Включите северное сияние

Погодин Радий Петрович

— Это еще что такое? — спросил капитан у Наташки. — Вам тут что, спортплощадка? Это радиорубка — святая святых — и извольте... — Он взял Наташку за шиворот и выставил ее за дверь.

Но и в таком висячем положении Наташка успела выкрикнуть:

— А ты, Раиса, сама плачешь, а еще радистка первого класса!

Выдворив Наташку, капитан повернулся к Леньке.

— Если на радиосеанс пришли, ведите себя как положено.

— Это Коля Чембарцев. Мы пришли об его отце узнавать, — с грустным спокойствием объяснил Ленька.

Капитан вопросительно посмотрел на Раю. Рая покачала головой и едва слышно вздохнула.

— Так, — сказал капитан. — Про отца узнаешь в свое время. Север есть Север. Все в свое время. Ну, гуляйте пока.

Когда дверь за ребятами закрылась, капитан порта тяжело сел на стул.

— Что с ним стряслось? Рая сказала:

— Не знаю. Он сына так ожидал. Обещал познакомить... Вам шифрованная радиограмма... Даже две...

* * *

Горит, переливается в вышине северное сияние, становится все ярче, все беспокойнее. Мечется в небе и полыхает. Словно тысяча скрипачей разом бросила на тугие струны тысячу тонких смычков. Словно тысяча трубачей разом поднесла к губам свои золоченые трубы. Словно тысяча арф качнулась в такт, и арфистки побежали пальцами по бесчисленным струнам. И ударили барабанщики в барабаны.

Горит, переливается северное сияние. Сверкает над всей полярной землей. Над поселком, над кораблями, вмерзшими в лед, над аэродромом, над зимовками, притаившимися по берегам полярного моря. Над снежной бескрайней тундрой.

— Капитанам судов "Амдерма", "Индигирка", "Ураллес" явиться к капитану порта.

— "Фиалка", "Фиалка", я — Дальняя. Командир вертолета Залесинский. Родилась девочка. Принимаем поздравления.

— Я — "Фиалка". Зимовку Дальнюю поздравляем с новорожденной. Командир Залесинский, вам приказ — немедленно вылетайте на гидропост Топорково. Гидролог Чембарцев не выходит на связь. Возможно, потребуется медицинская помощь.

— Я — Залесинский. Вас понял.

* * *

Горит, переливается в вышине северное сияние. Под расходившимся небом стоят ребята — Ленька, Наташка и Коля Чембарцев.

— Кто этот дядька, который нас выгнал? — спросил Коля без всякого к этому дядьке почтения. Ленька ответил:

— Капитан порта. Он у нас самый главный. Он молоток.

— А ты распустил нюни в микрофон, а еще говоришь — чувство юмора. — Это сказала Наташка.

Ленька как-то странно посмотрел на нее, потом подошел к Коле, шлепнул его по плечу.

— А ты молоток.

— Какой же он молоток, если плакал?

— Потому и молоток. Если бы у нас отец потерялся, я бы тоже плакал.

— Ты? Ты же бесчувственный. Когда это ты хоть раз плакал? Что-то я не видела.

— И не увидишь.

— Я думаю, они нам сообщить что-то хотят, — ни с того ни с сего сказал Коля. — А может быть, спрашивают, как мы живем.

Наташка и Ленька вытаращились на него.

— Кто хочет?

— Люди с другой планеты. Они нам сигналы посылают.

— Какие сигналы?

Коля показал на небо, где металось северное сияние.

— А что, — сказала Наташка. — Может быть, в самом деле. Может, им без нас скучно. Может быть, это — музыка с Марса.

Представила Наташка в своем воображении разноцветных марсиан с большими ушами. Сидят марсиане в хрустальном Доме культуры, играют на марсианских круглых балалайках и электрогитарах и через специальную марсианскую радиостанцию передают свою музыку людям на Землю.

Один мой сосед, мальчик среднего школьного возраста, спустился из своего окна по веревке. "Подумаешь!" — скажете вы. Но спускался-то он, упираясь ногами в стену. Подошвы своих полукедов мазал зеленой краской, отчего на стене получились следы, ведущие вверх. Проделал он это ночью. Утром объявил, что в гости к нему внезапно заявился один чудак марсианин.

Родителей мальчика за порчу стены масляной краской оштрафовали.

— Тут, совсем близко, магнитный полюс. Он как антенна. — Ленька долго смотрел в небо, пытался вообразить что-нибудь марсианское. — Я про животных люблю смотреть... А ты про что любишь? — спросил он у Коли.

— А? — сказал Коля. — Куда же он все-таки делся?.. Ленька почесал под шапкой.

— Ничего... В кабинете физики радиостанция есть. Старшеклассники из деталей собрали. Там Сережка Коновалов начальником. Он нас в эфир выпустит. Мы твоего отца в эфире сами найдем.

* * *

Сережка Коновалов играл на гитаре, а девятиклассница Ниночка Вострецова стояла в красивой позе, пела под Сережкин аккомпанемент. Сережка Коновалов с длинными волосами на затылке, по поводу которых он вел борьбу с директором школы и педагогами и выигрывал только благодаря хорошей успеваемости и умелым рукам, особо пристрастным к радио и электричеству, записывал Ниночкин голос на магнитофон. Играл и записывал.

Стены в кабинете физики увешаны печатными портретами гениальных теоретиков и естествоиспытателей, а также графиками, диаграммами и таблицами распространения волн и других явлений приводы. На столах пособия для изучения предмета. Окон в кабинете три. Дверей — две. Одна большая, чтобы учащиеся не застревали в ней, стремясь к изучению великой науки. Другая — маленькая, ведущая в кладовку, где хранились запасные, особенно хрупкие и особо ценные приборы и аппараты.

— Стоп! — сказал Сережка. — К твоему голосу трудно приладиться. Перемодуляция.

— Конечно, у меня голос редкий, — согласилась с Сережкой Ниночка Вострецова.

— Начали! — Сережка включил запись и проиграл вступление на гитаре.

Ниночка пропела первую фразу про заграничное "ай лав ю".

— Стоп! — сказал Серега. — Опять прет.

В кабинет вошла Нитка с красной повязкой на рукаве.

— Перемодуляция, — сказала Ниночка.

— Микрофон не форточка, не пытайся сунуть в него голову, — сказала Нитка.

— Остришь? — Ниночка взяла низкую ноту, похожую на мычание. — Нитка. Нитка, и почему все некрасивые такие злые?

Как раз на последних словах Ниночкиного комплимента в кабинет физики ввалилась компания, а именно: Ленька Соколов, Соколова Наташка и Коля Чембарцев.

— Это наша Нитка некрасивая?! — прямо с порога возмутилась Наташка. — Она даже в темноте красивее тебя.

— Пошли вон, дикари немытые! — Ниночка Вострецова устремилась выталкивать Леньку и Наташку за дверь. — Усвистывайте отсюда, пока уши целы.