Витязь специального назначения

Каменский Юрий

— Ладно, — поднялся из-за стола кнез, — отдыхайте, сил набирайтесь, а я пойду, уж не обессудьте, дел много. Какая нужда будет, заходите запросто, рад буду услужить.

— Да, Борисыч, технично нас припёр этот долбанный феодал, ничего не скажешь. Что делать будем?

— Ковёр сушить.

— Да он уж высох почти в этой жаре, — удовлетворённо заявил Соловей, пощупав узорчатый ворс.

Стукнула входная дверь, на пороге стоял Неждан.

— Входи, вьюнош, — пригласил гостя Акела.

— Я не помешал ли вам? — вежливо поинтересовался посетитель.

—

Да, нет, входи, — приветливо отозвался Барс, — хоть расскажешь нам поподробней про ваш остров, а то кнез ваш весь в делах, весь в заботах, аки пчела.

— Ну, да, — простодушный парень принял тонкую иронию Андрея за чистую монету, — скрывать мне от вас нечего, вы же отсюда всё равно уехать не сможете. Разве вам кнез про это не объяснил?

— Объяснял, да я не всё понял, — сделал простое лицо Акела, — он просто сказал, что на ваших баркасах далеко не уплывёшь. Но можно же и побольше судно построить?

Мулат рассмеялся.

— Где же вы строить-то его будете? Если здесь, то как вы его к морю доставите? Через эту пещеру даже отдельные части никак не протащить. Да вы не кручиньтесь, — заметив, как помрачнели гости, — у нас здесь хорошо. Женщин себе подберёте, дома вам построим…

— Твоя правда, — обречённо махнул рукой Барс, — видать, доля наша такая. Хватит нам уже странствовать, навряд ли мы место лучше этого острова найдём.

Неждан просиял.

— Ну, конечно. Пойду я, отдыхайте, устали, поди, с дороги.

— Будь здрав, — напутствовал его Акела. Хлопнула дверь и друзья снова остались одни. Акела подозрительно потянул носом.

— Блин, откуда запах?

Андрей недоумённо принюхался, вопросительно глянул на друга.

— Да ничего я не чувствую, что ты? Какой запах?

— Вроде покойника…

— ?!

— А-а, понял, откуда. Это в тебе Великий Актёр умер. Надо же, по тихой жизни на острове он соскучился.

Барс затрясся от смеха.

— Борисыч, ну, ты и сволочь.

— Да, а кто это ценит?

— Мы тебя оценить не можем, — улыбаясь, внёс ясность Васька, — потому что на тебе уже пробу негде ставить.

— Вдвоём на одного, да? Вы бы лучше ковёр проверили, он уже сухой, по-моему.

— Легко, — Соловей плюхнул задницу на ковёр и тот плавно приподнялся над полом, — порядок, мужики, слушается, как и прежде. Понесли во двор.

Едва они разложили его на траве, как стукнули воротца и во двор вошёл кнез Добрыня.

— Ковёр посушить решили? — дружелюбно спросил он.

— Да, — отозвался Акела, по-турецки усаживаясь на густой ворс, — присаживайся и ты, кнез, поговорим.

Не заставляя себя долго упрашивать, Добрыня уселся на ковёр точно так же. Рядом с Акелой устроились друзья. Глаза Соловья искрили, он, как истинно рождённый в год Обезьяны, буквально упивался двусмысленностью ситуации.

— Ну, как, други, хорошо подумали, — что будете делать, как корабль строить, куда плыть? Может, от меня какая помощь нужна?

— Да что нам, кнез, узоры плести. Не к лицу это как-то ни тебе, ни нам. Давай начистоту, — Акела был серьёзен и внимательно глядел в улыбающиеся глаза

Добрыни, — не уйти нам отсюда. Думаю, что если мы найдём способ убраться отсюда, ты бы с дорогой душой так «помог», что мы бы всё равно остались. Верно я понимаю?

— Ну, что ж, — серьёзно ответил кнез, — напрямик так напрямик, с умными людьми и мне лукавить как-то не с руки. Наше кнезство хорошо живёт до тех пор, пока про нас никто и ничего не знает. Да и нету способа отсюда уйти, разве только улететь, как птица. Но люди, хвала Перуну, летать ещё не научились.

— Приготовься, — шепнул Акела Соловью и продолжал, обращаясь к кнезу, — благодарим тебя, славный кнез, за гостеприимство и особо за откровенность. Рады бы мы остаться, только, прости, дела у нас больно важные. Здрав будь. Давай, Василь.

Слушая прощальные слова Акелы, кнез определённо насторожился, однако, так и не смог понять, — в чём подвох? Когда ковёр плавно оторвался от земли, чисто рефлекторно он, вскрикнув, спрыгнул на землю. После этого верный ковёр-самолёт рванул вверх так, что друзей прижало перегрузкой. С высоты метров в десять они помахали ошеломлённому Добрыне, всей гостеприимной деревне, после чего ковёр заложил плавный вираж и лёг на обратный курс.

Осторожный Акела сплюнул через левое плечо, Соловей легонько постучал по его голове, как по дереву, пригнулся, уворачиваясь от подзатыльника. Глаза Барса блестели, по лицу блуждала улыбка. Осталось позади море, свежий ветерок обдувал лица, внизу мелькнул горный хребёт с обломками Ониксовой башни. И вот уже внизу проносится зелёный ковёр леса, по которому совсем недавно, шли они много дней, на каждом шагу подвергая себя опасности.

— Вась, спустись, пожалуйста, — мысленно воззвав к лешему, попросил товарища Акела.

— Что, мальчики налево, девочки направо? — съехидничал Соловей.

— С Финогенычем надо повидаться, — не приняв шутки, серьёзно ответил Акела, — насчёт Дорина с Берендеем попросить, чтобы пташек своих сориентировал.

— Правильно, — согласился Барс, — я тоже об этом сейчас подумал.

Ковёр плавно опустился на небольшую поляну. Через некоторое время из-за деревьев показалась кряжистая фигура Финогеныча. Путешественники вскочили, радостно приветствуя своего нечаянного друга. Глаза лесовика весело посверкивали из-под кустистых бровей, пока он, привычно пыхая дымом, раскуривал цыгарку.

— Угробили всё-таки подлого? — поинтересовался он.

— Да ты что, Финогеныч, — сделал оскорблённое лицо Соловей, — как ты сподобился про нас такое подумать? Нешто могём мы живую тварь изобидеть? Сам утонул, сердешный, летать, видать, толком не научился, а туда же…

— Ну-ну, — хмыкнул лесовик, — повидаться хотели али нужда какая пристала?

— И то и другое, — честно ответил Акела, — помнишь, с нами Берендей с гномом были?

— Как же не помнить, — чуточку обиженно ответил Финогеныч, — мне только восьмая сотня пошла, рановато мне ещё на память-то плакаться. Вы ведь и меч-то, однако, добывали, когда их уже не было. Я ещё спросить хотел, да не ко времени было.