Вирус бессмертия

Янковский Дмитрий Валентинович

– А что, если этот знак действует, только пока его помнишь? – сказал он.

И его осенило, что так оно и есть. Что все, что с ним произошло, – это проявление силы знака.

Карл умолк, боясь вслух произнести самое главное – то, что сила таинственной фигуры исполняет желания. Пусть не все, пусть лишь одно, но и этого было достаточно.

– Надо нарисовать его, – решил Шнайдер. – Тогда я всегда смогу вспомнить его, посмотрев на рисунок.

Он зажег свет, швырнул чемодан на кровать и принялся рыться в нем, бесцеремонно раскидывая вещи. Наконец ему попалась записная книжка с огрызком карандаша вместо закладки. Карл резко выдернул один лист, склонился над столом и начертил на бумаге кривоватый круг. Затем он попытался вписать в него несколько треугольников, но рисунок получился убогим. Тогда Карл принялся выдирать листы и пробовать снова и снова, но ничего похожего на испытанные ощущения получить от рисунков не удалось. В них не было и намека на совершенство сложной огненной сети, увиденной во сне.

«Слишком маленькие листы, – решил Карл. – В круг надо вписать множество мелких деталей, а на обрывке бумаги это сделать непросто».

Другой бумаги, кроме записной книжки, у него не было.

«Надо спросить у стюарда», – подумал он.

Нет. Стюард может что-то заподозрить. И Карл с новой силой принялся чертить треугольники и круги.

Увлеченный рисованием, он совершенно забыл и о сердечном приступе, и о резкой перемене настроения, произошедшей с ним после знакомства с Евой. Теперь происшествие возле ресторана показалось ему постыдной слабостью и глупостью.

«Она ведь была готова провести со мной вечер! – упрекал себя Карл. – Какого черта я ее бросил? Ну да, я упал перед ней в обморок. Но она же не обратила на это никакого внимания! Я осел! Тупица!»

Ощущение уверенности вернулось к нему, и теперь он не мог найти объяснение своему поступку. Он метался по каюте и ругал себя на чем стоит свет.

«Нельзя же быть таким тюфяком!»

Шнайдер бросил взгляд на исчерченные клочки бумаги, и последние сомнения в реальности таинственного знака окончательно рассеялись. Он действовал, точно действовал, оказывая мощное воздействие либо на разум, либо на саму реальность. Во второе верилось с трудом, но и отрицать очевидное было глупо, особенно когда удача сама так легко шла в руки.

Хорошенько проанализировав происшедшее, он понял, что концентрация внимания на воображаемой фигуре вызывает приток некой неведомой силы, а переключение внимания на что-то другое возвращает все в первоначальное состояние. Точно. Так и произошло, когда его мысли и желания полностью переключились на Еву. Но впредь допускать этого не следует.

– Да! – воскликнул он. – Но сколь сильно влияние огненного знака?

Кроме того, оставалось неясным, действительно имеет место изменение реальности или же фигура воздействует только на его, Карла, психику.

Для надежности он начал размышлять вслух.

– Все посетители зимнего сада что-то почувствовали, когда я вошел в дверь. Мне не могло это померещиться. В тот момент я был… – Карл запнулся, боясь произнести то, что думал. – Я был властелином мира. И они это поняли. Власть всегда привлекает, поэтому Ева готова была не только провести со мной вечер, но и отдаться в первую же ночь. Она была очарована мной. Это ведь не трудно проверить. Надо только найти ее. Как следует вспомнить этот чертов знак и найти Еву. Если она отвергнет меня с порога, то вся эта чертова сила – лишь плод моего воображения. Если же нет… Может, и другие желания могут исполняться, когда представляешь знак в точности?

Он задумался.

– Надо только не увлекаться, – произнес Карл, вспомнив потерю сознания в зимнем саду. – Эта энергия слишком сильна, чтобы относиться к ее проявлениям без должной осторожности. Это первое правило. – Карл решительно выдернул еще один лист из записной книжки и уже без спешки начал чертить знак. – Точно как в сказке, – усмехнулся он. – Сложи из осколков льда слово «вечность», и твоим желаниям подчинится весь мир.

Но сколько ни пытался он в точности изобразить таинственную фигуру, вспомнить все тонкости переплетения линий и пропорции треугольников не получалось. В конце концов его осенило, что начинать надо не с круга, а с самих треугольников, вырисовывая их сегмент за сегментом, пока круг не замкнется.

– Черт возьми! – бормотал он, упорствуя над листочком бумаги. – Слово «вечность» в бессловесном понимании должно быть цикличным! Его первая и последняя буквы просто обязаны быть одинаковыми, иначе слово не замкнется в кольцо. Вот в чем секрет! Надо вспоминать и рисовать сегмент за сегментом так, словно каждый сегмент представляет собой букву. Наверняка, если немного пораскинуть мозгами, можно логически дойти до начертания каждой буквы. Надо хорошенько подумать об этом. Хотя нет. Сейчас во мне энергии хоть отбавляй. Надо проверить, какое воздействие она окажет на Еву при повторной встрече. И если все сработает, тогда и можно будет вплотную заняться самим знаком.

Приняв решение, Карл взглянул на себя в зеркало, и ему показалось, что костюм пострадал после падения и лежания на кровати. Он хотел освежить его влажной щеткой, но остановил себя.

– Наоборот! – воскликнул он, азартно улыбаясь своему отражению. – Для чистоты эксперимента требуется некоторая небрежность в одежде, настырность в ухаживаниях и развязность в манерах. Мне сейчас нужна не сама Ева, а результат. Будь он положительным или отрицательным, черт его побери!

В конце концов он отказался и от трости – в теле бушевало столько энергии, что никакого подобия костыля не требовалось. Была лишь одна проблема – выяснить, как найти Еву на огромном пароходе, но возникали сомнения, что стюард запросто выдаст номер ее каюты. Обратиться к нему с подобным вопросом означало выставить себя в дурном свете. С усмешкой Карл подумал, что как раз это его теперь вряд ли остановит – чем больше деталей таинственного знака он вспоминал, тем больше уверенности у него прибавлялось, тем больше плевать ему было и на мнение окружающих, и на собственную репутацию.

Но к стюарду он все-таки не пошел, хотя и по совершенно иной причине – не хотелось попусту тратить время. Вместо этого Карл решил довериться интуиции, полагая, что энергия посланного свыше знака удесятеряет любые из отпущенных ему Богом способностей. Интуиция же, точнее, чутье неудовлетворенного самца, подсказывала ему, что расстроенная женщина вряд ли отправится в свою каюту, чтобы скучать в одиночестве. К тому же Карл теперь был уверен, что Ева, предлагая проводить его до каюты, руководствовалась не жалостью, а намерением отдаться ему. И ушла, обиженная отказом, восприняв его дурноту как розыгрыш с целью избавиться от нее.

– Да! – воскликнул он. – Женщины не терпят считать себя брошенными или обиженными, они скорее склонны внушать себе, что это они сами отшили недостойного кавалера. А посему злиться не на что и лить слезы нет ни малейших причин. Куда лучше отправиться в людное место, забыть о случившемся, а может, найти кого-то достойнее, чем незадачливый ухажер.

Эта выдуманная Карлом логическая цепочка так развеселила его, что он не смог сдержать улыбку, поднимаясь по трапу туда, где расстался с Евой.