Владычица ветров
Шрифт:
– Так-то лучше!
– оскалился Салем.
– Богу не к лицу ложь! Не находишь? Давай посмотрим, кто из нас сильнее!
– Давай. Если ты проиграешь, то не сможешь переродиться вновь!
– согласился Харум.
– Тогда и ты... если проиграешь. А иначе не честно. Что еще взять с бога?
– хмыкнул Салем.
Мечи снова схлестнулись. Бог также не умел уступать, как и его смертный противник. Салем орудовал мечом и сосредоточился только на цели. Все остальное вокруг - мир, боль, усталость - перестали существовать. Правитель не мог остановиться. Он давно хотел проверить, устоит ли в схватке с богом.
Бой их длился
На четвертый день настал переломный момент - Салем лишился руки. А когда Бог отнял у него и ногу... Человек продолжал драться - сидя, лежа, перекатываясь, истекая кровью. Долго это длиться не могло.
– Сдавайся!
– приказал Харум.
– Живым существам свойственно уступать. В отступлении нет ничего позорного. Я подарю тебе легкую смерть, исполню одно желание.
– Нет!
– Твоя воля!
– покачал головой бог. Перед смертью, он шепнул что-то Салему... Потом разрубил поверженного на две части...
В полной тишине Тора зевнула и попробовала притвориться, будто уснула. Но и Этана, и Гая терзало любопытство. Только принц, в отличие от капитана, мог позволить себе капризно потребовать продолжения истории.
– Что Бог сказал Салему?
– Откуда мне знать...
– вдруг выдала коварная сказочница.
– Меня тогда еще и на свете не было.
– Ты же ведающая!
– подловил ее Этан.
– Ты все знаешь.
Тора рассмеялась. Сколько раз ей приходилось повторять, что она не ведьма, и вот, наконец, добилась своего.
– Он напомнил, что жизнь не заканчивается в первом бою... И сказал, что отныне Салем будет разделен, и что никогда не встретится со своей второй половиной... Так Харум избавил мир от темного бога. Уж не ведомо, кем там было предначертано стать Салему, однако Мир вернул его себе. Сила Салема и его слабость вновь и вновь рождались, но в облике других людей. Веками они не могли соединиться - Салему было отказано в целостности. Потому одна его сильная часть появлялась в одной стране, вторая, заключающая в себе самые светлые и нежные человеческие чувства -- в другой. Они никак не могли соединиться. Но с каждым столетием все ближе и ближе они становились. Кто знает, возможно, скоро в наш мир вернется Салем Черный. Возможно, он будет един. И он изменит все. Вновь завоюет страны нашей части суши, примирит народы, и после войн наступит славное затишье... А богам придется смириться с его возвращением и потеснится. Потому как в царство людское придет сильный и мудрый правитель. И может быть поединок Харума и Салема состоится вновь.
Сказки колдуньи действовали на мужчин, как на любых нормальных детей - Тору слушали внимательно и с интересом. А некоторые, как полагается, под интересные истории и мелодичный голос смотрели сны. Дир не ворочался, а сладко спал.
– Странная сказка, - зевал Этан.
– Она еще не заканчивается, принц. И ты, и твой брат -- части этой сказки.
– Намекнула девушка. Гай чуть было не подавился смешком.
– Что ты хочешь сказать?
– Этан боролся с сонливостью.
– Ничего, принц. Спи!
– отмахнулась ведьма, прислонив голову на краю ложе. Она быстро уснула на полу между своими хозяевами. Этан, пусть и раздираемый любопытством, не смог сопротивляться сну.
Часть 12.
Звезды... Они оказались очень озорными существами, и иногда так выплясывали, что вся карта ночного неба напоминала хихикающую морду, какого-то юродивого или же, наоборот, очень аппетитную фигуру обнаженной танцовщицы. Во всяком случае, отцу Мартису звезды показывали плясунью, манящую его в свои объятья. Имел бы монах крылья - подлетел бы и ущипнул ее за зад. Но как бы он ни пытался подпрыгнуть к ней, подлый Шелтон ловил его за рясу и тащил обратно, подальше от края крыши.
– Одумайся, отец, как же твоя паства?
– приговаривал наемник.
– А мы и им нальем, чтобы они стали легкими и полетели, - размахивал руками Мартис.
– Летающие овцы...
– оценил перспективу собутыльник.
– Хорошо, что не парящие кабаны или коровы. А то весь мир бы загадили.
– Э, брат Шелтон, да ты пьян!
– услышав его речи, монах даже осмотрел его, но диагноз поставил другой.
– До летающих коров мы еще с тобой оба не допились.
И он подсунул товарищу плетеный кувшин, наполовину полный крепкого вина. Оба мужчины сделали по солидному глотку, чтобы ускорить процесс встречи с крылатыми тварями. Однако вместо парящих животных, они встретились с братом Пелином.
– Ой!
– взмахнул руками Мартис, и трижды сплюнул, чтобы отогнать нечисть. Правда попал почему-то в лицо Пелину. Наверное, монах углядел в нем демона. Пелин притворился будто это изгоняющий жест и на всякий случай поблагодарил за уничтожение чужеродного духа, а потом сообщил, что в монастыре прибавление, и принесло оно дурные вести. Пьяницы о дурном в такой замечательный вечер слышать не хотели. Они еще дважды плюнули в Пелина и откровенно послали в бездну.
– Там Зюльк. Раненый. Говорит, весь клан перебили!
– выпалил сердитый посланник.
Окаменевшее когда-то сердце Шелтона, холодным булыжником упало куда-то вниз, желая скатиться в пятки. Помедлив минуту, дождавшись, когда спиртовые пары покинут мозг и способность мыслить вернется, наемник поднялся, залез в окно, и быстрым шагом направился к винтовой лестнице, ведущей внутрь монастыря. Торопливая и уверенная поступь Мартиса слышалась позади, прислушиваясь к ней и к отборной ругани святого отца, Шелтон не мог поверить, что этот человек несколько мгновений назад был пьян в стельку и собирался летать вместе с крылатыми коровами.
Бывшего главаря они обнаружили в кабинете настоятеля. Тот как раз потчевал гостя какими-то настойками, а другие монахи перевязывали раны Трехпалого.
– Этот королевский ублюдок уничтожил все! Утром головы наших парней будут висеть на колах на площади!
– орал не своим голосом Зюльк, мешая спиртное с лечебными травами и брызжа слюной в лица окружающих. Настоятель в очередной раз оттер с рясы "изъявления возмущения" и попробовал отобрать бутылку с алкоголем у гостя. Но тот вцепился в нее зубами и продолжал орать уже более приглушенно. Выплюнуть горлышко бутылки ему все же пришлось, иначе бы ее затолкали в самое горло, так как Шелтон, под впечатлением от его слов и все еще в легком опьянении не рассчитал силы, когда схватил бывшего главаря за грудки и стал трясти. Сейчас никто и ничто не стояло между ними: ни сословия, ни правила ныне исчезнувшего общества, ни его представители.