Властелин (Капитан Ульдемир - 3)
Шрифт:
Ястра не стала говорить ни «да», ни «нет». Произнесла лишь:
– Я сама знаю, что мне свойственно и что – нет. Ну, так чего же вы требуете?
– И все же я вынужден сказать еще несколько слов о вас. Ясно ли вы поняли, что снова овдовели? В очередной раз сделались Вдовой Власти – то есть человеком, который может править Ассартом в полном соответствии с законами, традициями, обычаями и Порядком?
– Нет, Магистр. Мне нечего понимать. Все, что я знаю о судьбе Властелина Изара, – это ваши слова. Но я не могу, и никто не сможет считать их доказательством.
– Я и не претендую на это. Но военная суматоха очень быстро уляжется – и требуемые вами доказательства возникнут. Потому что Изар погиб, мадам. И следовательно, он не вернется. Сколько времени вы намерены ждать его? Я думаю, что присущий вам здравый смысл подскажет, что время это не сможет и не должно будет оказаться слишком долгим. Потому что – конечно, если предположить, что сейчас все кончится для Ассарта благополучно, – все это время ожидания нести все тяготы верховной власти в Державе придется вам самой. Но это, мадам, свыше ваших сил. Вы к этому не готовы – потому что никогда не готовились, это было совершенно не нужно. Вы не сможете поэтому править успешно. А это лишь поощрит какого-либо авантюриста – или каких-либо авантюристов – воспользоваться вашей слабостью и неумелостью и захватить власть. Не кажется ли вам, что я рисую достаточно верную картину?
– Пока я не услышала ни одного условия. Не заставляйте меня ждать, Магистр.
– Это совершенно не в моих намерениях, скорее наоборот. Итак, мадам, если признать справедливость сказанного мною, то для вас остается лишь один достойный выход: законно имеющуюся у вас власть не менее законным образом передать человеку, которому она по плечу и который сможет справляться с нею и пользоваться ею на благо Ассарта.
– Передать законным образом? Я могу разве что завещать ее – но я еще не собираюсь умирать, можете мне поверить.
– Ну зачем же сразу такие высокие тона… Существует другой способ – тот самый, при помощи которого вы передали власть моему младшему брату…
– То есть… вы имеете в виду брак?
– Именно это, Жемчужина.
– И в супруги предлагаете, если не ошибаюсь, самого себя?
– Не надо быть ясновидящей, чтобы угадать это. Да, себя. Потому что у меня есть все права на это. Как я уже сказал вам, я – сын Властелина, причем первый сын, старший; я не женат – следовательно, мне не придется ничего расторгать и делать кого-то если не несчастным, то во всяком случае ущемленным.
– Это трогательно. Но ведь вы хотите жениться не на мне, а на Ассарте. И вам не страшно?
– Я не боюсь власти, мадам. Я достоин ее.
– Это мало сказать.
– Доказательства не замедлят. Я ведь уже обещал вам: если вы соглашаетесь на мои условия – на Ассарт не ступит нога чужого солдата. Не говорит ли уже одно это о моих возможностях? Поверьте: они куда больше, чем у моего предшественника и младшего брата.
– Возможности, да… Скажите, это вы покушались на жизнь Изара? И не один раз! Но не лгите! Мужчины не лгут!
– О, мужчины лгут женщинам от начала времен – и им отвечают тем же. Но сейчас я не стану. Отвечу так: мне было известно об этих покушениях.
– И ни одно из них не удалось. Не кажется ли вам, что это противоречит вашим декларациям о бескрайних возможностях?
– Ничуть. Мои способности и возможности лежат в области большой политики, а не террора. То, что покушения эти провалились, должно скорее свидетельствовать в мою пользу, чем против меня.
– И покушение на меня тоже дело ваших рук?
– Покушение на вас? М-м…
– Вы обещали не лгать!
– Вот что я вам отвечу: раньше я не знал, как вы очаровательны, как вы… притягиваете. Вы были для меня просто безличной политической и династической силой, фигурой. Клянусь вам: знай я раньше, каковы вы – мне и в голову не пришло бы ничего подобного. Даже больше. Вот мой брат знал вас издавна, был, как говорят, неравнодушен к вам и пользовался взаимностью…
– Магистр! Это низко…
– И все же я закончу: так вот, будь я тогда на его месте – никогда в жизни и ни за что не допустил бы… не совершил бы… вы понимаете, о чем я говорю, в этом случае не хочу называть вещи их именами…
– Я благодарна вам за это, Магистр… – глухо проговорила Ястра.
– Счастлив сделать вам приятное. Итак, мое условие вы слышали. Прежде, чем вы задумаетесь над ним, хочу добавить еще нечто. Мне достаточно многое известно и о вашей жизни в последние дни и месяцы. Я уважаю право каждого человека на чувство… И клянусь вам: ваши привязанности, ваши отношения, ваши приближенные, кем бы они ни были – все это останется без изменения. Я не намерен посягать на вашу свободу. Ребенок, которого, как мне известно, вы носите – этот ребенок будет безоговорочно признан наследником Власти. Но ему не придется со временем убивать меня – очень не люблю, когда меня душат, и думаю, что найду способ обойтись без этого милого ритуала. И единственное, что я могу еще сказать в этом отношении, заключается в следующем: при всей свободе ваших отношений с людьми, если вы изредка будете вспоминать о том, что я существую на свете не только как Власть, но и как живой человек, вы сделаете меня бесконечно счастливым…
Женщине опасно слушать такие речи; Ястра сознавала это, но прервать эти излияния не могла – или не хотела, быть может. Она не смотрела на Магистра, когда тот говорил, чтобы он не заметил выражения ее глаз; а когда он умолк – сказала:
– Я обещаю вам обдумать все, сказанное вами.
– Я рад этому, Жемчужина. Но вынужден напомнить: думать придется быстро. Десантные корабли Коалиции не станут бесконечно кружить около Ассарта; они должны либо уйти восвояси, либо выполнить приказ. У вас – считанные минуты.
– Я должна подумать, – упрямо повторила она.
Магистр Миграт встал с кресла.
– Быть может, я могу помочь вам прийти к решению?
Неторопливо ступая, он подошел и остановился совсем близко от нее – так близко, что Ястра – показалось – даже ощутила тепло, мощной волной идущее от его тела. Жемчужина Власти попыталась сосредоточиться, но думать было трудно, думать не хотелось, снова проснулся страх, зашептавший, что самое простое – подчиниться, снять с себя ответственность за все, что происходило и еще могло произойти. Массивная фигура рядом излучала ощущение надежности, от нее веяло решимостью и силой. «Великая Рыба, – подумала Ястра какими-то ускользающими мыслями, – неужели я ни на что другое не пригодна – только на то, чтобы меня покоряли силой, заставляли делать то, чего я не хочу?.. Но если я и на самом деле такова – не могу же я изменить самое себя…»