Вкус смерти

Машина летела по шоссе легко и напористо. Положив руки на руль, лейтенант Сергей Доронин вполголоса напевал нечто собственное, веселое. Временами в такт мелодии он резко нажимал на педаль акселератора, двигатель мгновенно схватывал посыл, и машина буквально вырывалась из-под ноги, бешено устремляясь вперед. Разогнавшись, Сергей сбрасывал газ, и «жигуленок» еще долго летел

по инерции, не теряя наката. На ровных участках Сергей легко покачивал обод руля, и машина, словно послушная партнерша в танце, повторяла его движения.

С утра Сергей пребывал в состоянии радостном и беззаботном: в его руках впервые в жизни оказалась собственная, новенькая машина — «жигуль»-восьмерка, такая послушная, такая блестящая, вся пахнущая свежим пластиком, лаком, резиной.

Шоссе, недавно покрытое асфальтом, черной лентой лилось с увала на увал, по прямой пересекая редколесье. По обе стороны дороги стояли отливавшие позолотой сосны, высокие, звонкие. Ветерок, дувший с реки, посвистывал в их кронах, заполняя все вокруг терпким запахом разогретой хвои.

Машина шла легко и напористо. Жизнь на много лет и километров вперед казалась Сергею прекрасной и светлой.

У бетонного километрового столба Сергей слегка притормозил. Крутанув руль, повернул направо. Осторожно провел машину через кювет и по едва различимой колее, по подушке из мягкой хвои, по пологому травянистому спуску съехал к тихой полноводной реке. Берег был чист и пустынен. В этом месте только по выходным дням появлялись горожане и заполняли пляж шумными семьями. В будни река отдыхала.

Заглушив двигатель, Сергей вышел из машины и первым делом разулся. Потоптался на месте, давая возможность ступням привыкнуть к колючей подстилке. Снял форму, аккуратно сложил ее на переднем сиденье. Потом с разбегу, расплескивая каскады брызг, ворвался в холодную воду. Фыркая и махая руками, выскочил на берег, побежал по песку на косогор, к лесу. Молодая сила рвалась наружу, требовала выхода.

Он побежал по мягкой тропинке, усыпанной хвоей, чувствуя в каждой клеточке тренированного, крепкого тела легкость и силу.

Неожиданно в стороне от стежки за негустыми кустами орешника Сергей увидел людей. Несколько человек занимались каким-то делом. Сергей свернул с тропы и теперь уже осторожным неустойчивым шагом, боясь поколоть ступни, двинулся к людям. Он разглядел, что двое из них орудуют лопатами, а третий, сунув руки в карманы брюк, наблюдает, стоя чуть в отдалении.

Что понадобилось землекопам в лесу, зачем они роют яму — это меньше всего интересовало Сергея. Ему просто хотелось хоть с кем-то разделить хорошее настроение, поделиться радостью, улыбнуться кому-то, получить улыбку в ответ, переброситься парой пустых, ничего не значащих слов. В тот момент он был добр и расположен к людям. Он знал — попроси его незнакомцы, и он с охотой отвезет их хоть в город, хоть куда-то подальше, поскольку сейчас для него проехать лишних десять-пятнадцать километров всего лишь удовольствие. Труд ли крылатому летать, если полет доставляет радость?

— Салют! — Сергей вскинул руку, приветствуя незнакомцев.

Те молча оторвались от дела, удивленно и сумрачно уставились на человека в плавках.

— Привет, мужики! — повторил Сергей, думая, что его не расслышали.

В это время некто, чьего приближения он не заметил, вышагнул из-за куста и оказался за спиной лейтенанта. Его нож, острый и узкий, направленный сильной рукой под левую лопатку, безошибочно нашел сердце. Лейтенант Сергей Доронин умер, не осознав своей смерти, не утратив радостного настроения, в котором жил весь последний, самый короткий в своей биографии день. И лишь в минуту, когда его безжизненное тело упало на землю, доброжелательная улыбка сошла с лица и губы исказила гримаса боли.

ШИФРОТЕЛЕГРАММА

Особо срочно.

Совершенно секретно. Серия К.

Янтарь. Начальнику отдела военной контрразведки полковнику Кузнецову В. П. 14 мая в 11.20 местного времени в районе дикого пляжа на реке Светлая отдыхающим рабочим судоремонтного завода «Пролетарий» Акимовым Н. Г. обнаружена автомашина «жигули» госномер И28-14 ПС, принадлежавшая лейтенанту Доронину Сергею Васильевичу, который должен был вернуться из отпуска в свой полк 12 мая. В машине найдены комплект офицерского обмундирования, обувь и документы. Розыск тела, по предположению, утонувшего в реке, проведен на протяжении восьми километров от места обнаружения автомашины до плотины колхоза «Радостный». Положительных результатов поиск не дал. На следующий день, 15 мая, в глубине леса лесник Конобеев Р. А. с собакой обнаружил труп лейтенанта Доронина С. В., заваленный ветками орешника.

Учитывая принадлежность погибшего офицера к штабу ракетной дивизии стратегического назначения (воинская часть 74398), по режиму отнесенной к оборонным объектам особой важности и высшей секретности, для проведения оперативно-розыскных мероприятий просим направить в гарнизон опытного следователя-криминалиста.

Подписал майор Шарков. Топаз.

ТЕЛЕГРАММА

СРОЧНАЯ. П/О СОСНЫ. В/Ч 74398 С. ШАРКОВУ А. Т.

ВСТРЕЧАЙ БРАТА. РЕЙС 375. ОТЕЦ.

Шарков узнал «брата» без особого труда. От самолета, небрежно помахивая черным, изрядно потертым кейсом, к домику аэропорта местных линий шагал однокашник Шаркова по высшей школе госбезопасности — Коля, а теперь уже полковник Николай Ильич Прасол. В годы учебы он числился курсантом среднего уровня — никогда не вырывался вперед, хотя, правда, ни от кого резко не отставал. Зато в первый же год самостоятельной работы сумел зарекомендовать себя проницательным аналитиком, который способен раскручивать туго замотанные клубки, казалось бы, неразрешимых дел. Пожилой начальник отдела, пробивший руководящую должность силой чугунного зада, чтобы раз и навсегда указать место высокообразованному юнцу, подкинул Прасолу два «глухаря» — нераскрытые дела, камнем висевшие на отделе из-за их заведомой безнадежности.

Прасол, ничего не знавший о намерениях шефа, взялся за работу всерьез, вытряс из собранных досье все возможное, составил программу, ввел исходные данные в машину и в итоге собрал воедино недостающие звенья в таких же «глухарях», висевших на соседних отделах. В результате операции ему удалось распутать сразу пять дел, в течение нескольких лет остававшихся неразрешимой загадкой для контрразведки. Они вывели на крупного резидента, о существовании которого до тех пор никто не догадывался. Прасола затребовала Москва, и он, как стали считать однокашники, «вознесся».

Товарищи, отдавая дань традициям, потискали друг друга в объятиях.

— Как долетели, Николай Ильич? — Шарков начал разговор с вопроса, который обычно задают всем, приезжающим издалека.

Прасол удивленно вскинул брови.

— С каких это пор мы на «вы»?

Шарков смущенно замялся. Ответил, стараясь не глядеть Прасолу в глаза.

— Все же вы полковник… А я вот застрял в майорах…

— Кончай, Андрей! — оборвал его Прасол с явным раздражением. — По русской военной традиции однокашники — будь один генерал, другой — капитан — во всех случаях обращаются друг к другу на «ты».