И кто может избыти от злых его нохтей? — Токмо, кто не преступал божественных твоих заповедей, И всегда во уме своем горняя помышляет, А далняя вся яко уметы вменяет. И паки выну по заповедей твоим ходити И к тебе, творцу своему и богу, приходити. Грешный же, яко же аз, окаянный, что может успети? — Токмо готов будет во огни негасимом горети. Како же что реку и что возглаголю к прелюбезному твоему милосердию И к своему злому и непокорному жестосердию? Вем бо оныя и нестерпимыя муки И самохотне предаюся в тех, мысленных врагов, руки, И всегда в лепости и в презорстве, и в безстрашии пребываю, И многих и бесчисленных своих грехов не воспоминаю. От слабости же своея не могу удержатися И к тебе, владыце, добрыми своими делы подвизатися. Прелщает бо ми ся тленная слабость, Тем забывает ми ся вечная оная радость. И како не боюся онаго тамо великаго срама, Понеже не соблюдох чисто душевнаго своего храма И осужден буду пред тмы тмами аггел и человек? Тогда ничто же ми поможет настоящий сей свет, Его же со всеусердием ныне возлюбих И душу свою злыми делы погубих. Люто, воистинну люто и жестоко наше человеческое естество! Твое же долготерпеливое неизреченное божество, Не скоро бо мучит и томит согрешающих, — Токмо до конца от злых дел согрешающих и непрестающих. Веси бо, владыко, слабость нашу и небрежение. Поели нам свое божественное поможение, Да ны, грешных, на путь покаяния наставит И от вечныя и нестерпимыя муки избавит. Много убо паки и безмерно терпиши нам, согрешающим И святыя твоя заповеди преступающим, Не хощеши бо никому погибнути, Но током — всякому от смерти к животу возникнути. Мощен бо еси нам грехи наша отпустит И своими многими щедротами заграждати. Нас ради человек с самех сниде с небес, И несть мощно изрещи твоих неизреченных чюдес. В Деву чистую и непорочную воплотися И неизреченно и несказанно из нея родися; И потом от Окаянных шодей страсть и смерть претерпе И нам, грешным, путь предуспе. Мы же своим непокорством и презорством вся сия забываем И тебе, благодетеля своего и бога, презираем, И всегда ходим и творим по своему хотению, А не по твоему к нам божественному велению. Оком своим милосердым на всех нас презирает И всех нас на покаяние призывает. Мы же, грешнии, самохотне отвращаемся И от тебе, Христа бога нашего, удаляемся; Обаче надеемся на твоя премиогия щедроты, — Ты бо избавил древняго Израиля от горкия египитския работы, — Аще нас своею милостию пощадиш, Такожде от работы вражия свободиш. Премногому твоему милосердию кто не подивится? И нашему жестосердию кто не сумнится? Како к тебе, творцу своему и богу, не обратимся И света сего прелестнаго со всеусердием держимся, И всегда в лености и нерадении пребываем, И преданныя нам от тебе святыя твоя заповеди преступаем? Радуемся всегда сквернам, и нечистотам И не помышляем к твоим нетленным красотам, И паки всегда работаем и угождаем тлению, И не мыслим к вечному у тебе селению. Того ради ни тепл, ни горяч есмь сердечною верою, Токмо студен и омрачен многогрешною моею мерою. Аще тебе, Христу и богу моему, молюся И паки святое твое имя призываю, а злыми своими делы далече от тебе зрюся, А от злаго своего греха не отступаю, Тем воистинну лож обретаю, Аще всегда пред лицем твоим каюся. Како же милости от тебе, владыки, творца своего, получу? — Никогда бо за грехи своя лице свое слезами своими мочу. Разве ты, владыко, за многих щедрот своих не погубит своего создания И не лиши вечнаго упования, И неизреченную свою милость нам покажет, И яко елеом многогрешную мою душу помажеш, И паки недоведомыми своими судбами спасает, И прежде конца моего к покаянию приведет, То обрящуся зде и тамо жив. Глагол твой господень воистинну нелжив, Глаголеши бо: не хощу смерти грешнику. И паки глагол твой: но да вси спасутся И в разум истинный приведутся. И не пришел бо еси праведных спасти, Но ото рва тимения возвести, Идеже свет пребывает немерцающий И святых твоих аггел глас непрестающий, И угождшим тебе — радость и веселие неизреченное, И комуждо по достоянию место учиненне. Почто своим безумием лишаемся таковыя благодати, Идеже всем бесконечно пребывати? Кто нашему безумию и неразумию не посмеется? — Всяк бо от нас умом своим всуе мятется. Свет еси воистинну и совет отчь <...> Тобою надеемся в небесныя твоя обители вселитися. Ты бо, человеколюбец бог, милостив ко всем, Како же и что к твоему человеколюбию исповем? Паче же помилова наш христианский род И дарова своим милосердием небесный восход: Аще волю твою святую учнем творити, То можем нань бес пнения взыти. А аще от своей слабости и не удержаваемся, А от тебе, творца своего, не отчаеваемся. Желаем к тебе, творцу своему и богу, прибегнути И лютых сетей бесовских избегнути, На твою бо помощь и заступление уповаем И всегда святое твое имя призываем. Тебе, владыко, вся возможно сотворити И создание руки своея не погубити. И веси, коими своими судбами спасти всякаго человека, И да добре сподобится у тебе нескончаемаго твоего света. Такожде и аз, окаянный, молю тя, царя и владыку: Да сподобиши мя своим милосердием десных лику, И такожде наслаждуся райскаго веселия, И да избуду онаго вечнаго мучения. Удиви на мне, грешном, неизреченную свою милость, Да отрыгну от себе всякую душевредную гнилость И учну творити твоя божественная повеления И паки плакатися многих своих согрешений. Ох, увы, неисповедим душевный исход! Нужен убо есть воистинну небесный восход! Ох, увы! Како и коими добрыми спасуся И от вечных и нестерпимых мук свобождуся? Аще не ты, владыко царю, спасеш И в вечное и некончаемое пребывание совозведеш. То лучше бых от отец своих не родихся, Нежели родихся, небеснаго царства лишихся. Пощади, пощади, владыко, свое создание! Даждь ми слезы и сердечное стенание, И многое от грехов моих воздыхание, Да отрыгну от себе то греховное начинание. И вложи во окаянное мое сердце божественный твой страх, Да не буду от лика земли и от всея твари яко прах. Обладало бо мя леность и нерадение, И прелестнаго сего света конечное любление, Еще же конечное презорство и безстрашие. Яко погашается огнь многоплачием, Також и сия моя речения погашают душевную мою свещу. Кому убо многая моя беззакония возвещу? Токмо тебе, милосердому И роду человеческому всещедрому. Пощади, пощади, владыко, свое сотворение, Прости многое мое согрешение: Фараона мысленнаго и сил его свобождуся И к тебе, Христу моему и богу, сопривнесуся. И да не буду в посмех тем нашим общим человеческим врагом. Да созижду душевную свою храмину на бисере драгом. Да не поткопает ми древний он сопостат. И да не лишимся небесных твоих врат. Како не боюся и не трепещу лютаго онаго геснскаго зжения? — Уже бо не остануся многаго моего согрешения. Како стерплю лютую ту ону и нестерпимую муку? И кто ми подаст тогда помощи руку, Егда иму во веки огнем горети И ни от кого помощи себе не имети? И коего ныне безумнее себе нареку, Ведя ону страшную огненную реку, А не остануся злых своих и недобрых дел? А уже моих дней яко конец приспел. А аще ли убо и не приспел, а спеется, А многогрешная душа моя во мне семо и овамо реется, Не приемля твоего пречистаго тела За те своя злыя и неподобная дела. И сего ради велми скорбит и унывает, А от злаго своего деяния не отставает. Аще недостойне, окаянная, и причастится, То болшим осуждением и мучением смирится. Аще паки тебе, владыце, своему, и каюся И паки на своя злыя дела обращаюся, И таковым деянием яко пес являюся, Тем горее есмь и бесчеловечнаго скота, Понеже сам себе лишаю вечнаго живота. Хощу убо и всегда святыя твоя заповеди творити, Да це даст ми он, лстец и борец, ума моего укрепити. Наводит на мя, убогаго, мысли злыя И от того погибают дела моя благая. Како пройду страшныя оныя бесовския мытарства [411] И достигну небеснаго твоего царства? И уже к старости и последнему концу снидох, А чювство, окаянный, не приидох. И жду есмя конечнаго смертнаго посечения, А не остануся злаго своего согрешения. Како милость от тебе, владыки своего и творца, получю? — Вся своя согрешения ни во что меню. И вся ми содевается от того древняго врага моего и наветника, И змиинаго врага, от неподобнаго советника: Отводит мене от тебе теми моими неподобными делы И поставляет на мя сети аки злыя пределы. И паки ищет мя всегда усты своими поглотити И царствия небеснаго и вечнаго жития лишити. Обаче на тебе, владыку, все упование положити, — Ты бо вся, творче мой и зиждителю, можеши сотворити. Да не предаси ему, врагу, своего создания, Да не лишен буду вечнаго упования. Аще мя не умудрит брата моего и друга смерть, То како имам многая грехи своя претерпеть, Егда вижу брата моего и друга умерша, Себе же всегда о добрых своих делех небрегуща? И паки как дел своих злых отстану? — Токмо пред нелицемерным судиею безответен стану. И аще мя ныне, прежде конца, не пощадит И страха и трепета в сердце мое не вложит, То никако же обрящуся тамо, в нетленной твоей красоте, Понеже зде все свое житие изжих в нечистоте. Како паки и что имам ответ тогда дати И пред тобою, нелицемерным моим судиею, себе оправдати, Егда греси мои прямо мне лица моего станут И мрачнии они ефиопи, держаша их, предстанут? Кий паки тогда имам дати ответ? — Токмо, по реченному, не воскреснут нечестивиц праведным в совет. Паки ничто же, токмо отелен буду в вечную муку. И кто может избежати от твоею божественную руку? Целител бо еси душам нашим и телом И наставник ко всяким добрым делом. Настави мя на путь истиннаго покаяния, Да избуду того бесовскаго лаяния и деяния. Аще и все житие мое блудно изжих И вся дни живота моего всуе препроводих, И всяк грех и скверну соверших, И тебе, творца моего и бога, прогневих, И како явлюся тебе, седящему на престоле? Аще и пребых в православном сем символе, Ничтоже ми успеет правая вера, Аще ми не будет пред тобою, владыко, добрыя меры. Но обаче всю надежду на тебе полагаю И тебе, творца моего, на помощ призываю. Вем бо, яко милостив еси ко всем грешным, Не токмо к добродетели поспешным: Не пришел бо еси праведных спасти, Но грешных ото рва тимения возвести. И несть грех, побеждающ твое человеколюбие, И паки не доспеет к твоей премудрости наше умогрубие. Человеколюбивую твою милость кто изочтет? — Аще кто и всю еллинскую борзость претечет, Ничтоже и никто же своею мудростию успеет, Понеже грешнаго путь никогда же спеет. Того ради молю тя, общаго нашего сотворителя И всякаго человеческаго сердца и ума зрителя: Даждь ми страх и веру крепку во окаянное мое сердце, Да не посечет мя смерть при вечернем моем сумраце. Аще и ничто же благо пред тобою сотворих, Обаче всю надежду на тебе, владыко, возложих. Многа убо от тебе заповеданнаго нам предания, От нас же ничто же благо совершенно <...>. Шестомерителных заповедей [412] всяк у тебе будет вопросим. Аз же, окаянный, никоторую тою заповедаю одержим. И како ответ тогда имам ти дати И на всяком своем зде деле слово отдати, Аще не ты ныне, прежде конца, пощадит? — Всех бо нас сердца наша и мысли зриш, И вся наша деяния пред тобою не утаятся И паки же пред тобою, нелицемерным судиею, объявятся. Сего ради молим тя ныне, нревечнаго света: Да сподобимся слышати сладкаго твоего ответа: «Идите, благословеннии Отца моего, уготованное вам царствие от сложения мира» Вси бо желаем тако насытитися тамо духовнаго твоего нетленнаго пира. Щедроты твоя покрывают бездну наших грехов И сподобляют нас праведных твоих ликов. И тако наполняется горний мир угождшими твоими. Аще кого и от грешных помилуеши щедротами своими, И тот божественнаго твоего дара сподобляется И со избранными твоими лики веселится. И како себе, безумнаго, нареку во всех человецех? — Несть бо тогда грешнаго в тогдашних и в нынешних вецех. Достоин есмь, окаянный, таковаго злаго мучения, Понежо никогда же не творю твоего, господня, повеления, Но обаче на бесчисленныя твоя щедроты уповаю И всегда пресвятое твое имя к себе призываю. Негли премногими щедротами своими Не погнушаешися премногими грехи моими, Многогрешную мою душу пощадиши И во окаянное сердце страх твой вложиши, Яко же много, предварив, рекох, Вящши того иного ничего не обретох. Яко же никому хощеши погибнути, То токмо от смерти к животу возникнути. О, владыко царю, человеколюбче, господи, помилуй свое создание, Подаждь нам всем последнее покаяние, Да никто же паки от нас погибнет, Разве от смерти к животу возникнет И к тебе, владыце своему, прибегнет, И от всех бесовских сетей избегнет, И душу свою от вечныя муки свободит, И от сего света аки серна от тенета избежит. И тако наследит райское селение, И добро востайет во общее всех воскресение. Яко тебе слава подобает, Всяк бо святое имя твое призывает Со безначалным ти Отцем и со святым Духом, Вкупе убо бывает от вас благодаренным воздухом — Во веки веков, аминь.

410

...страшных оных ефиопов... — дьяволов.

411

...бесовския мытарства... — Согласно православному вероучению, душа умершего первые сорок дней ходит по мытарствам, после чего попадает на предварительный суд, откуда направляется в ад или в рай.

412

Шестомерителных заповедей... — речь идет об основных моральных заповедях христианства.

Комментарии

С виршами как таковыми и с самим понятием «вирши» русские читатели познакомились не позднее середины XVI столетия. Так, 50-ми гг. этого столетия датирована рукопись, содержащ ая почти цельный стихотворный перевод польской сатиры «Беседа магистра Поликарпа со Смертью ». В одном послании 1572 г. Андрея К урбского встречаем: «переложихом от римскаго языка во словенско... реченный виршили стих». Позднее он же упрекал Ивана Грозного в том, что тот изъясняется пространными речами, а «не стихами, яко есть обычай искусным и ученым, аще о чем случится кому будет писати ...».

И все-таки стремительный рост числа памятников виршевой поэзии наметился только в первые годы «Смуты », т. е. с начала XVII в. В это же время происходит активное становление народного говорного, или раешного, стиха, который обслуживал преимущественно «низовые» жанры — демократической сатиры. Правда, на первых порах — в условиях отсутствия церковной цензуры — отдельные писатели пытались использовать привычный народу раешник в литературной публицистике (подметные письма, рифмованная проза). Тем не менее их опыт не получил развития. Уже во второй четверти XVII в. неравносложные вирши и раешные стихи существенно разошлись прежде всего в содержательном и стилистическом отношении: одни стали приметной формой «изящного глаголания» для витийствующих книжников, образованных любословов, другие — народным средством высмеивания отрицательных явлений, черт и пороков общества.

Несмотря на ряд публикаций русская виршевая поэзия первой половины XVII в. мало знакома широкому читателю. До революции X. Лопаревым, В. И. Саввой, А. И. Соболевским, В. И. Перетцем и другими учеными было издано и прокомментировано лишь несколько стихотворных произведений этого периода. Первую сравнительно небольшую подборку неравносложных стихов подготовил и опубликовал уж е в советское время А. М. Панченко в кн.: Русская силлабическая поэзия XVII —XVIII вв. — Л., 1970.— С. 37 —90.— Б-ка поэта (Б. с.). Позднее им же были напечатаны Приложения к кн.: Панченко А. М. Русская стихотворная культура XVII века. — Л., 1973. — С. 242—269. В последнее время несколько новооткрытых раешных и виршевых текстов опубликовано также в книгах: Демократическая поэзия XVII века/Подг. текста и примеч. В. П. Адриановой-Перетц и Д. С. Лихачева. М.; Л., 1962, Б-ка поэта (Б. с.); Сатира XI — XVII вв./Сост., вступ. ст. и коммент. В. К. Былинина и В. А. Грихина.— М., 1987.— Сокровища древнерусской литературы.