Вкус заката
Шрифт:
– Тех самых Гримальди, что основали княжество Монако? – Я блеснула свежими познаниями.
– Было время, они правили всем побережьем, – кивнул Дэн. – И замок Гримальди в Антибе стоит того, чтобы на него посмотреть.
– Я бы посмотрела, – осторожно сказала я.
– Правда? Тебе интересно? Вот здорово! – Даниэль обрадованно притиснул меня к себе одной рукой. – Никто из ребят не хочет ехать в Антиб, им и вчерашняя экскурсия в Монако показалась скучноватой! А я хочу махнуть туда завтра.
Он машинально посмотрел на наручные часы и поправился:
– То есть уже сегодня. Но только не с самого утра, а во второй половине дня. Ты как? При желании, если не захочется спешить с возвращением, заночевать можно в Антибе. Прямо в замке!
Он наконец посмотрел мне в глаза.
– И ты возьмешь меня? – не отводя взгляда, спросила я.
– Да.
Я могла бы поклясться, что мы оба понимаем скрытый смысл вопроса. Однозначно положительный ответ наполнил меня радостью предвкушения.
– Отлично! Тогда я пошла спать, чтобы набраться сил! – Я легко спрыгнула с парапета и вздернула на плечо сумку. – Когда и где встречаемся?
– В тринадцать тридцать в порту, идет? В четырнадцать ноль-ноль в Антиб отправляется катер с туристами.
– Скоро увидимся!
Секунду помедлив, я дождалась прощального поцелуя. Он был осторожным, легким, почти символичным, но укрепил уверенность в том, что «увидимся» – это не единственный глагол, действие по которому мы вскоре произведем к обоюдному удовольствию.
О том, что в гостиничном номере меня ждет другой мужчина, я вспомнила, лишь когда перешагнула порог. Несмотря на ранний час, Павел уже встал и шумно плескался в ванной.
– Вот черт!
Я тихо выругалась, поставила в уголок за дверью сумку с компьютером, развернулась, бесшумно прикрыла дверь и побежала в кондитерскую за кофе с круассанами. Если Павел проснулся недавно и не заметил моего долгого отсутствия в номере, горячий завтрак сойдет за объяснение, почему я не приветствовала его пробуждение нежным поцелуем.
Мужчины, к сожалению или к счастью, существа в большей степени рациональные, чем эмоциональные, и на них универсальное объяснение «Прости, дорогой. Я тебя люблю!» действует не на сто процентов. Зато вовремя поданная вкусная еда гарантированно смягчает самого жесткого мужчину.
Когда Павел вышел из ванной, на круглом журнальном столике его уже ждал легкий завтрак. Стаканчики с горячим кофе курились паром, румяные бока воздушных круассанов лаково поблескивали в лучах утреннего солнышка. Я также принесла из кондитерской треугольный кусок сыра в припудренном мукой пергаменте и тягучий мед в маленьких стеклянных баночках.
– О! Дорогая, ты бесценная женщина!
Павел отбросил в сторону полотенце, которым вытирал мокрые волосы, и целеустремленно двинулся к столу.
– Так говорят мужчины, которые знают, что меня нельзя купить, – согласилась я, занимая место за столиком.
– А вот подкупить можно! Правда? – Павел придвинулся ко мне вместе со стулом и скроил смехотворно умильную мину. – Скажи: что я должен сделать, чтобы ты позволила мне воспользоваться твоим компьютером?
– Только и всего? Это бесплатная услуга. – Я отхлебнула вкусный кофе и махнула надкушенным рогаликом. – Моя сумка с ноутбуком где-то в прихожей. Бери и пользуйся сколько угодно! Хотя нет, не сколько угодно…
Я прикрыла ладошкой предательский зевок.
– Прости, но я очень хочу спать.
– Я сейчас уйду, не буду тебе мешать, только отправлю одно электронное сообщение. – Павел заторопился, поставил стакан и отодвинул тарелку с рогаликом. – Где найти ту фотографию Ковальского, которую ты показывала мне вчера?
– Сейчас покажу. – Я тоже встала из-за стола и сходила в прихожую за сумкой с ноутбуком. – Но зачем тебе?
– У меня есть план, – важно сказал Павел. – Он очень простой, но, думаю, действенный. Мне даже странно, что мы не подумали об этом раньше.
Мысленно я отметила это его «мы»: очевидно, в представлении Павла мы с ним уже были командой не только в постели. Я бы так не сказала. Меня всегда больше привлекали одиночные первенства.
– Мы сегодня же разместим эту фотографию Ковальского или Орленко, называй его как хочешь, в ближайших выпусках городской газеты и в местных телевизионных новостях! Напишем что-нибудь жалостливое – например, «пропал безвредный душевнобольной старик, родственники и врачи просят добрых людей помочь в его поисках»! И если он еще здесь, мы найдем его! – азартно вещал Павел, энергично натягивая через голову свитер.
Я невольно залюбовалась этим зрелищем. Высокий, хорошо сложенный мужчина в незастегнутых тугих джинсах, с обнаженным торсом и спутанными свитером руками был такой привлекательной и легкой добычей…
– Что ты об этом думаешь? – Павел наконец справился со свитером: вынырнул головой из горловины, как черепашка из панциря, и вопросительно посмотрел на меня.
Взлохмаченный, румяный и очень милый.
Я сглотнула.
– Вообще-то мне нравится…
– Он спросил про план! – одернул меня внутренний голос.
– Но насчет твоего плана – я думаю, его необходимо подкорректировать. – Я взяла себя в руки и заговорила о деле: – В газетах и на ТВ надо разместить не эту фотографию, а другую.
– Не понял? – Павел присел на кровать и потянулся за туфлями.
– Сейчас поймешь, – пообещала я и пересказала ему легенду о князе Сиротке. – Ты понимаешь, что это значит?
Он понял и тут же уронил туфлю:
– Это может означать, что процесс одновременно идет в двух противоположных направлениях: девушка стремительно стареет, а ее любовник молодеет! Она умирает, а он получает запас жизненной силы еще на много лет!