Виски по-ирландски
Шрифт:
«Спасатель Малибу» закашлялся, хотя до этого он всего лишь молчал и тупо смотрел по сторонам. Стоило представиться случаю сказать что-то, он тут же ухмыльнулся и заговорил с видом эксперта.
– Я люблю футбол!
– он прямо-таки прожег Фел взглядом. Когда она потерялась на секунду, еле заметно нахмурилась, сжала губы, он решил, что сказал что-то слишком сложное для глупого девчачьего мозга.
– Ну там, топлю за клуб. «ФИФА», катки смотрю.
– За кого топишь?
– Фел даже не задумалась, когда спросила его - она привыкла к этому сленгу. Растерянность же была только от того, что очень больно кольнуло сердце и захотелось, чтобы рядом сидел Марк. А ещё лучше быть там, где Марк сейчас, даже если он в гараже своего
– Воу! «Тоттенхэм», конечно!
– Жаль, я за «Челси», - равнодушно ответила Фел и подставила бокал, чтобы его наполнили. Она смотрела прямо на Генри, даже чуть улыбалась, и Билли хотелось аплодировать.
Вайнсы были уничтожены, но война не выиграна.
– 2 -
За кого в этой истории Валерия? За Фел или за Вайнсов. Никто её не спрашивал. Валерия кипела, она сжимала свой бокал и чувствовала, как растёт от гнева давление. Валерия сходила с ума от ненависти к проклятой шлюхе Билли и её паршивой семейке, которую она с собой притащила. В гостиной сейчас были самые отъявленные ублюдки. Это были самые беспринципные и нечистые на руку люди, и в этом логове оказался Кристофер Фосс. Да из-за этого человека Валерия всегда была противницей этого идиотского брака. Сын мог развлекаться с кем угодно, но не с внучкой Фосса, который был настолько чист перед законом, что хотелось блевать. Валерия знала, что его боятся и ненавидят за то, что во всех кабинетах его казино работают камеры. За то, что он настолько отвратителен, что вызывает полицию по каждому удобному случаю, не терпит мошенничества и какого-то хрена считает, что имеет право губить чужие карьеры приводами. Кто он такой? Какая у него история?
Валерия ненавидела его, Билли и даже Тео, который не отводил от этой патаскухи взгляд весь вечер, как голодный пёс. Её милый красивый внук, который должен был стать на её сторону, вдруг проникся историей о силе любви? Никто не выбирал себе судьбу, кроме Хавьера, который зачем-то женился на малолетке, и кроме Пандоры, которая опозорилась и родила без мужа.
Валерия вышла за того, кого одобрили родители. Первой женой Хавьера была дочь непримечательного, но богатого человека. Одобрена семьей. Мать Валерии, дочь серьёзного человека, имеющего самое прямое отношение к мафии - вообще договорной брак!
Фелиса - любимая внучка. Она должна пойти по правильной дорожке. Не Пандора, не Агне. Фелиса. Её нарекли итальянским именем, определили её судьбу, когда Валерия взяла маленькую тёмненькую девочку на руки девятнадцать лет назад. Она знала, что именно этот ребёнок возродит в семье славные традиции, вернёт им славу и вес в обществе. Хавьер не смог довести дело до конца, он был слишком принципиален, но в Фел было все, чтобы стать женой правильного, глупого мужа, и со временем он построил бы ей трон.
***
Ужин закончился непонятным фуршетом, на котором все беседовали и отпускали шуточки, обходя стороной и Фел, и Кристофера. «Родственнички» стояли в стороне, дедушка учил Фелису пить виски. Билли помнила, как на подобном вечере она слушала похожий урок.
«Намочи губы, не делай глотка. Хорошо, теперь собери с них виски и привыкни ко вкусу. Теперь глоток, подержи немного во рту и прочувствуй вкус!»
Фел смотрела Крису в глаза и улыбалась, делая первый глоток. Она была очарована и немножко влюблена, идеальное праздничное состояние. Утром проснётся с эмоциональным похмельем и всё это покажется ей прекрасным сном, а не дурным. Дедушка - был мастером, идеальной крёстной феей и лучшим другом.
– Чего мы добились?
–
Он страшно хотел коснуться её кожи на спине, он видел ровный ряд косточек позвоночника из-под чёрного шелка, и руки так и чесались провести по ним пальцем. В этой жуткой эйфории он пребывал весь вечер и к его окончанию, считал себя помешанным.
– Помолвку сегодня не объявят. Сынок свалил в туман. Мы отсрочили этот момент до следующего приема, а устраивать вечеринки раз в неделю даже твоя бабушка не сможет.
– Ты все ещё ей не веришь?
– Она не поддерживала нас сегодня. Она смотрела на нас волком. Давай не об этом?
– вдруг Билли повернулась и не смогла сдержать улыбки. Она тут же себя отругала, но кривляться было уже поздно, потому оставалось только отойти в сторону и присоединиться к скучающей Пандоре.
Он нашёл её снова. Не подошёл и не заговорил, просто поймал взгляд и тут же отвёл. И каждую следующую минуту Билли это ощущала, не отступающее ни на шаг от неё внимание, пристальное, не ревнивое. Она говорила с кем-то, а он исподтишка наблюдал, но никакого собственнического порыва, никакого яростного заступничества. Тео наслаждался её красотой, как наслаждаются прекрасной птицей в дикой природе, сознавая, что это не домашнее животное, это часть самой жизни.
Это стало маленькой нелепой игрой, и заинтригованная, и сходящая с ума от азарта Билли сама установила правила. Она шла к столу и замечала его тень за собой, говорила с Оливией у камина, и Тео оказывался поблизости. Брала очередной бокал вина и видела, как он ловит её движения. Совсем скоро этого стало недостаточно. Интерес возрос, и, теша своё самолюбие и женское тщеславие, Билли стала провокатором в этой игре. Перед ней даже не Тео был, а представитель мужского пола: красивый, заинтересованный и притягательный, а она давно не смотрела так на мужчин. Вся комната сошлась в одну точку - в Тео, взгляд которого уже туманился, будто он долго был под гипнозом. Билли смеялась чьим-то шуткам, кому-то улыбалась, красиво скрещивала затянутые в чёрные чулки ноги и иногда проверяла как там её жертва. Ей-то было важно, чтобы он больше ни на кого не посмотрел, и он удовлетворял её желание. Ещё немного - и это будет непристойно, ещё немного - и люди заговорят про это. Билли уже видела колкие взгляды других женщин и на себе, и на Тео, когда в очередной раз прошла мимо него и невзначай коснулась его плеча. Дерзость и явное внимание друг к другу. Даже Пандора следила за этой игрой из своего угла.
– Что ты делаешь?
– шепнул он, наконец, когда они снова оказались на одной территории, в холле, в ожидании такси.
– Ничего, - недоуменно ответила она.
– Я минимум трижды был… - он не решился сказать больше. Имеет ли он право после всего что было, признаться, как хотел бы утащить её в самую уединенную комнату дома, он-то знает их все, и снять с неё уже это шелковое платье. Он порой забывал с чего начались эти «отношения», а когда память подсовывала тёмную кладовку и в первый и последний раз, лежащую на полу Билли, он начинал ненавидеть себя и бояться её. Он не имеет права её теперь хотеть, как хочет мужчина красивую женщину. Выбросить бы из прошлого эти ужасные вещи, стали бы они просто людьми, но куда уж там. Они - люди с историей.
– Ты был?..
– а вот Билли очень хотела услышать, и именно от него, что-то грязное и ужасное, чтобы покраснеть. Смутиться. Протрезветь от шокирующей откровенности. Перестать видеть в нём свободного мужчину с вечеринки, на которой она - свободная женщина. Рано. Рано. Рано! Когда пора?
– Ничего. Одевайся, пойду за девочками.
Он накинул на плечи Билли пальто, используя эти две секунды, чтобы коснуться кожи на обнаженном плече и ушёл в душную гостиную.
<