Вкус заката
Шрифт:
Сегодня он выглядел типичным студентом: в мешковатых джинсах со множеством карманов, в футболке с «Симпсонами» и бейсболке, повернутой козырьком назад. Рукава джемпера, обнимающие талию и завязанные узлом на животе, болтались на уровне колен. Штаны были цвета хаки, футболка желтая, бейсболка красная, а джемпер цвета морской волны. Я невольно прищурилась: новый образ Дэна был таким колоритным, что ослепил бы и стаю амазонских попугаев.
– Анна, иди сюда!
Прошу заметить, еще вчера мы были на «вы»!
Яркая личность настойчиво похлопала ладонью по спинке диванчика. Сидящие на нем послушно раздвинулись, освобождая для меня посадочное
– Всем привет. – Я подошла со своим подносом и оглядела компанию вблизи.
Ребят было десятка два, парней и девчонок примерно поровну, но явных парочек только три или четыре. Те двое, что целовались, стоя на стуле, продолжили это делать сидя.
– Это Мак и Кэт, – улыбаясь, объяснил мне Даниэль. – У них сегодня праздник – полгода совместной жизни.
– Они кажутся слишком юными, чтобы быть женатыми! – шепотом заметила я.
– Я сказал – годовщина совместной жизни, а не свадьбы! – Дэн подмигнул, взял у меня поднос и поставил на стол. – Давай, проходи сюда!
Парни и девчонки, развалившиеся на диване, подобрали ноги. Стараясь не наступать на их ботинки и кеды, я пробралась к Даниэлю и села рядом.
Мое появление ничего не изменило в произвольной программе праздника. Мак и Кэт, чувствовалось, приклеились друг к другу надолго. На них уже перестали обращать внимание.
– Твои друзья? – тихо спросила я Даниэля. – Довольно пестрая компания.
Он пожал плечами:
– Компания сложилась стихийно, мы познакомились вчера в ночном клубе.
Я кивнула. Еще одно явное преимущество юности – контактность. Молодые люди не боятся приобретать новых знакомых, потому что вовсе не думают о том, каково их будет терять! В юности мы не придаем символического значения случайным встречам и не воспринимаем как необратимые неизбежные расставания…
Из-под прикрытия гигантской булки с котлетой и поллитрового стакана с колой я разглядывала публику.
Она была в буквальном смысле колоритной. Родовые имена Мака и Кэт наверняка были гораздо более экзотическими: судя по их антрацитово-черным шевелюрам и желтому цвету щек (ничего другого затянувшийся поцелуй увидеть не позволял), герои дня происходили из Юго-Восточной Азии. При этом справа от целующихся сидел огненно-рыжий веснушчатый верзила в майке с изображением британского флага, а слева – чернокожий парень, по-родственному похожий на торговца с набережной, который со скидкой продал мне медальон со змеем. Рука и часть предплечья рыжего на манер коромысла висели на массивной холке дородной девицы, унылым видом напоминающей утомленную лошадь. Она кротко и безразлично держала на себе руку рыжего, всецело занятая чизбургером. Чернокожий малый, явно не имеющий среди присутствующих подруги, уткнулся в компьютерную игрушку на дисплее сотового телефона. При моем появлении он прервал свое увлекательное занятие, но, увидев, что я села рядом с Даниэлем, вернулся в виртуальный мир. Я поняла его безразличие к происходящему, рассмотрев женскую часть общества.
На углу стола одиноко скучала девица, похожая на непропеченную сдобную булку. Рядом с Даниэлем оживленно чирикали две тощенькие девы с переизбытком железа в организме: стальные колечки, бусины и гвоздики блестели у них в ушах, носах, бровях и пупках. Красивой мне показалась только одна барышня – изящная брюнетка лет тридцати, с длинной шеей, гибкой спиной и развернутыми плечами танцовщицы. Ее единственную плотно держали в клещах сразу два глубоко заинтересованных кавалера. Остальные девчонки были очень молодые, не старше двадцати, и совершенно неинтересные. Лица без косметики, волосы паклей, одежда удобная, но нисколько не подчеркивающая достоинства фигур и не скрывающая их недостатки. Похоже, у нынешних девушек не модно быть сексуально привлекательными.
– Издержки феминизма, – хмыкнул мой внутренний голос.
Я покачала головой: феминизм само собой, но тут что-то еще. Из поколения в поколение женщины все больше теряют способность и, главное, желание нравиться мужчинам!
Взять, к примеру, хотя бы щеголиху Софью Палну – бабульке уже за семьдесят, а она не выходит из дома, не наведя лоск по полной программе! И не одна она такая: я давно заметила, что в европейских странах сплошь и рядом отталкивающе неухоженные девицы, никакущие женщины и совершенно потрясающие старушки. Может быть, у пенсионерок меньше повседневных хлопот и они могут тратить свободное время на заботу о внешности? Или же это придирчивое внимание к своему внешнему виду – результат утерянного воспитания? Так сказать, старая школа? Природные данные у всех разные, так что объективно не каждая дама может быть красоткой, но не стремиться к этому, по-моему, преступление перед природой и обществом! На месте правительств и президентов стран Евросоюза я бы уже била тревогу. Как, скажите, прогрессивное человечество сможет одолеть демографический кризис, если внешность, манеры и поведение современных женщин напрочь отбивают у мужчин всякое желание размножаться?!
И кто, скажите, придумал, что уважающей себя женщине унизительно быть сексуально привлекательной?! Как же так, быть матерью – почетно и достойно, а вызывать у мужчин желание сделать тебя матерью – позорно и стыдно! Очень странная логика, по-моему.
– О чем ты думаешь? – Даниэль коснулся моей руки.
– Не поверишь – о логике! – хмыкнула я.
– Не поверю, – согласился он, и мы рассмеялись.
Тут девица, похожая на сырую булку, развернула гигантский бутерброд из французского багета с полуметровой сосиской и, держа его широко разведенными руками, жадно впилась зубами в пышное тело сэндвича. Я посмотрела на обжору с неподдельным ужасом. Господи! У молоденькой девчонки в жировых кольцах над приспущенным поясом джинсов добрых шесть кило лишнего веса, подбородки вот-вот сомкнутся с бюстом, а она так ест?!
Конечно, парни будут засматриваться на женщин постарше!
– Ты классно выглядишь! – точно подслушав мои мысли, сказал Даниэль, и я почувствовала, что его рука осторожно прилегла на мое колено.
Не скажу, что это было неприятно, вовсе нет. Просто несколько неожиданно!
С каждой нашей новой встречей Даниэль делался все смелее. В принципе это здоровая тенденция, однако в данном случае я чувствовала какую-то неправильность.
Было бы абсолютно нормальным, если бы мы постепенно сближались, все больше узнавая друг друга. Но Даниэль по-прежнему оставался для меня незнакомцем…
– Клевая штука! – похвалил он мое украшение, и я вдруг поняла, что именно меня смущает.
Эта смелость в обращении с малознакомой женщиной была такой же частью его нового имиджа, как яркие одежки, модная стрижка и дурацкий молодежный сленг!
Еще вчера, в томящих душу и тело закатных сумерках, читая мне лекцию об алхимиках, Даниэль разговаривал как эрудит и держался как опытный мужчина, с большой осторожностью оценивающий перспективы назревающих отношений. Сегодня он был глупым, дерзким, бесшабашным и обаятельным мальчишкой.