Вишняки
Шрифт:
— Подходи поближе, не стыдись, — ехидно приглашал Валерик. — Ну, говори: кто разрушил башню?
Костик немного подумал, шмыгнул носом и сказал:
— Шарик.
— Ха-ха-ха!
— Шарик!
— Нашёл, на кого свалить!
— Вот здорово! — смеялись дети.
— Как же это он? — издеваясь, допытывался Валерик.
Костик понял, что ему не верят, но признаться не хотел.
— Давай сюда Шарика, — сказал Валерик.
— Вот он, упирается. Должно быть, виноват.
— На руки бери, он не укусит!
Принесли Шарика. Поставили на снег. Валерик взял его за кудлатое ухо и грозно спросил:
— Это ты разрушил наш замок?
Шарик жалобно заскулил, закрутил хвостом.
— Ещё и скулит, просит прощения. Вот его прутом! — пригрозил кто-то.
Беззащитный пёс невинно моргал тихими глазами, доверчиво и одновременно умоляюще смотрел на знакомых мальчиков и девочек. Потом снова заскулил и лизнул руку Костика, точно просил у него защиты. Мальчику показалось даже, что из глаз Шарика покатились слёзы. «Я же виноват, а Шарика будут бить», — подумал он и не выдержал.
Само собой сорвалось:
— Не трогайте его. Это я…
— Что — ты?
— …разрушил.
И Костик рассказал всё, как было.
Странно, но его приключение никого не рассмешило. Наоборот, сочувствовали. Валерик сказал:
— Хоть ты и трус, но раз признался — принимаем тебя в игру.
Даже Галя пожалела Костика:
— Всякий на его месте, струсил бы…
— А теперь мы восстановим наш замок, — сказал Валерик и добавил, обращаясь к Костику: — Будешь материал подвозить. Только не драться и больше не разрушать. Понял?
— Что я, маленький! — независимо ответил Костик и весело побежал за санками.
СКАЗКА ПРО ЛЁНЬКУ И ПРО ЛЕНЬ
Жил себе хлопец, Лёнькой его звали. Жил и горя не знал. Встанет утром — зарядку сделает, зубы почистит, умоется. Да не просто умоется, как попало, а до самого пояса холодной водой обольётся, потом полотенцем — ширк, ширк, ширк — и спину и грудь. Вытрется так, что тело прямо горит, кровь так и играет в жилах.
Позавтракает с аппетитом и весёлый, бодрый идёт в школу.
На уроках внимательно слушает учителя, всё делает старательно и с охотой.
Домой вернётся — отдохнёт, поиграет и принимается за уроки. Уроки сделает, книжки и тетради в портфель сложит, а тогда можно и маме по хозяйству помочь. Вечер придёт — хлопец спокойно ложится спать: всё, что нужно, сделано.
— Молодец, Лёнька, — хвалил его учитель и неизменно прибавлял: — Берите, ребята, с него пример.
Дома соседки говорили Лёнькиной маме:
— И что за сынок у вас! Не ребёнок, а золото!
Так все хвалили и хвалили Лёньку.
«Может, я и правда самый лучший? — подумал он и задрал нос. — И знаю я всё лучше всех».
Вот приходит Лёнька однажды из школы, пообедал и побежал на улицу. Играл, играл, наконец вспомнил: «Пора бы уж идти уроки делать». А кто-то ему шепчет: «Успеешь. Можно и попозже».
Уже стемнело, когда Лёнька вошел в хату. Разыскал свой портфель с книжками и тетрадями, положил на стол.
«Зачем тебе учить, если ты и так всё лучше всех знаешь? Один раз можно и не выучить», — снова шепнул ему кто-то на ухо. Так тихонько шепнул, что Лёньке показалось, будто это он сам подумал.
Всё-таки вынул он нехотя книжку, развернул на той странице, где на дом было задано. Хотел читать, но тут буквы в книге начали такое вытворять, что просто жутко: то выскакивают одна перед другой, то прячутся одна за другую, словно смеются над ним.
Вздохнул Лёнька, отодвинул книжку, достал тетрадь по арифметике. Окунул перо в чернила, хотел писать, а перо только царапает и не пишет — сломано.
Еле нашёл другое перо. Не успел окунуть, а оно — кап! Кляксу посадил в тетради. Думал промокнуть — на всю страницу размазал.
И снова нашёптывает кто-то на ухо: «Поздно уже. Ты устал. Поспи лучше». А веки слипаются, точно мёдом намазанные.
Зевнул Лёнька раз, другой, да так сладко, что за ушами затрещало, и лёг спать.
Так первый раз Лёнька не выучил уроки…
Утром Лёнька проснулся в тот же час, что и всегда. Хотел по привычке сбросить с себя одеяло и вскочить на ноги. Но тут опять кто-то стал нашёптывать — нежно, сонно: «Куда тебе спешить? Полежи немножко. Под одеялом тепло, мягко».
Лёнька хотел возразить коварному голосу и сделать по-своему. Но не нашёл в себе сил и всё-таки полежал, даже вздремнул. А потом как сорвётся! Физзарядка? Куда там! Успеть бы умыться и позавтракать.
Чуть на урок не опоздал.
И в школе почему-то всё зевал, учителя слушал невнимательно. А когда ребята записывали домашние задания, тот же голос шептал: «Не пиши, ты и так запомнишь… И вообще, всё это скучно… А во дворе как чудесно, птички по деревьям порхают. Ни тебе уроков, ни домашних заданий. Хорошо бы совсем в школу не ходить и всё знать. Придумали бы такую машинку, чтобы отвечала за тебя на любой вопрос: и по языку, и по арифметике, и по географии…»
Сначала Лёнька колебался: прислушаться к этому подозрительному шёпоту или нет? Но позже лень так завладела им, что он на всё махнул рукой и во всём слушался этого сладенького голоса, который сковал мысли и движения и усыплял его среди урока.
Чтобы угодить этому голосу, не нужно ничего делать, не нужно думать. И это было самым соблазнительным.
Вскоре и дома и в школе стали замечать, что с Лёнькой происходит что-то необычное. То опоздал на урок, то пришёл в школу неумытый, в нечищеных ботинках. Ходил какой-то обвисший, сонный, кислый.
Лёньку перестали узнавать.
Опоздал он как-то на урок и тихо постучал в дверь.
— Войдите, — говорит учитель.
И вот входит в класс хлопец: грязный, нечёсаный, пиджачок на нём помятый, рваный, без пуговиц… Не хлопец, а страшилище какое-то.