Вивальди
Шрифт:
— Что?
— Масонский знаменитый фундамент.
— Да, да, здесь был храм со статуей Мудрости на крыше. Да?
— Смотрю, вы тоже собирали «материалы» о кувакинском имении?
— Не-ет, это все по рассказам Ипполита Игнатьевича.
— Понимаю.
— А скажите, раскопки вам тут не предлагали провести?
— Теперь это частная территория, государством ничего не охраняется, потому что от построек восемнадцатого века фактически ничего не осталось.
— А алхимическая лаборатория?
Моя осведомленность не испугала директора. Он даже, кажется, зевнул.
— Она… ее даже немного видно, стена крупной каменной кладки между теми стволами. Над нею длинный стеклянный купол. Вон там.
— Вижу, да.
Мне хотелось туда сходить, но я не хотел выглядеть шпионом. Пришел к дедушке, якобы, а сам давай шнырять среди старины.
— Так вы говорите, никакого восемнадцатого века?
Модест Михайлович уже откровенно зевнул.
— Почти никакого, только отдельные камни. С точки зрения исторической намного интереснее вот эта радиовышка.
Он резко обернулся, и указал на ту самую четырехгранную решетчатую конструкцию, высоко вознесшую в небо свои ржавые ребра.
— Для историков науки тут есть материал. Мы не сносим ее специально, не вандалы же мы. Может быть, кто-то и заинтересуется. Это очень интересная штука. Она появилась раньше Шуховской башни, той, что на Шаболовке, знаете?
— Да, конечно. А в чем ее, ну, секрет?
— Извините, я не специалист, а администратор. И еще раз извините, мне пора.
— Понятно.
— Вас проводят.
— А моя куртка?
— Она уже ждет вас на выходе.
Я сделал несколько шагов, но остановился. Нельзя было просто так выйти из этого разговора. Явился как озабоченный судьбой дедушки, а ухожу как экскурсант, осмотревший интересные развалины. Я обернулся.
Модест Михайлович стоял на месте, и, набычившись, смотрел мне в спину.
— А Ипполит Игнатьевич… я бы хотел…
— Мы сообщим вам, если наступят серьезные изменения в его состоянии. Оставьте девушкам свои координаты.
— И…
— Шансы у него есть. Вы же видели, он и глаза время от времени открывает.
Только что от платформы домодедовского аэропорта отошел белый аэроэкспресс. Сразу же вслед за этим на платформу вышла группа молодых людей — явно только что прилетели. К ним, расстроено глядящим вслед равнодушно исчезающему поезду, бросились местные транспортные зазывалы. Предлагали такси, места в маршрутке, в автобусе — минут через десять тронемся!
Сначала один из пассажиров откололся от группы и побрел в сторону припаркованных чуть в сторонке автомобилей. Потом другой. Стало ясно, что никакая это не группа, каждый сам по себе искатель подходящего транспорта.
Зазывалы крутились вокруг, сообщая, что следующий рейс аэроэкспресса только через час, что было заведомой ложью и недобросовестной косвенной рекламой своего способа перевозок.
— Такси? — спросил один из гостей столицы, высокий юноша с бледным худым лицом и бритым, удлиненным черепом. — Где твое такси?
Водила засуетился, стал объяснять, что нужно пройти вон за те ворота, там еще чуть-чуть, и…
— Пройти? — Брезгливо поморщился пассажир, и спросил, показывая в сторону группы иномарок, стоящих неподалеку. — А это что?
Назойливый таксист пожал плечами, буркнул что-то, мол, тоже отвезут, и откололся.
Пассажир подошел к ближайшему почти новому «фольксвагену». Хозяин машины, здоровый, рыжий дяденька, улыбнулся ему со всей возможной приветливостью, и поинтересовался куда везти. А оплата? По счетчику, естественно. Сколько километров, столько денег. Так, куда вести? Красносельская? Поехали.
Водитель, несмотря на «быковатую» внешность — стрижка, шея, перчатки с обрезанными пальцами, оказался на редкость общительным, приветливым человеком. Быстро нашел тему интересную пассажиру. Конечно, футбол. Долго, во всех подробностях обсудили детали перехода Аршавина и Жиркова в «Арсенал» и «Челси». Машина летела в сторону города как стрела. Руки водителя в перчатках с обрезанными пальцами мастеровито лежали на руле. Сам он то и дело поворачивался к клиенту, улыбался, демонстрируя самое лучшее к нему расположение.
Через какие-нибудь сорок минут они уже поворачивали на Красносельскую улицу.
— Вот тут мне лечили зуб. — Сообщил водила, когда они проезжали мимо районной стоматологической поликлиники.
— А мне даже рвали, — поддержал тему пассажир. — Вот в этот двор, пожалуйста. Теперь налево, еще раз налево. Стоп.
Глухой, тихий двор. Две овчарки бегают среди голых кленов. У дальнего подъезда две старушки принимают скудные солнечные ванны на скамеечке.
— Сколько я вам должен?
— Смотрите сами, по счетчику тридцать четыре километра. Километр восемьдесят рублей. Две тысячи семьсот двадцать.
— Восемьдесят?
— Да.
Водила ткнул в пластиковую карточку со своей фотографией и какими-то цифрами, прилепленную на приборной доске над счетчиком.
— Фирма «Аякс», зарегистрирована, все по закону. Восемьдесят рублей за километр пробега.
— Надо было сказать, когда я садился.
— Надо было спросить, когда я приглашал.
Странность разговора заключалась в том, что пассажир говорил совершенно спокойно.
— Надо смотреть, куда садитесь. — Водитель тоже пытался говорить совершенно спокойно, но внутри немного все же искрило. Он привык, что в этом этапе уже начинается скандал.
— Надо предупреждать.
— Платить будете? — Водитель перестал вдруг улыбаться, и разом превратился в опасного на вид громилу.
— Нет, конечно.
— То есть как?!
Водитель попытался сделаться еще более страшным: брови сдвинулись, брови раздулись.
— Я сейчас пойду домой, а холостой пробег будет вам наказанием за мошенничество.