Владимир Набоков: pro et contra. Том 1
Шрифт:
Слова «to miss allusions» («упускать намеки») предсказывают то, что сейчас сделает читатель, он пропустит намек, не узнает названия «забытого города», который помнит и узнает каждый русский читатель — Люцерн!
Значительно лучше сделана третья глава — бесспорно самая интересная в книге. Ее достоинства обусловлены, в частности, тем, что, покончив с теоретизированием, Локрантц переходит к простому собиранию примеров, комментированию отдельных имен, т. е. исходит не из теории, а из материала (показательна и группировка материала в этой главе — по романам, а не по «приемам»). Хотя далеко не все интерпретации здесь бесспорны. Так, трудно поверить в трактовку имени Chateau(букв, «замок») [145] как фр. chat eau (кошка + вода — в смысле «кошачья моча»), а русского имени Качурин (Kachurin)как англ, cat urine («кошачья моча» — р. 64). Тем не менее многие из них интересны и важны.
145
Ср. отмеченное Локрантц (р. 88) каламбурное превращение Бриантского замка (Bryant's Castle)в «Аде» в Bryant's Chateau(то же, фр.)— каламбур на имени Шатобриана (Chateaubriand). Ср. ниже Bryan Bryanski в «Лолите».
Дважды упоминаемая в книге Локрантц (р. 65 и 71) Ольга Олеговна Орлова(Olga Olegovna Orlova), о которой известно только то, что ее дневник попал к повествователю «Истинной жизни Себастиана Найта», — это не только «яйцеподобная аллитерация» (egg-like alliteration), как отозвался о ней упомянутый повествователь, но еще одна allusion perdue: Олег и Ольга следовали друг за другом на Киевском престоле (заметим, что и фамилия Орловых связана с Российской историей, хотя и не столь древней), причем в древнерусской графике эти имена отличались только флексией: Ольга и Ольгъ (второе имя английскому читателю должно быть известно из набоковского перевода «Слова о полку Игореве») [146] .
146
Догадка о связи с киевским престолонаследием и «Словом о полку» получила подтверждение, когда в «Посмотри на Арлекинов!» мелькнул эпизодический персонаж (представитель не то Интуриста, не то КГБ) Олег ИгоревичОрлов. К дальнейшему развитию напомню, что Олег, Ольга и Игорь (киевский князь — муж Ольги, а не герой «Слова») фигурируют в пушкинской «Песни о вещем Олеге». (Примечание 1996 г.)
147
«С самого начала» (лат.),букв, «от яйца (Леды)».
148
«Начнем ab ovo: мой Езерский Происходил от тех вождей <…> Одульф, его начальник рода, Вельми бе грозен воевода». В этом контексте напрашивается сопоставление с именем Адульфв «Solus Rex» (может быть, контаминирующим Одульфас Адольфом;ср. такие Земблянские имена, как Одон, Отар — «Pale Fire»). См. в настоящем издании наш перевод предисловия к «Solus Rex» и «Ultima Thule» и примечания к нему. Если верно, что имя Ондрика можно сопоставить со словом удъ,тогда и с ovum намечается некоторая смысловая связь (ср. эпизод, цитируемый в указанном примечании). Во всяком случае имена укладываются в некоторую русско-варяжскую княжескую перспективу в сочетании, может быть, с генитальной тематикой. Заметим, что автор вымышленной Thule (в первой главе неоконченного романа — «Ultima Thule») носит фамилию Синеусов— от имени Синеуса, брата Рюрика и Трувора (здесь сходится варяжская, княжеская и летописная темы), одновременно включен в обширное поле «синих» имен, прослеживаемое у Локрантц (отдельные примеры см. ниже), и родоначальником Винов (Veens) в «Аде» был князь Ivan Temnosiniy. (Примечание 1996 г.)
Имя Bryan Bryanski(«Лолита») — для билингвы — не только аллитерация (р. 77), но и каламбур, так как первое имя здесь явно европейское и читается как Брианили Брайен,а фамилия — для русского читателя — читается только как Брянскийи производится от города Брянска, т. е. никак не может сочетаться с этим «европейским» именем. Имя Starover Blue содержит не только наследственную голубизну (от родителей — Синявинаи Стеллы Лазурник)и слово star («звезда», англ.),восходящее к имени его матери Stella (p. 85) [149] , но и русское слово старовер(по-английски обычно передаваемое как old believer — ср. new-believers в «Аде»). Название Bahamudas,не только контаминирует Bahamas(Багамы) с Bermudas(Бермуды) (р. 88), но и содержит комплекс, близкий к русскому названию тестикул. Все слово можно прочесть примерно как «тестикулы Баха» [150] . Не связаны ли имена Pimpernel and Nicolette из «Ады» (см. р. 98) со старофранцузской повестью об Окассене и Николетт. Thank Logне только «implies both the Lord and God» [151] , но также рифмует с русским Бог.Наконец, имя сестры Ады, Люцинда — это название романа Фридриха Шлегеля (и имя его героини), эротическая тема которого хорошо объясняет судьбу несчастной Люсетты (некоторые другие заметки об «Аде» см. во второй части статьи).
149
Локрантц замечает: «sinyis Russian for blue, according to Kinbot» (p. 85 — «синий— русское название синего, согласно Кинботу» — герою романа «Pale Fire»). Это как раз осуществление того принципа, о котором говорилось выше, — самокомментирования русских реалий у Набокова, самодостаточности его текстов для понимания.
150
Позволю себе привести еще один пример каламбурного обыгрывания топонима — а именно перевода названия. Когда начались Тыняновские чтения в г. Резекне (Латвия), бывш. Режица (упомянута в «Молниях искусства» Блока как пограничный город), я отметил в одном из докладов — вне всякой связи с его темой, исключительно ради местного колорита — что в «Подвиге», в разговоре Мартына с Грузиновым о советско-латвийской границе, возникают топонимы, которые в английском варианте романа не транслитерированы, а «переведены» (V. Nabokov. Glory. N. Y.: McGraw-Hill, 1971, p. 177): «Here is Carnagor, here is Torturovka, right on the border». Станция Пыталово(предвещая судьбу героя) стала Torturovka (torture«пытка» + русский топонимический суффикс – ovka).В ответ Ю. Г. Цивьян заметил, что Carnagor— это тоже перевод (с формантом — гор,как в Холмогорахи пр.) названия Резекне / Режица (carnage«резня»). (Примечание 1996 г.)
151
«подразумевает и слово Lord (Господь) и God (Бог)» (англ.).Обыгрывание другого английского эвфемистического восклицания Great Scottсм. в начале «Ады».
Среди бесспорно удачных трактовок Локрантц следует назвать гипотезу об имени Клементсов (Clements) в «Пнине» в связи с детским стишком (nursery rhyme) «The Bells of London» {307} (может быть, стоит вспомнить роль этого стишка в романе Дж. Оруэлла «1984») [152] , а также прослеживание темы «Светлое vs темное» в собственных именах (один из немногих в этой книге случаев интерпретации в собственном смысле слова, т. е. перехода от простого комментирования к анализу семантики текста). Вообще эта глава содержит ряд очень интересных и важных замечаний о собственных именах — в первую очередь в интересующем нас аспекте «allusive names» («именах-аллюзиях»). Можно надеяться, что материал этой главы сыграет существенную роль в изучении затронутых Локрантц романов.
152
Этот роман упоминается (негативно) в предисловии к роману «Bend Sinister», имя Оруэлла названо и в предисловии к «Приглашению на казнь» (см. переводы этих предисловий в настоящем сборнике — Ред.).
Четвертая глава посвящена проблеме звуковой организации текста. По этому поводу хочется сделать два общих замечания. Во-первых, обращение к русскому Набокову здесь тоже было бы очень интересно. Сравнение русской и английской версий «Лолиты» [153] показывает, что в русском тексте на фонологическом уровне оказываются связанными те же слова, что и в английском ( те же— в смысле соответствующих друг другу при переводе, т. е. гетеронимы). В русском тексте весь последний эпизод «Лолиты» построен на соотнесении лир (Лолита [154] и Гумберт [155] ), ср. особенно показательный финал: «Ужас состоит не в том, что Лолиты нет со мной, а в том, что голоса ее нет в этомхоре».
153
Это была тема курсовой работы моего соавтора в Тартуском университете, откуда и извлечены выводы и примеры ниже. Среди черновиков этой работы до сих пор сохранились многоцветные схемы колористических (синестетических) соответствий двух версий романа (см. выше о письмах Татьяны и Lisa Pnin) (Примеч. 1996).
154
Роль фонетической организации имени Лолиты, скрывающего в себе имя Anabel Lee— в подударной и центральной позиции в ее детском имени Lolita и в безударном во «взрослом» Dolly — отмечена еще в рецензии Роджера Брауна на роман ( Roger Brown.Psycholinguistics: Selected Papers. New York, 1970, p. 372–376).
155
Если продолжать эту линию рассуждения, то сочетание лс тиз имени Лолиты не только противопоставлено ри тв Гумберте, но и находит соответствие в имени Куилти (Quilty).
Во-вторых, следует, конечно, привлечь к изучению звуковой структуры набоковский синестетизм [156] . Дело не только в том, что может открыться (и открывается) неожиданная организованность там, где без введения цвета ее нельзя заметить, но в принципиальной важности цвета для интерпретации (так, в частности, ли рсоответственно описаны как белое и черное [157] ). Цвет может оказаться важным средством дешифровки набоковских намеков, о чем заявляет и сам Набоков. Скрывая имя предмета своей юношеской любви, он называет ее «Tamara — to give her a name concolorouswith her real one» [158] , как уже отмечалось, с ней созвучно имя подруги шестнадцатилетнего Себастиана Найта Наташа(совпадают просодический контур и состав гласных) — может быть, оно и есть «настоящее» («real one»). Но прежде чем имя Наташи Розановой (Natasha Rosanov) [159] названо в романе, она долгое время остается бесцветной:«we shall let her remain achromatic:a mere outline, a white shapenot filled in with colour by the artist» [160] (Sebastian Knight, p. 138). Эта игра продолжается во всех набрасываемых V. эпизодах, и девушка до конца не обретает цвета, пока уже после завершения рассказа не появляется ее имя (Seb. Knight, p. 140) [161] .
156
Который также связан с двуязычными соответствиями — ср.: D. Barton Johnson.Synesthesia, Polychromatism and Nabokov // Russian Literature Triquarterly. № 3. 1971 (то же // С. Proffer, ed. ABook of Things About Vladimir Nabokov, p. 84–103).
157
Ср. замечания Локрантц (р. 75) об именах героев: Humbert Humbertи Dolores Haze <…>оба имени содержат игру на тенях и оттенках [shadows and shades — ср., естественно, имя Джона Шейда — John Shade — в «Pale Fire»]. Поскольку Аппель исчерпывающе рассмотрел эти имена [в его примечаниях к: Vladimir Nabokov. The Annotated Lolita, ed. A. Appel Jr. New York: McGraw-Hill, 1970] <…> я упомяну только очевидные коннотации. Humbert, если произнести его как следовало бы по-французски, становится омонимом к ombre [тень, фр.] <…> Haze— это туман, тень, марево, или, как заявил Набоков в своем интервью журналу Playboy[см. выше]: «„Haze“ where the Irish mists blend with a German bunny — I mean a small German hare (= Hase)» ( Haze,где ирландский туман сливается с немецким кроликом — я имею в виду немецкого зайчика (Hase)).
158
букв.: «Тамара — чтобы назвать ее именем соцветнымнастоящему», в «Других берегах» — несколько более свободный перевод: «Тамару — выбираю ей псевдоним, окрашенный в цветочные тона ее настоящего имени».
159
Выше уже отмечались переклички, в том числе и с книгой героя «Посмотри на Арлекинов!». Фамилия Розановатоже несет цветовую коннотацию (и цветочную— согласно только что цитированному автопереводу Набокова), в ее английском написании, она, во-первых, приобретает мужской род, а с ним, возможно, историко-литературную ассоциацию (В. В. Розанов), во-вторых, передача русского зчерез s, как бы превращающая его в с, — кажется, позволяет допустить и мысль о Наташе Ростовой
160
«оставим ее бесцветной:всего лишь контур, белая форма,которую художник еще не заполнил цветом» (англ.).
161
Может быть, такого рода аналогии, наряду с проблемой настоящего vs выдуманного имени и вымышленных vs реальных «персонажей», может объяснить имя Белиндав «Solus Rex» — в русской перспективе производное от белого(ср. белую форму— white shape)и, вероятно, связанное с ним имя Blenda (анаграмма бледногои в то же время англ, «смесь», «переход одного цвета в другой») в «Бледномогне» («Pale Fire»).
Итак, заканчивая эти заметки к книге Локрантц, мы полагаем, что она принесет известную пользу: во-первых, она будет полезна исследователям тех приемов, которых касается Локрантц, — как список примеров; во-вторых, — для изучения Набокова — как еще одно внимательное перечитывание его романов, группировка некоторых выдержек, сбор предварительного материала и комплекс частных наблюдений и комментариев, среди которых много весьма удачных (мы почти не останавливались на них, полагая, что они говорят сами за себя и не нуждаются в наших комментариях).
С. Proffer. Adaas Wonderland: A Glossary of Allusions to Russian Literature (Russian Literature Triquarterly. № 3. 1972. To же // A Book of Things About Vladimir Nabokov. Ed. C. Proffer. Ann Arbor: Ardis, 1974).
Среди различных замечаний по поводу книги Локрантц мы постарались, в частности, выделить пропущенные намеки, в особенности те, которые пропущены по незнанию русского фона. В этой связи большой интерес представляет работа Карла Проффера — комментарий русиста, предназначенный для англоязычного читателя [162] . Ряд интересных и важных наблюдений, сделанных в этом комментарии, делает его незаменимым при работе над «Адой», причем он сохраняет свою полезность и для исследователя, знающего русский язык, так как далеко не все отмеченные Проффером источники, подтексты, намеки — самоочевидны для русского читателя. Естественно, однако, что в одной работе, небольшой по объему, невозможно было охватить все аспекты рассматриваемого текста [163] , поэтому мы позволим себе привести некоторые дополнения и замечания к этому комментарию. Мы целиком исходим здесь из работы Проффера и в дальнейшем ссылаемся на страницы того издания, которым он пользовался, т. е., собственно, на пункты (статьи) его комментария [164] .
162
«As we know from reading „Ada“, Antiterrans have three tongues. So does Nabokov. Since Russian is one which few educated Americans or Englishmen command, they are partially blind when studying „Ada“. The guide which follows is primarily for them» (Proffer, p. 400/249)
[Как мы знаем из чтения «Ады», обитатели Антитерры говорят на трех языках. Набоков тоже. Поскольку мало кто из образованных американцев или англичан владеет русским языком, то, изучая «Аду», они оказываются отчасти слепыми. Нижеследующий путеводитель предназначен прежде всего для них.]
163
Теперь уже появился обширный комментарий к «Аде», написанный ведущим биографом Набокова Б. Бойдом; было бы соблазнительной задачей теперь, почти через четверть века, обсудить и этот комментарий.
164
Vladimir Nabokov.Ada, or Ardor: A Family Chronicle. N. Y.: McGraw-Hill, 1969. Первая цифра указывает страницу этого издания, цифры после дроби — номера строк на странице (в скобках указаны страницы работы Проффера по первому, а после дроби — по второму изданию).
3/1–8 (401–401/251–252) {308} Знаменитое начало «Ады», построенное на Толстовских цитатах. Выше мы предположили, что предлагаемая читателю «альтернатива»: «Анна Каренина» или «Детство и Отрочество» (хронологически охватывающая большую часть собственно литературного творчества Толстого) построена таким образом, что должна указать и на другие тексты Толстого — прежде всего «Войну и мир» (с его темой cousinage), попадающий в эти хронологические рамки.
Кроме того, текст построен таким образом, что его источник (подтекст) одновременно выступает как описание приема, организующего этот отрезок текста [165] . Первая фраза «Ады» модифицирует первое предложение «Анны Карениной» — и это одна из наиболее цитируемых фраз у Толстого, если не во всей русской литературе. При этом в читательском сознании она составляет одно целое со следующим предложением, которое не может не вспомнить и читатель Набокова: «Все смешалось в доме Облонских». Это «все смешалось» лучше всего описывает то, что сделано в «Аде» с толстовскими текстами (и шире, если учесть отсылку к Аксакову). Интересно, что сходными словами (но не таким же приемом) описывает свою технику монтирования цитат Мандельштам — «все перепуталось и сладко повторять».
165
Несколько позже этот прием получил название «автометаописание». Обычно этот термин применяется к случаям, когда текст (слово или предложение, во всяком случае элемент текста, его «поверхностного» выражения) помимо своей очевидной функции, описывает тот прием или тот структурный принцип, который присутствует в этом же тексте, обычно в непосредственной близости. Неординарность набоковского примера заключается в том, что здесь эту функцию выполняет элемент, отсутствующийв тексте, но привносимый в него подтекстом. (Примечание 1996 г.)