Вишняки
Шрифт:
Вот ведь какой!
В другой раз Наталка сообщила с гордостью:
— Я уже пять раз на турнике подтягиваюсь! — Но тут же вздохнула и сказала с грустью: — А вот Валерик — даже шесть.
Валерик — это я.
Петро, как всякий раз, когда хвалили не его, а кого-нибудь другого, скривил губы:
— Ха, подтягиваться! Я «солнце» могу вертеть! А подтягиваться — пожалуйста, сколько угодно…
И опять как заведётся — только слушай! Со слов Петра выходило, что он — знаменитый спортсмен, арифметику знает назубок, стихи рассказывает лучше всех и вообще первый ученик в классе, если не во всей школе.
Но в прошлом году случилось совсем неожиданное. Сколько до этого мы с ребятами бегали везде — и ничего такого не замечали. И вдруг — на тебе: нефть нашли. Да ещё где: за нашими огородами, прямо на колхозном поле!.. Не сверху, конечно, а глубоко в земле. Но это всё равно. Главное — нефть!
Мы всё лето туда бегали. Ух, интересно! Машин этих, тракторов — не пересчитать! Рабочие соорудили вышки — высокие такие, железные — и давай скважины бурить. Моторы стоят огромные: чах-чах! Чах-чах!.. А от них бур вращается, землю сверлит. Всё глубже, глубже зарывается.
Потом нефть пошла. Где сама, а где насосами выкачивают её. Бежит она по трубам прямо на станцию. А там цистерны наполнили, паровоз подцепили — и будь здоров! Поехала наша вишняковская нефть на перерабатывающий завод!..
Но я это вот к чему: как только нефть нашли, так сразу посёлок огромный начали строить, потому что людей понаехало много. Посёлок тоже назвали Вишняки. И прежде всего на новой улице поставили новую школу, да такую — куда нашим: кирпичная, двухэтажная!
Теперь все мы — Наталка, Петро и я — пошли учиться в эту школу. И даже в один класс попали — в четвёртый «Б». А учителя нам дали того, который Петра учил — Василия Кондратьевича.
Ну, идём мы в школу втроём. Петро держится героем, то и дело складки разглаживает на своей новой форме. Потом покосился на большой букет в Наталкиных руках и говорит:
— А мы с Валеркой без букетов. И правильно. Мальчишкам это не подходит.
— Что ты! — возразила Наталка. — Учителю было бы приятно, если бы и мальчики пришли с цветами.
— Нужно ему очень! Он у нас строгий, без всяких там этих нежностей. Да я его не боюсь, я всегда всё знаю.
И опять пошло: я да я!..
Ну ладно.
Подходим к школе. Петро заметил кого-то из своих одноклассников, бросил нас и побежал к ним. Я только издалека видел, как он всё руку сгибал — мускулами, значит, хвастался.
Наконец звонок позвал всех в класс.
Зашли мы, смотрим: половина ребят вовсе не наши, не сельские. И всё больше девочки. Это они со своими отцами — нефтеразведчиками — приехали в новый посёлок.
Вот и учитель Василий Кондратьевич — седой, важный — медленно вошёл и поздравил нас с началом учения.
— В этом году вы должны учиться ещё лучше, — сказал он. — Вы уже большие, в четвёртый класс ходите. Надеюсь, вы все скоро подружитесь, и мы будем работать одним хорошим коллективом.
Тут все заулыбались. Мы, вишняковские, стали украдкой посматривать на новеньких, а те рассматривали нас.
Учитель сделал по списку перекличку, потом сказал:
— А теперь давайте вспомним, что мы учили в прошлом году.
Я заметил, как Петро насторожился. А учитель, будто нарочно, взглянул на него и сказал:
— Иди-ка, Петро, к доске.
— Кто, я? — растерянно переспрашивает Петро.
— Ну да.
От волнения, что ли, Петро даже споткнулся на ровном полу. Наверно, он тоже слышал, как Наталка шепнула кому-то из новеньких:
— Это отличник, лучший ученик класса.
Вышел Петро к доске, написал задачу, а как она решается — не сообразит. Лицо у него красное, потное. Оглянулся он, видит: почти все решили и на него смотрят. И Наталка. И новенькие. Задачка-то пустяковая.
— Делить надо, — шепчу я.
Петро ухо подставил, вроде услышал, а какое число на какое делить, чувствую, не поймёт. Учитель заметил, что я подсказываю, спросил:
— Ты, кажется, помочь хочешь? Иди к доске.
Вышел я и всю задачку от начала до конца распутал. А Петро только стоит да на доску смотрит…
Идёт Петро на место, а сам украдкой на дверь поглядывает. Так бы вот, наверно, и выскочил из класса. Но нельзя ведь! Сел он за парту, надулся. Жаль мне его стало.
— Говорил тебе: делить надо, — шепчу я.
— Отстань, — отмахнулся Петро, — нужны мне теперь твои советы…
Наталка впереди нас сидит. Услышала наш разговор и тоже оглядывается на Петра сочувственно. Он от этого ещё пуще краснеет.
А на уроке физкультуры Василий Кондратьевич предупредил:
— Наши соседи — ученики четвёртого класса Весёлоподольской школы — хотят организовать с нами физкультурные соревнования. Так что надо быть готовыми. А ну, давайте покажем, на что мы способны. С правого фланга по одному — к турнику…
Пошли мы все подряд. Наталка подтянулась пять раз, я — шесть. Дальше очередь Петра. Подходит он к турнику, а у самого ноги заплетаются. Даже побледнел весь.
— Смелее, Петро! — подбадривает учитель.
Петро едва ухватился за перекладину, хоть она и не высоко совсем.
— Теперь подтягивайся, — говорит учитель.
Но Петро перебирает в воздухе ногами, а уж подтянуться вовсе не может. Подрыгал, подрыгал ногами и упал на землю.
Хохочут все, прямо заливаются! У Петра уши, кажется, вот-вот сгорят.