Вирусапиенс
Шрифт:
Анатолий испуганно пощупал шишку в ухе. Ему вдруг показалось, что она исчезла.
— Да-да — плейт! — закивал Медведь.
Молчавшая до сих пор Галочка недовольно сморщила носик.
— Дима, неужели ты не видишь, что ему наши проблемы до одного места? — вытолкнула она грубо, и, смягчившись, добавила:
— Он заблудился и просто хочет попасть домой, но не знает, как это сделать!
Отрезвевший интеллигент удрученно покачал головой.
— Ну почему меня никто и никогда не хочет выслушать до конца? — длинно вздохнул он.
— Да потому, что ты можешь сколь угодно долго и сколь угодно красиво рассказывать о каких угодно проблемах, но никогда о тех, которые волнуют собеседника!
« Вот тут ты, красавица, не совсем права, — подумал Анатолий, пощипывая ухо. — Это-то как раз меня волнует больше всего».
Медведь скис, уныло махнул рукой, всем своим видом показывая, что не согласен с обвинением. Он даже гневно топнул ногой, подняв тучу грязных брызг.
— Расскажите о плейте, — попросил Анатолий.
Мужчина засиял, дернув подбородком, глянул на девушку. «А ты говоришь!» — кричали его глаза.
— Плейт, — начал он, устраиваясь поудобнее на трубе, — это результат лености ума отдельных особей. Когда-то не было плейтов и люди сами читали книги, сами делали…
— Я имел в виду, как он устроен? — прервал Анатолий, чувствуя, что лектор решил прочитать ему полный курс местной истории. — Технически.
Медведь в очередной раз тяжело вздохнул.
— Биотехнология, — вмешалась Галочка и продолжила уверенно, со знанием дела. — Симбиоз растения и микрочипа на органических молекулах. Беспроводное устройство для передачи информации в мозг приемника. Попадая в тело, семечко плейта прорастает в мозг и может мирно сосуществовать с ним.
Заметив недоумение во взгляде молодого человека, пояснила:
— Я тот, кого у нас не очень любят — технарь.
— Сами по себе плейты безвредны, — вступил Медведь. — Вредно лишь то, что они передают в мозг и самое главное — как передают.
— Эти умельцы, — мужчина коснулся взглядом Галочки и быстро отвернулся, — сделали так, что когда вы не согласны с ценностями, которые вам преподносят компьютеры творчеков, плейт грубо подавляет вашу волю.
— Он вырабатывает фермент, вызывающий у приемника чувство страха, — пояснила девушка. — Если фермент вырабатывается слишком часто, то на сервер отправляется информация об абоненте и его начинают обрабатывать особыми программами. И днем, и ночью — во сне. Основная метода стара как мир- кнут и пряник, дрессируют, как животных.
Анатолий сжал ухо, пытаясь всковырнуть ставшую едва ощутимой опухоль.
— Не суетись, — остановила Галочка. — На тебя он, похоже, не действует.
— С чего ты взяла? — разозлился Анатолий…
— Ты должен был от страха выть, пока не донесешь на нас. Творчеки на близком расстоянии чувствуют друг друга и могут даже обмениваться элементарной информацией. Стоило тебе только заикнуться о плейте… — девушка-технарь смущенно пожевала пухленькие губки. — Думаешь, мы зря тебя по голове…
— Черт! — выдохнул Анатолий. — Я ведь все сделал, как сказал Первый. Почему меня выбросило в ваш мир?
— Молодой человек, полагаю, своим необдуманным вмешательством вы настолько изменили свой мир, что он перестал быть вашим… — неожиданно произнес Медведь. И тут же замолчал, смутившись.
«Как плюгавый интеллигент мог так профессионально атаковать? — подумал Анатолий, вспоминая Медведева. — И на кой черт я им понадобился».
— Ты создал новую ветку древа времён, — закивала девушка. — И она отпочковалась от той, из которой ты стартовал. Эта ветвь продолжает расти независимо от породившей её реальности. Это наша ветвь — наш мир.
— Черт-черт-черт! — зачастил Анатолий.
«А ведь она права, — добавил мысленно и тут же воскликнул: — Вот кто здесь профессор!»
— Профессор? — Стоящий перед Медведевым генерал раздраженно разглядывал появившееся из воздуха «привидение».
Руки, нервно теребившие пуговицу дорогого пиджака, замерли на миг, успокоились и расслабленно провалились в глубокие карманы.
— И вы! — иронично произнёс Юрий Николаевич, укоризненно покачав головой.
Хозяин великолепно обставленного кабинета указал на большое кожаное кресло.
Его чистые и аккуратно уложенные тёмные волосы слегка колыхнулись, открыв затаившуюся у корней седину.
— Сядем!
Медведев кивнул, но при этом остался стоять.
— А вы молодец! Относительно спокойно встретили моё появление, — сказал он.
— Ну не в обморок же мне было падать? — проворчал генерал, располагаясь на роскошном диване кремового цвета, облокотился на львиную голову, темного дерева, венчающую спинку.
— Я, наверное, глаза бы руками ловил от удивления, — пояснил профессор.
— Ну! Я на своём веку повидал такого! — рассмеялся генерал. — Другой бы в бога поверил. Или в дурдом загремел. Хотя лукавить не стану — удивлен. Да вы садитесь!
Проваливаясь в мягкую глубину греющей кожи, Медведев поплыл, наслаждаясь. Уставшие мышцы мгновенно расслабились, превратившись в желеобразное спагетти. Сердце, замирая, остановило бешеный галоп.
— Тук-тук-тук! — ровно застучало в груди.
Профессор прислушался к чёткому ритму.
— Цок-цок-цок! — мысленно перемещаясь к вечному огню, где шла смена почётного караула, он едва не заснул.
— Тук-тук-тук!
Не так-то просто принимать участие в битвах титанов. Веки отяжелели, смежились. Говорить не хотелось.
Юрий Николаевич, очевидно понимая состояние гостя, терпеливо ждал, когда профессор начнет разговор.
Из соседней комнаты раздался громкий вздох и шорох шагов. Дверь кабинета едва слышно скрипнула и отворилась.
Медведев встрепенулся, открыл глаза и, с трудом высвобождаясь из дремотного плена, выпрямился. Лениво посмотрел на дверь.
На пороге стояла взъерошенная генеральская дочь с покрасневшими от слёз глазами.