Вкус заката
Шрифт:
– Так ведь мы сейчас на юге Франции, а это древняя земля трубадуров! – Павел взмахнул воображаемой шляпой и изобразил довольно изящный поклон.
Я не выдержала и засмеялась:
– Предупреждаю, если в той руке, которую вы все еще держите за спиной, не дай бог окажется мандолина, ваше рыцарское служение мне прервется, едва начавшись! Я терпеть не могу любительское пение и прочие трабадурости!
– А как насчет великолепного красного вина? Его вы любите?
Трубадур и менестрель показал, что в левой руке у него не музыкальный инструмент, а запыленная бутыль.
– Я
– Это достохвальный подвиг, – одобрила я и жестом указала на стул. – Присаживайтесь! Я, правда, уже поужинала и даже начала дегустацию спиртных напитков.
– Так продолжим!
Павел занял место напротив меня и помахал официанту. Через минуту в объемистых бокалах перед нами рубиново засияло бордо.
– Сухое красное после коктейля с ромом? Это смелый шаг! – без одобрения прокомментировал мой внутренний голос.
Кажется, он собирался прочесть мне занудную мораль, но я заглушила его назойливый шепот сначала звоном бокалов, а потом смехом и болтовней.
Примерно через час – к этому времени мы допили вино, а я еще успела усугубить приятное опьянение вторым «Мохито» – Павел расплатился по счету, и мы, заботливо поддерживая друг друга на коварно узкой и крутой лестнице, спустились в подвал – танцевать.
В женской среде издавна бытует мнение, будто по тому, как мужчина танцует, можно определить, каков он в постели. Это крайне опасное заблуждение.
По моим наблюдениям, лучше всего танцуют геи, трансвеститы и импотенты. А среди мужчин нормальной ориентации чемпионами по зажигательным пляскам являются самовлюбленные типы, чей эгоизм в полной мере проявляется как раз в постели. Опять же мелким вертлявым живчикам формата «метр с кепкой в прыжке» сложные па удаются гораздо лучше, чем двухметровым здоровякам типа «косая сажень в плечах», хотя бы потому, что высокому крупному индивидууму на танцполе особо не развернуться. Но это же не значит, что микроорганизмы так же выигрышно смотрятся при исполнении упражнений на матрасе!
Короче говоря, я лично избегаю сближения с мужчинами, которые на дансинге исполняют па, как балетная труппа Большого театра и хореографический ансамбль индейского племени Сиу, вместе взятые. По мне, если мужчина во время быстрого танца топчется под музыку с грацией молодого бегемота и при этом не наступает на ноги другим танцующим, это нормальная заявка на выход в полуфинал. Такого танцора я вполне могу отобрать для индивидуального просмотра в режиме медленного танца. Тогда становится окончательно ясно, приятна ли мне близость его тела, комфортна ли постановка рук на изгибах моей фигуры и пробегает ли между нами та искорка, которая в более интимной обстановке способна превратиться в мощный электрический разряд.
Павел прошел проверку успешно. После трех быстрых танцев и одного медленного я решила, что продлю наше с ним общение до утра. На какие-то феерические ощущения я не расчитывала, но в классической программе трубадур-менестрель должен был выступить неплохо. Меня особенно порадовало, что в процессе танца он не нашептывал мне на ушко сомнительные комплименты и не пытался делать заявок на будущее, описывая свои более или менее гнусные желания и намерения. Слишком многие мужчины обожают это делать – страстным шепотом озвучивать дальнейшую программу, подробно пересказывая и смакуя ее, точно сюжет порнофильма!
А мы, женщины, как правило, не любим откровенных разговоров о сексе (меньше слов, больше дела!). Нам нужно говорить о чувствах – о любви, тоске, ревности, можно даже о влечении и страсти, но так, чтобы это не звучало как деловитая заявка золотоискателя на перспективный участок. Лишь очень близкий человек может порадовать меня sms-кой, начинающейся словами: «Любимая, я хочу снять с тебя трусики…» И даже он вряд ли получит в ответ что-то столь же эротичное.
Вероятно, эти мысли о примитивной животной сущности мужского племени отразились на моем лице, потому что предупредительный трубадур спросил, не хочу ли я еще выпить. Видимо, решил добавить мне куражу.
– Еще «Мохито»? Или чего покрепче?
– Пожалуй, текилу! – решила я.
Внутренний голос в панике взвыл, но децибелы очередной плясовой его полностью заглушили. Укоров совести я также не услышала. В конце концов, я взрослая, самостоятельная и свободная женщина! Могу пить что хочу и спать с кем хочу!
Если, конечно, хочу…
Я испытующе посмотрела в спину Павлу, который энергично протискивался к барной стойке в углу зала, и неожиданно наткнулась на острый внимательный взгляд. Буквально напоролась на него, как на колючую проволоку!
У стойки бара на высоком табурете сидел тот самый парень. Посреди всеобщего танцевального хаоса он сохранял каменную неподвижность, только взгляд сканировал толпу да периодически размеренным движением поднималась и опускалась рука со стаканом. Одет он был не самым подходящим образом – как-то старомодно. Тщательно отутюженные черные брюки, бледно-голубая рубашка с галстуком и синий пуловер были бы гораздо уместнее в офисе. Тем не менее я чувствовала, что меня этот странный парень неудержимо влечет.
Мы сцепились взглядами, и я, точно загипнотизированная, двинулась к нему, как вагончик канатной дороги по натянутому тросу. Павел, стоя ко мне спиной, пытался докричаться до бармена, увлеченно жонглирующего бутылками. Я подошла к интересующему меня субъекту почти вплотную и спросила первое, что пришло в голову:
– Вы танцуете?
– Нет.
Ответ был короткий, но вежливый, он даже сопровождался смущенной улыбкой. Поэтому я дерзнула спросить еще:
– Значит, танцует ваша подруга?
– У меня нет подруги.
– Только не говорите мне, что вы голубой! – ляпнула я.
– Кто – я? Голубой?! – Парень искренне ужаснулся. – Неужели похож?!
Он встревоженно оглядел свой нелепый наряд и снова взглянул на меня – с детским испугом, который выглядел так комично, что я расхохоталась.
– Вы похожи на офисную пчелку, по ошибке залетевшую в чужой улей! Но ваша мужественность вне подозрений, – заверила его я. – Я в этом разбираюсь.
– Верю, – уже без улыбки сказал он, все так же пристально глядя мне в глаза.