Властелин огня

Биргер Алексей Борисович

– Что там?

– Кажется ...
– я спохватился, что говорю с закрытыми глазами, и осторожно их открыл.
– Кажется, они его задавили ...

Ко мне вернулись силы, и я вскочил на ноги.

– Пошли назад! По следам, по которым я пришел! Они сей­час начнут тебя искать, нам надо уйти подальше и добраться до людей ...

Внезапно на шоссе грохнул взрыв и вверх взметнулся вы­сокий столб пламени.

Мы оцепенели.

– Они ... они раз бились, да?
– едва слышно проговорила Машка.

– Кажется, да, - ответил я.
– Пошли отсюда.

– А Ковач?

Я немного замялся.

– Он либо жив, либо нет. В любом случае нам здесь делать нечего. Не надо, чтобы милиция задержала

нас как свидетелей катастрофы.

Машка поглядела на шоссе, над которым тускнели последние отсветы пламени догорающего джипа, и отвернулась:

– Пошли.

Мы побрели назад, через перелесок.

– Что с тобой было?
– спросил я.
– Как Ковач тебя нашел?

– Я не знаю, - ответила она.
– Меня запихнули в машину и сразу бросили на пол. Я не видела, куда мы едем, и меня никто не видел. По-моему, мы долго кружили по городу: они проверяли, нет ли за нами погони. Но в конце концов, мы выехали на окружную дорогу. По рекламе, мелькнувшей при повороте, я поняла, что мы сворачиваем на западное шоссе. И тогда начались странности ...

– Какие?

– Машина резко затормозила, а те трое, что меня похитили, заорали от испуга. Они смотрели вперед, уже не обращая на меня внимание, и я решилась немного приподняться. При­ сев на полу, я увидела в просвет между спинками передних сидений, что на лобовом стекле распластался огромный черный ворон, закрыв обзор водителю ... А тот весь белый был. Другой выхватил пистолет. Тогда третий, раскосый такой, толкнул его под руку и гаркнул: «Ты что, спятил, из-за ка­кой-то птицы машину калечить?» Водитель скинул скорость. Ворон, словно нехотя, отлип от лобового стекла и резко взлетел вверх. Водитель опять прибавил скорости - и сразу же притормозил, увидев, что ворон опять пикирует на лобовое стекло. «Да что ему надо?
– возмутился тот, который хотел стрелять.
– Откуда он взялся, этот псих?» «Псих, он псих и есть, - сказал раскосый.
– Сейчас в лепешку разобьется при столкновении! Не сбрасывай скорость, а наоборот, прибавь!» Водитель и прибавил. Ворон ударился в стекло с таким глу­хим стуком, что меня жуть взяла.

Машка прижала руки к груди, вспоминая произошедшее.

– Только он не расшибся и не размазался по стеклу, этот ворон, он был жив и глаза у него были разумнее некуда! В общем, водителю все равно пришлось затормозить. «Опоздаем», - сказал он. «Опоздаем - подождут», - ответил раско­сый, который запретил стрелять. Похоже, он у них главный. Джип остановился, раскосый открыл дверцу и вылез. Он хотел схватить ворона, но тот опять взлетел. Тогда раскосый вернулся в машину, и джип опять поехал, но не быстро: во­рон хоть больше на стекло и не кидался, но все время кружил рядом и как будто примеривался, чтобы кинуться. Мы про­ ехали эстакаду, потом эту насыпь, и впереди, на небольшой стоянке, показалась другая машина. Она мигнула фарами, и наш джип мигнул в ответ. Ворон в этот момент как будто исчез. Мы остановились недалеко от той машины, раскосый схватил меня и выволок наружу. «Выходим, - сказал, - пере­садка». И только мы выбрались из джипа, появился Ковач. Он вырвал меня у похитителей, толкнул и крикнул: «Беги! Прыгай через рельс!» Я побежала. А когда оглянулась, увидела, что Ковач взял джип за передок, приподнял и развернул на шоссе так, чтобы он и второй машине перегородил дорогу, и сам не мог быстро развернуться и погнаться за мной. Потом Ковач тоже побежал, а из той, другой машины закричали: «Да мочите вы его, дураки! Только не стреляйте, не стреляйте! .. » Я прыгнула через рельс и скатилась прямо на тебя. А ты что видел?

Мы уже вышли из лесочка и двигались по полю. Огни домишек Коржеева были совсем близко. Но мы его обошли стороной, спустились на реку и по льду пошли к нашему берегу.

– Сам не разберусь, что я видел, - сказал я.
– Что-то ... да, что-то очень непонятное. Главное, ты цела.

– А Ковач? Он погиб?

– Понятия не имею, - хмуро ответил я.

В тот момент я был уверен, что да, Ковач погиб, но мне не хотелось расстраивать Машку. Она и так много перенесла. И, честно говоря, у меня просто язык не поворачивался сказать вслух, что он погиб. А еще я припоминал этот странный мо­мент, когда мне почудилось, будто джип, налетев на Ковача, оказался разрезан на две части ... И я сказал:

– Я сорвался вниз за секунду до того, как джип на него наехал. Мне показалось, Ковач успел отскочить, но точно сказать не берусь. Завтра узнаем.

– Завтра? .. Да я сегодня не усну! Интересно, сколько вре­мени прошло? Родители наверняка уже волнуются и ищут меня ... Как, по-твоему, им надо поаккуратней рассказать о том, что случилось, или все, как есть?

– Скажи просто, что тебя пытались похитить, но ты вырвалась и убежала, - посоветовал я.
– Даже твоим предкам лучше не знать, что в сгоревшем джипе были твои похитители. Во­ первых, их удар хватит от одной мысли, что ты могла сгореть вместе с ними. А во-вторых, твой отец ...

Договорить я не успел. Мы как раз перешли реку, поднялись по протоптанной тропинке на пустырь, а на пустыре ...

– Ковач!
– завопили мы.

Он стоял и ждал нас.

Мы с Машкой подбежали к нему.

– Ура!
– сказал я.
– Ты не погиб!

Он смотрел на нас своим ничего не выражающим взглядом.

– Погиб?
– переспросил он.
– Почему я должен был погибнуть?

– Но я же видел, как они наехали на тебя ...

– Не наехали, - сказал он.
– Не успели. Их занесло на скользкой дороге, и они вылетели под откос, за секунду до того, как меня сбить. Взрыв слышали? Пламя видели?

– Да, - закивали мы.

– Вот так.
– Он кивнул.
– А я успел отскочить.
– И указал в сторону города: - Пошли.

Мы встали по бокам от него и зашагали. Теперь я спокой­но, без напряга, двигался с ним вровень. Казалось, его скорость не поменялась, а шаги были такими же размеренными и широкими.

– А кто был во второй машине?
– спросила Машка.

– Это мы еще выясним, - спокойно сказал Ковач.
– А родителям надо обязательно сказать, что тебя пытались похитить.
– И что ты меня отбил?

– Скажи. Но не все. Только то, что я оказался рядом. Про схватку с бандитами на шоссе и про аварию говорить не надо. Иначе всякое может выйти. Милиция будет выяснять, почему сгорел джип и три человека погибли. Мне совсем не хочется давать показания. А сказать милиции, что я хорошо запомнил тех, кто пытался тебя увезти, и всегда смогу их опознать - это я готов.

– Но кого же ты будешь опознавать, если они уже ...
– на­чал я.

– ... мертвы?
– договорил он за меня.
– Это неважно. Главное, чтобы знали, что я видел их лица.

– Зачем?

– Чтобы комбинат не остановили. Сталь должна идти. Всегда должна идти сталь и всегда мартены должны работать.

Я не очень понял, как все это увязывается вместе, одно с другим, но решил не уточнять.

– А про тебя, - он повернулся ко мне, - мы будем молчать.

Как будто тебя и не было.

– Почему?
– спросил я.

Он только слегка пожал плечами, даже не пожал, а лишь шевельнул: мол, к чему задавать глупые вопросы, когда и так все понятно.

– Ты ведь тоже получаешься свидетель, - догадалась Машка.
– А бандиты из другой, уехавшей машины могут мстить за тех, которые погибли. Они начнут тебя трясти, и милиция тоже - всем будет интересно узнать, что произошло, а заодно и проверить, совпадают ли твои рассказы с нашими ... Ну мне-то рассказывать нечего, - добавила она другим тоном, многозначительным.
– Я просто ничего не помню от испуга.