Власть и влияние
Шрифт:
Глава 15. Символические воздействия... 375
“беспорядочными” и “неуверенными”, это практически наверняка гарантирует успех тому, что предлагаете вы. Кроме того, язык часто используется для того, чтобы облегчить некоторые болезненные и трудные преобразования в организациях. В Стэнфорде в 1990 году у нас не было административных сокращений и увольнений, а скорее “кадровые перестановки”. В крупной медицинской организации не может быть ошибок или небрежности, а только несчастные случаи с возмещением.
Мастером использования символов и языка для сглаживания неприятных ситуаций и мотивации окружающих был Линдон Джонсон. Как секретарь конгрессмена Клеберга, он имел двух ассистентов,
“Он сочувственно выслушал меня... потом сказал, что долго думал, как вознаградить мою прекрасную работу, и наконец заявил, что я заслужил, чтобы мое имя было выгравировано на табличке перед кабинетом как помощника секретаря. Он так расписывал престижность и славу этого шага, что мысленно я уже видел эту табличку на дверях” [21].
Использование небольших символических вознаграждений для того, чтобы люди почувствовали себя увереннее в своей работе и в том, чем занимается организация в целом, вещь довольно обычная и часто достаточно успешная, подобно усилиям Джонсона, направленным на удержание Латимера, который так и остался при нем практически на всю жизнь.
Политический язык работает отчасти тем, что “привлекает внимание группы людей со схожими интересами к казавшимся спорными аспектам их ситуации, которые оказываются вполне соответствующими общим интересам” [22]. Политический язык эффективен потому, что людей
часто судят по их намерениям, по символам того, что они намереваются сделать, а не по реальным их делам. Джордж Гэллап отмечал, что “люди склонны судить человека по его целям, по тому, что он пытается сделать, а не обязательно по тому, что он делает или в чем преуспел” [23].
Язык — настолько сильный инструмент влияния, что я часто рекомендую людям диагностировать язык в собственных организациях. Это может многое рассказать им о том, какого мнения организация о себе и собственной деятельности. Как следствие, язык может быть мощным прогнозистом поведения.
Один из самых интересных способов диагностики — это язык местоимений, используемый в организации. Есть организации “я” и “меня”, и организации “мы ” и “нас”. Есть также организации и подразделения, в которых другие сотрудники и подразделения компании называются не иначе, как “они” и “их”. Этот язык способен не только сказать многое об организационной культуре и климате, но и сам может стать сильным инструментом влияния.
Вспомните случай с разделением крупной кливлендской фирмы Jones, Day, Reavis and Porgue (JDR&P). Значительная часть офиса компании в Вашингтоне откололась тогда, когда управляющий партнер компании Алан Холмс предпринял попытку убрать из Вашингтонского офиса Элдона Кроуэлла и его группу по работе с правительственными контрактами. События, последовавшие за тем, как Кроуэллу сообщили о том, что ему придется выйти из фирмы, имеют множество интересных аспектов, но использование языка — наиболее поучительный из них. И группа Холмса, и группа Кроуэлла распространили среди коллег служебные записки, пытаясь склонить их на свою сторону и заручиться их поддержкой. Партнеры по фирме могли либо остаться в ней, либо перейти в новую — Crowell and Moving. Мне удалось достать копии обоих меморандумов, и скажу вам разница в том, как в них использован язык, разительна. Не забывайте, что написаны они были в контексте завоевания лояльности и поддержки со стороны высокообразованных профессионалов компании, продающей профессиональные услуги.
Меморандум группы Холмса, или Кливлендской группы, был адресован “Партнерам в Вашингтоне” и начинался следующими словами:
Глава 15. Символические воздействия... 377
“Прилагаем копию меморандума, направленного нами сегодня утром членам вашингтонского исполнительного комитета.
Многие из нас... планируют провести большую часть сегодняшнего дня в вашингтонском офисе, и мы будем рады диалогу с любым, кто захочет обсудить дальнейшую национальную программу нашей компании”.
Следующая страница, озаглавленная “ПартнерамJDR&F’, содержала такой текст:
“На собрании партнеров фирмы в Кливленде... я докладывал об имевших место спорах... С того времени я отсутствовал, но просил вас... обдумать за время моего отсутствия все аспекты поднятой проблемы. Сейчас я располагаю мнениями всех сторон... и верю, что наступил подходящий момент для того, чтобы дать мою собственную оценку ситуации.
Я уверен, что большинство наших партнеров осознают драматичность перемен в природе и характере спроса на юридические услуги... Те корпоративные юридические фирмы, которые не могут в полном объеме предоставлять традиционные юридические услуги, не смогут, на мой взгляд, благополучно пережить изменения, происходящие в современной корпоративной практике. Только те крупные компании, которые благодаря собственной способности реагировать на то, что я бы назвал транзакционной основой... будут процветать в будущем”.
В англоязычном оригинале меморандума личное местоимение “я” используется несколько раз на первой его странице (шесть раз в первом абзаце и девять раз в абзаце, начинающемся на первой странице и заканчивающемся на второй). Можете догадаться, какой стиль управления был принят в этой компании — избираемым исполнительным комитетом или единоличным руководителем при наличии формальных исполнительных директоров? Ответ кроется в используемом им языке. Наверное, еще важнее то, какое влияние оказал бы этот язык на вас, будь вы тем самым партнером в Вашингтоне, к которому меморандум был обращен. Почувствовали бы вы, что вам действительно протягивает руку партнер или усмотрели бы в таком обращении авторитарный взгляд на мир юриспруденции?
Меморандум группы Кроуэла был озаглавлен: “Нашим партнерам в JDR&F’ и начинался так:
378 Часть III. Тактика и стратегия эффективного применения власти
“За последние три недели члены вашингтонского исполнительного комитета и большинство партнеров компании, находящихся в Вашингтоне, потратили много времени на обсуждение отношений между вашингтонским офисом компании и остальной фирмой. В центре этих обсуждений были шаги, которые могут быть предприняты для укрепления существующих отношений... и продвижения вперед совместно с нашими друзьями и партнерами... ради достижения нашей общей цели — построить лучшую юридическую компанию в США... Наши партнеры в Вашингтоне очень гордятся тем, что связаны одним делом с Jones, Day... Это мнение мы выразили на утренней встрече... Мы также выразили искреннюю надежду на то, что это лишь первая из встреч, которые нам предстоят... Мы были крайне разочарованы решением господина Холмса о том, что Governments Contracts Group несовместима с его концепцией национальной компании”.