Владигор и Звезда Перуна
Шрифт:
Возвращаясь в свои покои, Рум озабоченно думал, как оправдаться перед могущественным повелителем за неисполненное убийство. Заперев дверь, он медлил и не решался поднять глаза на висящую под сводом паутину, страшась встретиться глазами с чудовищем. Ему так хотелось надеяться, что хотя бы этой ночью оно не явит свой ужасный лик. Но надежда раскололась, словно орех под каблуком, когда громовой хохот оглушил Рума:
— Ты так глуп и самонадеян, что мне даже не хочется сердиться на тебя! Неужели ты решил, что мое поручение легко исполнить в одночасье?
— Мне помешала случайность, — пробормотал Рум.
Смех прервался.
— Не случайность,
— Что же мне делать? — тихо спросил Рум и решился наконец поднять глаза к паутине. На него смотрело безбородое старческое лицо с узким лбом. Тонкие губы зашевелились, и скрипучий голос произнес:
— Думать над песней, которую пел тебе сегодня аскан.
6. Злая Мгла
Белун и Зарема вновь стояли друг против друга по обе стороны большого дубового стола. Старый чародей развел ладони, сжимающие Хрустальный Шар, и тот повис над столом, пульсируя голубым светом. Белун начал шептать заклинание, и Зарема невольно затаила дыхание, памятуя о недавней неудаче волшебника. Но на этот раз Шар подчинился его воле. Он начинал все быстрей и быстрей вращаться вокруг своей оси, пока не ударил в центр стола яркий золотистый луч. Луч, рисуя круги, побежал по дубовой столешнице, и вот на столе обозначилась объемная карта Братских Княжеств и сопредельных земель, с каждой секундой обретая все большую четкость.
Карта была живой. Зарема видела снежную бурю, бушующую к северу от Ладора. Маленькое рыбачье судно из последних сил боролось со штормом почти в самой середине Венедского моря. Таврийское море, напротив, было спокойно, хотя и на ильмерском побережье лежал снег. Немного северо-восточнее желтые пески Этверской пустыни настолько близко подступили к левому берегу Аракоса, что грозили засыпать истоки этой быстрой сильной реки. Остальное пространство пустыни было затянуто тучами, и нельзя было увидеть, что происходит под ними. Стоп! Да тучи ли это?..
Зарема с тревогой взглянула на Белуна, и тот озабоченно кивнул, давая понять, что она не ошиблась. То была черная пелена Злой Мглы, тянущаяся к востоку за пределы видимости карты.
— Теперь посмотри сюда. — Белун указал на черную пелену над Рифейскими горами. — Ты не замечаешь некоторой странности?
«Как деликатно он выразился», — подумала Зарема. Не о странности, а о великой опасности следует говорить! Черный Злыдень поднял голову и вновь грозит Поднебесному миру гибелью. Однако Злая Мгла над Рифейскими горами и впрямь вела себя непонятно. Она то сгущалась, то вновь рассеивалась, и тогда можно было явственно рассмотреть самую высокую гору, лишенную пологих склонов и походящую на гладкий каменный столб.
— Ты видишь, что-то сопротивляется Злой Мгле, не дает ей сгущаться! — Голос Белуна вновь показался Зареме недостаточно обеспокоенным, в нем даже проскальзывало любопытство, словно у алхимика, наблюдающего интересный опыт.
— Мне знакомо это место, — сказала она. — Это Воронья гора, стан Рума, верховного вождя айгуров.
— Да-да, — кивнул Белун, не отводя глаз от горы.
— А это что за пятно? — спросила Зарема, указывая на черную точку в середине Заморочного леса. Белун отвлекся от созерцания Вороньей горы и проследил за жестом волшебницы.
— Осталось еще со времени Климоги, — пояснил он. — К нынешней Злой Мгле оно не должно иметь отношения. Скорее всего Триглав наложил заклятие на что-то. Или на кого-то. Во всяком случае, бесчинства нечисти давно не наблюдается в Заморочном лесу. Конечно, неплохо бы это проверить, но…
— Смотри, Белун! — воскликнула Зарема. — Куда ведет этот луч?
Нужно было обладать завидной зоркостью, чтобы заметить тончайшую нить, тянущуюся от черной точки в сторону Этверской пустыни и исчезающую под пеленой Злой Мглы.
Белун кивнул:
— Я не могу сказать тебе, мои чары слабеют, когда я пытаюсь проникнуть туда. Книга Перуна не дает ответа на все вопросы. Или дает ответы не на все вопросы. Не так давно Филька пытался залететь в глубь Этверской пустыни, но оба раза путь ему преграждала песчаная буря.
Зарема наклонилась, чтобы получше рассмотреть тонкий луч. Полуседая прядь упала на лоб, и она откинула ее рукой. Выпавший волос медленно опустился на карту и лег рядом с таинственным лучом.
— Осторожно! — предупредил Белун, но Зарема не услышала его.
Ее неудержимо увлекло вниз. Перед глазами мелькнули облака, горячий вихрь закружил ее и швырнул на песок. Наступила тишина, какую обычно называют мертвой. Она и была такой, ничем не нарушаемая на всем бескрайнем пространстве пустыни. Воздух сгустился, и небо остекленело. Сердце в груди перестало биться. Зарема закричала, но не услышала себя, крик умер, не родившись. Она увидела над собой луч. Он был по-прежнему прям как струна и висел низко над землей. Зарема поднялась с колен и потянулась к нему рукой. Движения ее были медленны, словно во сне. Луч стал прозрачным, внутри его, пузырясь, быстро текла алая кровь. Зарема проследила глазами за ее движением и внезапно увидела, что из-за горизонта к ней приближается большое облако. Оно нависло над ней, изменило очертания и стало лицом женщины. Женщина была прекрасна. Безукоризненно правильные черты поражали неземным совершенством. Она была уже не юна, но ни одна морщина не омрачала чистый высокий лоб. Слегка вьющиеся смоляные волосы венчала хрустальная корона. Хотелось бесконечно любоваться этим лицом, если бы не пугающий холод, таящийся в ее красивых черных глазах.
— Зачем ты пришла? — сказала она, глядя поверх Заремы. — Мне нужна не ты, мне нужен твой мальчик.
Голос пронзил Зарему, ее воля дрогнула. Старая волшебница ощутила желание подчиниться ему, стать маленькой, как песчинка бесконечной пустыни. Губы не слушались ее, она не могла произнести ни слова и мысленно ответила: «У меня нет мальчика. Назови свое имя, царица».
— Вернись, ты погибнешь… — донесся до Заремы другой голос, очень знакомый и очень далекий.
Женщина повела бровью и взглянула на Зарему в упор:
— Ты не та, за кого себя выдаешь! Прощай…
Черты прекрасного лица подернулись пеленой и медленно растворились в тягучем воздухе, песочная воронка появилась неподалеку от Заремы. Она неумолимо расширялась и бесшумно приближалась к ней. Песок стал уходить из-под ног волшебницы.
— Вернись… — вновь услышала она дальний зов, опускаясь все ниже. Стало больно дышать, и наступила тьма.
Она долго-долго кашляла и отплевывалась. Песок был в волосах, ушах и носу, отвратительно скрипел на зубах. Мелкие песчинки попали даже под веки, и глаза Заремы покраснели от болезненной рези. Она поочередно прикладывала к ним тряпочку, смоченную в лекарственном отваре, который приготовил Белун. Верховный чародей уже много часов неотступно находился при ней, используя все свое умение, чтобы вернуть к жизни бесчувственное тело волшебницы. Наконец он присел на край ее ложа и покачал головой: