Властелин Ада

Хартнеди Шарлин

Я хочу сказать ей, что я прекрасно справлюсь, но не могу этого сделать. Я на собрании анонимных алкоголиков. Хотя я не произносил этих слов, они, вполне понятно, предполагают, что я алкоголик.

— Давай попробуем, — я хочу улыбнуться ей, но у меня такое впечатление, что она плохо это воспримет. Технически, я не должен был настаивать на этом. Так или иначе, Шеннон скоро умрёт. На самом деле не имеет значения, согласна она или нет. Я хочу поговорить с ней ещё несколько минут. Я хочу увидеть в ней что-то такое, что оправдывает отправку её в Подземный мир. В аду есть разные уровни. Они не все состоят из серы и огня. Пыток и боли. Однако

ни один из них не является приятным. Хорошие люди не добавляются в список.

Оставь её Смерти.

Уходи.

Уходи сейчас же!

Она испускает тяжёлый вздох.

— Я убила кактус, — выпаливает она.

— Я не уверен, что понимаю, — я хмурюсь.

Марк хихикает. Кажется, он знает, о чём она говорит.

— Я убила бедняжку, — она выглядит совершенно опустошённой. Это что, притворство? — Я не смогла сохранить в живых одно из самых простых растений. Я имею в виду: кто убивает кактус? Никто, вот кто, — она снова вздыхает, прикусывая нижнюю губу. Не так, как это делала Мойра. Она смотрит мне в глаза. — Я не могу обещать, что буду хоть сколько-нибудь хороша. На самом деле, я, вероятно, буду отстойной. Я могу быть на работе, когда тебе понадоблюсь. Мой мобильный старый и темпераментный, так что ты можешь не дозвониться до меня. И я убила Боба.

— Кто такой Боб? — хмурюсь я. Может быть, Боб был мужем Джеки. Я так и не узнал его имени. Она признаётся? Это кажется странным поступком в такой момент, как этот. Похоже, она даже не знает, кто я такой.

Шеннон поднимает брови:

— Боб был кактусом.

— Ты дала ему имя? — я подавляю приступ смеха, но быстро проглатываю его.

— Да, я это сделала, — она совершенно невозмутима. — Я не принесу тебе много пользы как попечитель, но я буду… — она морщится. — Я обещаю сделать всё, что в моих силах. Добавлю… если ты согласишься на мою помощь… — она обдумывает это до конца.

— Я могу умереть? — это была глупая шутка. О чём я немедленно сожалею. Шеннон Ньютон осталось недолго жить. Я всё равно заставляю себя улыбнуться, так как слов больше нет.

— Можешь, — она похлопывает себя руками по бёдрам и потирает. Её глаза становятся затравленными. — Пожалуйста, не надо, — она качает головой. — Не умирай, то есть.

— Все эти разговоры о смерти, — Марк фыркает от смеха. Слегка напряжённо. Он выглядит смущённым. Я даже забыл, что он был здесь. — Почему ты вообще заговорила о Бобе? — он улыбается. Улыбка выглядит искренней. Он издаёт ещё один тихий смешок, всё ещё звучащий неуверенно. — Я также не могу поверить, что ты дала имя кактусу. Это действительно безумно или определённо… мило. Не уверен, что именно.

Я согласен, хотя и неохотно.

Он делает глубокий вдох и хмурится:

— Из тебя получится потрясающий попечитель. Эдвард прав, вы двое можете помочь друг другу, — Марк кивает. — Я хотел бы, чтобы вы обменялись информацией. Номерами мобильных телефонов. Шеннон нужно знать ещё пару вещей, чтобы она могла найти тебя, если ты исчезнешь из сети, — он поднимает руку. — Всё строго конфиденциально, конечно.

— Конечно, — я киваю.

— Я оставлю вас двоих поболтать, — он подмигивает Шеннон и направляется к небольшой группе неподалёку. Марку, кажется, нравится Шеннон. Я по-прежнему ловлю себя на том, что она мне тоже нравится. Что, чёрт возьми, со мной не так?

— Я не могу оставаться надолго, — она качает головой. — Мне нужно… У меня есть… Я просто не могу, — она выглядит взволнованной. — Давай обменяемся номерами. Если ты отправишь текст, а сообщение не проходит, попробуй еще пару раз. То же самое и со звонками. Возможно, я не смогу перезвонить тебе незамедлительно. Я работаю допоздна.

— Чем ты занимаешься? — я не уверен, почему спрашиваю. Любопытно, я думаю.

— Я работаю в сфере обслуживания, — она не вдаётся в подробности. Я не давлю. В любом случае, это ничего не значит. Какое это, в конечном счёте, имеет значение? Её взгляд падает на свои туфли, которые так же поношены, как и её выцветшая рубашка. Ещё несколько стирок, и она начнёт выглядеть потрёпанной. Затем она поднимает глаза обратно к моим. Такие глубоко синего цвета, как в летний день. Такие большие и выразительные. Я не вижу никакой недоброжелательности. Я не вижу ничего аморального или злобного. Я вижу усталость. Я вижу печаль. Так много печали, что я поражён этим. — Я также работаю по ночам, — добавляет она, — с девяти до полуночи.

— У тебя есть выходные? — спрашиваю я, потому что, чёрт возьми, что у неё за расписание?!

— Я работаю уборщицей с понедельника по пятницу, а в закусочной — со вторника по воскресенье.

— Значит, нет? — я поднимаю брови. Это безумие!

Она пожимает плечами:

— Я делаю то, что должна.

Я хочу задать ей больше вопросов о её жизни. Я хочу знать больше. Я хочу найти причину, по которой она в том списке. Я хочу понять.

— Я здесь почти каждый вечер. Если ты серьёзно относишься к двенадцати шагам, к отказу от алкоголя, ты тоже должен быть здесь.

— Каждую ночь? — я поднимаю брови.

— Вначале, да, я бы рекомендовала это. Это всего лишь час или около того твоего времени. Тебе понадобится поддержка, Эдвард, — она достаёт телефон из своей сумочки. Он старый и примитивный. — Дай мне свой номер.

Я диктую его.

— Найт, к слову. Я предпочитаю, чтобы меня называли по фамилии, — Эдвард — звучит хреново. Людям трудно ассоциировать меня с этим именем.

Она кивает, всё ещё занятая своим телефоном. Моё устройство жужжит у меня в кармане.

— Это мой номер, — молвит Шеннон. — Позвони мне, если почувствуешь, что собираешься сорваться и снова напиться, — она сглатывает. — Я не могу обещать, что смогу перезвонить немедленно. Вот почему ты должен отдать предпочтение кому-нибудь другому, — она оглядывает комнату. Пытаясь найти кого-то.

— Я не хочу Мойру, — говорю я ей. — У нас всё будет хорошо, — вру я. В этой ситуации нет ничего хорошего. — У тебя всё получится, — добавляю я, солгав ещё немного. Шеннон Ньютон совсем не в порядке. Ничего хорошего в этом нет.

Она кивает один раз:

— Я не обижусь, если ты изменишь своё мнение обо мне.

В том-то и дело, что я меняю своё мнение. Я всё ещё не могу найти никаких признаков чего-либо плохого в этой женщине. Я бы хотел, но не могу.

— И ещё одно, — она корчит гримасу, — я не вожу машину. У меня даже нет машины. Я полагаюсь на общественный транспорт. Если мне придётся добираться до тебя, это может занять некоторое время. Я так понимаю, ты откуда-то отсюда?

Я киваю. Может быть, она потеряла права после аварии. После того, как она убила мужа Джеки. Я чувствую, как дрожь ползёт вверх по моему позвоночнику.