Владетель Мессиака. Двоеженец
Шрифт:
Хильда слегка улыбнулась.
— Вы, вероятно, меня не поняли?… Вам нельзя вернуться к себе…
— Отчего же?
— Там такой хаос, точно после сражения, ни одной вещи не осталось в целости, повсюду одни осколки и обломки, вам не на что будет ни лечь, ни сесть…
— А мое химическое оборудование?
— Все превратилось в прах…
— А книги?
— От них не осталось и следа, исключая двух-трех томов, которые спаслись каким-то чудом.
Молодой человек сделал отчаянный жест, поник головой и грустно промолвил:
— Ничего больше! Чем же я буду начинать! — Молодой человек сидел некоторое время в раздумьи. — Голова кружится, сердце почти не бьется, я почти дохожу до смешного, а эта слабость!… Извините меня, сударыня, если я попрошу у вас несколько капель холодной воды?
Хильда поспешно встала, наполнила холодной водой оловянный стакан и подала его незнакомцу, который осушил его до дна.
— Теперь мне совсем хорошо! — промолвил он… — Это принесло мне пользу. Я так вам обязан, сударыня… Вы так много для меня сделали… Но вы должны узнать, кто я…
— Разговор вас утомляет… после…
— Нет, вы должны узнать имя человека, которому вы оказали ваше гостеприимство… Я кавалер Жерар де Нойаль.
— Жерар де Нойаль! — воскликнула девушка не без удивления. — Такое знатное имя?
— И даже очень… Я принадлежу к одному из древнейших родов… Мои предки принимали участие в крестовых походах.
— Так вы, должно быть, богаты?…
— А что касается этого, то это дело другое!… Благочестивый Иов был богачем в сравнении со мной!… Это вас удивляет?
— И даже очень, признаюсь…
— Вы сейчас все узнаете… У меня два брата: граф и виконт де Нойаль… Граф, по праву первенства, завладел всеми наследственными имениями… Виконт, благодаря своему титулу, женился на богатой… Со мной же они хотели распорядиться по-своему, сделать меня духовным лицом. Не чувствуя ни малейшего влечения к церковному сану, я употребил все средства, чтобы воспротивиться их воле, открыто восстал против их намерений… и мы поссорились… Я без сожаления оставил навсегда замок Нойаль и прибыл в Париж с пятьюдесятью тысячами ливров, моим законным наследством…
— Однако это порядочная сумма!
— Быть может, для бедняка, не имеющего ни больших потребностей, ни желаний, ни тщеславия, но для меня, признаюсь, это было слишком недостаточно…
— Для вашего полного счастья, стало быть, вам нужно большое богатство?
— Громадное! Говорю с вами откровенно… Не потому, что я скуп… Нет, Боже избави! Но жизнь так коротка! Я люблю золото не как деньги, а как средство, доставляющее так много благ в жизни, а этих благ я жажду! Быть может, это для вас и непонятно?
— О, я хорошо это понимаю! — ответила Хильда.
— Да, но с такими желаниями и сильной любовью к роскоши, проявляющейся во всех формах, с пятьюдесятью тысячами ливров не далеко уедешь… Другой бы на моем месте прокутил их сразу… А я хотел найти философский камень, то есть неисчерпаемый источник богатства. Сперва я должен вам сказать, что по странной фантазии одного из моих предков, который слыл за большого оригинала и даже помешанного, я нашел в Нойальском замке собранную этим предком большую библиотеку, которая состояла из руководств к изучению астрологии, химии и других сокровенных наук. Среди этих книг я и провел свою юность. Впрочем, вы, вероятно, никогда не слыхали об этих науках?
— Вы ошибаетесь: я посвящена в их тайны больше, чем вы предполагаете.
— Тем лучше! Это меня избавляет от некоторых объяснений… В один длинный осенний день (мне исполнилось тогда едва пятнадцать лет) лил бесконечный дождь. Можно было умереть со скуки. Я просто не знал, как избавиться от тоски. Наконец мне пришло в голову прибегнуть к праотцовской библиотеке, как к последнему средству развлечения. И странное дело!… Казалось бы, что в моем тогдашнем возрасте эта темная премудрость не должна бы интересовать меня. Но случилось наоборот: я упивался этим чтением, глотал том за томом, лишал себя сна, даже в течение большей части ночи не отрывался от чтения. В результате после трех лет усидчивых занятий эти сокровенные науки более не имели для меня тайн… Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что после моего разрыва с братьями, когда я очутился один на улицах Парижа, свободный, как птица, и с небольшими средствами в кармане, я решил извлечь пользу из моих занятий — применить теорию на практике и сделать великое открытие в науке превращения металлов. На следующий же день я принялся за работу, которая длилась долгие четыре года. Эти четыре года я жил в страшной бедности, отказывал себе даже в самом необходимом. Я сделал много важных открытий. Но чем дальше росла моя надежда, тем более истощались мои средства. Я вынужден был переменить мое удобное жилище на эту мансарду. Вчера я истратил последний луи для завершающего опыта. Я был близок к цели. Эта ночь должна была решить мою участь… Еще бы несколько минут, и я стал бы богаче всех царей на свете! Но простая неосторожность все разрушила! Мои надежды разбиты!… Чтобы начать сначала, нужны деньги… а у меня их нет!…
При последних словах молодой человек опустил голову на грудь и тяжело вздохнул.
Хильда несколько минут не прерывала молчания, но потом спросила:
— Какая же сумма вам нужна?
— Две тысячи ливров, по крайней мере!…
— И вы уверены, что с этими деньгами достигнете своей цели?
— Так уверен, как и в том, что меня зовут Жераром де Нойаль!
— В таком случае, — сказала Хильда твердым голосом, — будьте спокойны, вы получите две тысячи.
— Вы шутите? — заметил Жерар.
— Я вам ручаюсь!
— Но кто же даст мне эти деньги?
— Я!…
При этих словах старуха вскрикнула, как пораженная громом.
— Ты с ума сошла, несчастная! Ты забываешь, что мы сами живем в нищете, что нам едва-едва хватает на хлеб насущный!… Откуда же ты возьмешь столько денег?
— Это вас не касается, матушка! Лишь бы я их достала… и я добуду их. Я обещала и исполню свое слово…
— Но я, — поспешил Жерар, — возвращаю вам ваше слово… Денег, которые вы мне обещали, я не приму…
— Почему?
— Потому, что считаю недостойным быть причиной ссоры между матерью и дочерью…
Глава IV
ВОЗДУШНЫЕ ЗАМКИ
Жерар де Нойаль чувствовал сильную головную боль и страшную слабость. Он последовал совету девушки, рекомендовавшей ему заснуть и успокоиться, и лег на кровать. Едва он закрыл глаза, как тотчас впал в тяжелый сон.
Гильона, увидав это, схватила дочь за руку и громко спросила: