Владычица Рима
Шрифт:
Передавая повод Косму, он велел:
– Расседлай пока.
– Господин желает еще раз опробовать своего коня сегодня?
– Да.
Эвхинора Валерий не видел. Царь не стал тратить свое время на римлянина. Слуга в приемной забрал у юноши свиток и отнес его в царские покои, а вернувшись, передал Валерию письмо Октавиана – кусочек пергамента, засвидетельствованный царской печатью, – разрешение на проезд, и кожаный мешочек с десятком золотых и полусотней серебряных монет на дорогу.
Перед тем как идти к колдунье, Валерий опять зашел на конюшню и, дав Коему серебряную монету (глаза у мальчика засверкали, как у голодного волчонка), велел оседлать Кора и отвести его к западным дворцовым воротам, после чего заглянул в комнату, в которой ночевал. Беспрепятственно пройдя мимо десятка стражников, он остановился перед дверью, за которой находилась сейчас старшая госпожа Лиина.
Путь ему преградила Лиина юная. Она стояла у двери, прислонившись к ней спиной. Лицо девочки было безмятежно, глаза – необыкновенно прозрачны.
– Госпожа занята? – спросил у нее Валерий.
Голос его звучал абсолютно спокойно.
Девочка отрицательно покачала головой и, высвободив из широкого рукава кисть руки, протянула ее к нему, ладонью вверх.
Валерий вынул из-за пазухи письмо, а когда девочка опять отрицательно покачала головой, изобразил на своем лице искреннее недоумение.
На мгновение лицо девочки дрогнуло: сжались в узкую полоску губы, сузились глаза, нахмурились брови. На место безмятежности пришла жестокая беспощадность. Взгляд оторвался от его лица и через плечо юноши уперся в ряд стражников. Ладонь дернулась, требуя.
Валерий побледнел, стиснул зубы. У него мелькнула мысль, что он может просто повернуться и уйти, но он отбросил ее, – идти-то предстояло мимо десятка стражников.
Валерий опустил глаза, закусил губу, потом неохотно достал из складок одежды найденный им на столе кинжал и, держа его за кончик лезвия, положил девочке на ладонь. Пальцы мгновенно сжались вокруг обоюдоострой стали и скрылись вместе с добычей в рукаве, лицо приняло первоначальное безмятежное выражение.
Девочка отступила от двери и, заходя в комнату, он еще раз мельком увидел ее бесстрастное лицо с необыкновенно прозрачными глазами.
В комнате, на первый взгляд, никого не было, и только когда шевельнувшаяся ткань занавеси привлекла его внимание, он увидел колдунью. Женщина сидела в кресле, наполовину скрытая складками спускающейся с потолка ткани. На столике перед ней лежали какие-то списки.
Она тоже увидела римлянина, сказала приветливо:
– Подойди.
Приблизившись, он опустился на колени, протянул женщине письмо, но сказать ничего не успел. Она взяла свиток, спросила:
– Уезжаешь?
– Если госпожа позволит.
Быстро просмотрев запись, женщина вернула ее ему, сказала с той же приветливостью:
– Дозволяю.
Приняв от колдуньи свиток, Валерий поднялся, попятился, не спуская с женщины глаз. Они были одни. Повернувшись у самой двери, он вышел.
В набитом стражей коридоре Лиины тоже уже не было. Юноша не торопясь прошел мимо варваров, не торопясь зашагал по пустому коридору. Шаги его гулко отдавались под каменными сводами.
– Валерий!
Он оглянулся.
Возле колонны, прислонившись плечом и щекой к холодному камню, стояла девочка. Легкая, как тень в полдень, грусть подернула ее светло-серые глаза:
– Ты торопишься?
– Нет, – грусть девочки будила в его душе какие-то неясные, но теплые и потому приятные чувства.
Жестокой мыслью: «А я ведь только что чуть не убил ее мать, и она знает это», – Валерий разом оборвал их.
– Я хочу вернуть тебе…
Римлянин равнодушно посмотрел на возникший из складок одеяния кинжал.
– Он не нужен мне больше.
И сразу глаза девочки сделались такими же прозрачными, какими были недавно:
– Римлянин слишком высокого мнения о себе! Смотри! – распахнув покрывало, она приставила стальное острие к тонкой ткани туники под левой грудью. Губы сжались в черту. Дрогнули, расходясь, черные зрачки. Прорезав ткань, клинок легко вошел между ребрами по самую рукоятку. Не меняя выражения лица, она вытянула из тела смертоносную сталь, глубоко вздохнула несколько раз, повертела в руках кинжал, рассматривая сияющее лезвие, протянула его Валерию: – Возьми на память и не думай, будто кто-то боялся тебя.
Ошеломленный юноша стиснул вложенную ему в руку костяную рукоятку. Презрительно кривя губы, девушка запахнула покрывало. Еще не веря в реальность произошедшего, Валерий поднес к глазам лезвие зеркальной чистоты, а когда, наконец, оторвал от сияющей полоски стали взгляд, девочки у колонны не было.
«Ведьма! – выругался он. – Вот уж у кого нет сердца!»
У коновязи четверо воинов бросали кости и еще трое спорили о чем-то.
Валерий отвязал Кора, да так и замер: ворота, через которые он хотел выехать, были заперты. Он оглянулся, ища, у кого бы узнать, что случилось. Только что игравшие воины стояли вокруг него. Один из них выдернул из рук юноши узду, приказал: «Обыскать!».
Воин ловко обшарил одежду римлянина, вытащил из ее складок письмо, пропуск, кинжал и кошелек. Валерий рванулся, но на его плечах повисли трое, – зеркальная поверхность клинка была затянута кровавой пленкой. Кровь измазала пальцы воину, державшему кинжал.
– Совсем свежая.
– Он только что был у великой госпожи, – пропищал кто-то совсем рядом.
Обернувшись, Валерий успел встретиться взглядом со своим ночным собеседником. Воины растерянно переглянулись. Старший приказал:
– К госпоже. Быстро!
Все бросились внутрь дворца. Валерия сильно толкнули в спину, и он, зацепившись ногой о ступеньку, упал. Его подхватили, поволокли дальше и опять сбили с ног. К концу пути колени у юноши были разбиты в кровь. Стража, выставив копья, удержала бегущих, и старший воин выкрикнул, задыхаясь от бега:
– Где госпожа?! Что с ней?! – в восклицании его прозвучало такое отчаяние, что стража попятилась.
– Что за шум? – на пороге распахнутой настежь двери стояла женщина.
– Госпожа! – в восклицании смешались радость и изумление. Не замечая упершегося ему в живот копья, старший воин подался вперед. – Госпожа жива!