Владетель Мессиака. Двоеженец
Шрифт:
«Это доктор, коновал и отравитель Лагульф, — сейчас же сообразил Бигон и прибавил, — кто же здесь болен, и зачем Лагульф тут шляется…»
Не долго думая он вошел в кухню и увидел там хорошенькую крестьяночку, мывшую посуду.
— Здравствуй, моя милая! — говоря это, Бигон дал рукам волю. Крестьянка воскликнула.
— Ах ты, старый!
— Старый! Где ты видишь старого. Когда я был властителем этого дома, год тому назад, никто меня не называл старым.
Слово «властитель дома» произвело хорошее впечатление на девушку. Она улыбнулась, говоря:
— И мой теперешний хозяин Лагульф еще не старый человек.
— А, так этот дом принадлежит доктору Лагульфу. Это мой приятель. Пожалуйста, принеси вина, и самого лучшего. Мне хочется пить.
— Вы будете пить одни?
— С тобой, моя милая, если ты это позволишь.
— В таком случае пройдите в комнату за кухней.
Бигон вошел в указанную комнату и выпил две бутылки вина. У гасконца глаза начали блестеть и на губах появилась сладострастная улыбка.
— Ах, какая ты хорошенькая девочка! — воскликнул он, хватая ее за подбородок и целуя.
В эту минуту соседняя дверь отворилась, на пороге явилась женщина и, взглянув на нежную сцену, принялась хохотать.
Бигон, как ужаленный, обернулся и остолбенел: на пороге стояла Инезилла.
XXIX
— Мой добродетельный муж! — воскликнула она. — Наконец-то я открыла твой главный повод, по которому ты добиваешься развода со мной. Чувствительный и милейший муженек!
Услышав, что ее собеседник муж хозяйки, крестьянка убежала без оглядки из комнаты.
Оставшись с глазу на глаз с женой, Бигон сейчас же пришел в себя. Он непритворно рассердился и крикнул:
— Вам, сударыня, шутить легко! Или вы думаете, что ваше гнусное бегство сделало из меня святого? Брошенный вероломной женой, кажется, я имею право на некоторое утешение, не ожидая вашего позволения. Вы забыли Паскаля.
— Я смеялась над ним.
— А графа Канеллака?
— Это дворянин, и вы не должны ревновать.
— А господин Лагульф?
— Это только мой доктор.
— За кого же ты меня принимаешь, потчуя подобными оправданиями? Или мой ум так же поврежден, как твоя добродетель…
— Я провинилась, правда, но только по неопытности, милый мой Бигон.
— Что? Твой милый Бигон! Этого только недоставало! Хочешь, верно, повторить сцену в башне Монтейль?
— Нимало. На этот раз я искренне говорю. Я сожалею, что поступила дурно. Не думай, будто говорю так, рассчитывая на твои деньги. У меня их более.
Отворив шкаф, Инезилла показала мужу большой мешок, наполненный золотом.
— Гм! — произнес гасконец. — А если бы я примирился с тобой?
— Я была бы самой лучшей женой.
— И верной?
— И самой верной!
Поглядев на жену и на мешок с деньгами, Бигон нашел, что Инезилла очень хороша, а мешок очень велик, и, не долго думая, подал ей руку, запечатлев мир поцелуем. В соседней комнате в эту минуту что-то стукнуло.
— Это что такое! — воскликнул подозрительный супруг.
— Ничего! Только дон Клавдий-Гобелет упал, он пьян со вчерашнего дня. Агата положила его на скамье, и он свалился оттуда.
— Это очень кстати. Мне сегодня, очевидно, везет. Пожалуйста, если он еще жив, пришли его ко мне; вели нам дать завтрак. Я непременно должен напоить капеллана.
Через пять минут завтрак был готов. Пришел дон Клавдий-Гобелет. Но, увидя Бигона, нахмурил брови и холодно произнес:
— Ах, это вы, господин Бигон!
— Что, почтенный капеллан! — воскликнул гасконец. — Куда же девалась наша дружба?
— Дружба — пустая бочка, разбитый стакан.
— Не упоминай о них. Здесь есть полные бочки и целые стаканы.
Бигон откупорил бутылку и начал резать паштет.
Дон Клавдий-Гобелет облизнулся, чувствуя голод и похмельную жажду.
— Отчего ты не завтракаешь здесь? — спросил его с притворным равнодушием Бигон.
— Потому, что у меня нет денег, а в замок я не хочу возвращаться.
— Как жалко, что ты со мной, достойный капеллан, уже не живешь по-прежнему, как друг и брат! Как жалко!
— Тьфу! — закричал дон Клавдий-Гобелет. — К чему притворство и церемонии. Я просто хочу есть и пить. Ну, откажешь ли ты мне в рюмке вина и куске паштета?
Бигон крикнул Агате:
— Еще прибор и десять бутылок вина. Я сегодня счастлив: нашел жену, нашел друга. Буду лить в горло лучшее вино, как простую колодезную воду.
Не прошло и полчаса, как достойный экс-капеллан сидел, пил и ел, точно его перед этим неделю морили голодом и жаждой. Приятели чокались, поминутно восклицая:
— Твое здоровье, Бигон! Твое, достойный дон Клавдий-Гобелет!
Десять бутылок были выпиты, появились новые бутылки и, наконец, секрет сорвался с языка пьяного, а он сам упал под стол.
Бигон поцеловал жену, всунул в руку Агаты пистоль и поспешил в лагерь к кавалеру с рапортом.
XXX
В тот же вечер замок Мессиак был окружен войсками. Солдатам сказали правду, что убит не Каспар д'Эспиншаль и что грозный граф непременно в замке. Телемак де Сент-Беат, Рауль и Канеллак подошли к воротам замка и позвонили. С бойницы выглянул Мальсен. Ему объявили, что замок занимают именем короля, чтобы выполнить декрет. Интендант не сопротивлялся.