Властелин огня

Биргер Алексей Борисович

Вы спрашиваете, кто конкретно может стоять за неудавшимся покушением? Ответить на этот вопрос я не могу. Напо­минаю только, что большинство прошлых долгов комбината было приобретено по дешевке, и, как утверждает его руко­водство, приобретено мошенническим способом компанией «МЭЛКС», которая и выступает с основными претензиями. Это одна из компаний Варравина. Вы знаете, что Варравин уже завладел целым рядом прибыльных предприятий по всей России, и не исключено, что он хочет стать владельцем ме­таллургического комбината. Сапаков и другие руководители комбината утверждают, что часть этих так называемых долгов вообще не долги, а обязательства по взаиморасчетам и по бартеру, которые гасились и гасятся

в положенном порядке. Руководство также утверждает, что представители и подставные лица Варравина тормозят и срывают одобренную правитель­ством схему акционирования комбината, при которой доход будут иметь все его работники и лица, действительно вложив­шиеся в производство. А всяким «жучкам», которые, пользуясь положением акционеров и совладельцев, станут расплачиваться с комбинатом за сталь по смешным ценам, продавая ее на экспорт в десять раз дороже и кладя разницу себе в карман ­ места не будет. Должен заметить, что из интереса Варравина к комбинату делать выводы о том, что он готов и к криминальным методам борьбы за него, нельзя. Повторяю, прорабаты­ваются абсолютно все версии. Добавлю: вполне вероятно, что Александр Ковач видел машину представителей «заказчика», наблюдавших, как Чохин, Беспалов и Мытный справятся с похищением. Больше я ничего сказать не могу.

Ситуацию вокруг комбината прокомментировал также из­вестный специалист, доктор экономических наук ГОРЧАКОВ ВЛАДИМИР ВЛАДИЛЕНОВИЧ ... »

Однако эти комментарии я приводить не буду, потому что в них сплошные термины: «баланс», «дебет», «кредит», «век­сельное право» и так далее. По-моему, уже хватит и того, что сказал подполковник Савельев. Суть объяснений Горчакова, насколько я мог разобраться, тоже сводилась к тому, что вок­руг нашего комбината затеяна настоящая интрига, что сейчас, когда возобновились государственные заказы, комбинат резко подскочил в цене, и что ради такого лакомого куска многие пойдут на любые крайности.

Много чего еще писали, и по местному телевидению шу­мели, и даже упомянули пару раз про это по центральному.

– Получается, только начало войны, - хмуро сказал мой отец дяде Коле Мезецкому, заглянувшему к нам в гости.

– Войны не будет, - ответил тот.
– Все уладится.

– Твоими бы устами да мед пить ...
– пробормотал отец. – И еще я Ковача не пойму. Такое впечатление, что он, всюду твер­дя, что запомнил лица людей из второй машины, превращает себя в живца. Если он по тайной договоренности с РУБОП хочет выманить их на себя, чтобы их сцапали, - это одно. А если он полагается на свои силы ...
– Отец покачал головой. ­ Много на себя берет, как бы не обломался.

– За Ковача не беспокойся, - усмехнулся дядя Коля Мезецкий.
– Тем более, сам знаешь, у него сейчас другие заботы.

– Да, знаю, - кивнул отец.

И я знал. Ковач последнее время дневал и ночевал в мартеновском цехе, практически не возвращаясь домой. Новый заказ был очень мощным - сталь требовалась для космической промышленности, и Ковач следил за всеми этапами ее варки и отливки по формам. Дошло до того, что без его совета никто ничего не делал.

Говорили, что сталь выходит такого качества, какого никогда не бывало. А Машкин отец, окрыленный успехом, вовсю договаривался о новых заказах. Стало известно, что нам почти наверняка достанется и заказ на рельсы для суперсовремен­ой скоростной магистрали нового типа. Сталь этих рельсов должна отличаться особыми, улучшенными характеристика­ ми, потому что прежние рельсы могут попросту не выдержать нагрузки, которую будут создавать сверхскоростные поезда. А еще комбинат выиграл конкурс на сталь для нового моста че­рез одну из самых больших российских рек. Мост должен был состоять из ажурных стальных конструкций и растяжек. Такие мосты кажутся хрупкими и невесомыми, а на самом деле могут простоять хоть тысячу лет, ежедневно пропуская сотни тонн груза. Сами понимаете, сталь для таких мостов должна быть высшего класса, требования к ней еще те. Может, и по­ ниже космических, но ненамного.

А за Ковача мне все-таки стало боязно. Конечно, я видел, на что он способен. И я до сих пор не знал, привиделось мне, что налетевший на него танкоподобный джип рассекся об него пополам, или это случилось на самом деле. С одной стороны, такого быть не могло. А с другой - обломки автомобиля на месте катастрофы это подтверждали.

Естественно, я никому ничего не рассказывал, даже Машке.

Если бы я это сделал, мне бы не поверили и в психи записали бы точно, а кому охота ходить в психах? А если бы поверили, то за Ковачем стали бы ходить толпой, и ему никакой жизни не было бы ...

И все-таки мне думалось, что я видел эту невероятную сцену на самом деле.

Словом, в способности Ковача постоять за себя, да и за других тоже, сомневаться не приходилось. Но неужели он считает, что может один справиться с целой мафией?

И я решил завтра же навестить Ковача. Может, это взрос­лые не могут его убедить, что ему стоит быть поосторожней, а меня он послушает.

На следующий день я после школы отправился на комби­нат и пошел в мартеновский цех, где работал Ковач.

Сталь как раз готовились разливать по формам. Ковач стоял на рабочей площадке мартена и следил за огненной массой.

– Есть!
– крикнул он.
– Давай!

Задвигался разливочный ковш, огненный поток устремился по формам.

– Ступайте!
– крикнул он.
– Обедайте! Я пока сам справ­люсь!

Сталевары начали расходиться, а я потихоньку подобрался поближе.

Ковач спустился к формам, наклонился над ними ... Меня и издали-то обдавало жаром, и я представить себе не мог, как можно стоять так близко к жидкому металлу. Но то, что я увидел, меня глубоко потрясло.

Я как раз собирался выйти из закутка и заговорить с Кова­чем, когда он опустил палец в расплавленную сталь! Совсем как мы опускаем палец в воду, чтобы проверить, горячая она или холодная.

Я замер, а Ковач вынул палец, подул на него, немного скривясь, - видно, ему все-таки было больно - и, разглядывая его, удовлетворенно хмыкнул.

Мне стало страшно. Я не знал, куда деваться. А вдруг я увидел то, чего никто никогда не должен видеть? Вдруг Ковач разозлится на меня и ... что последует за этим «и», я и поду­мать боялся.

Но главное, мои ноги словно приросли к полу. Может, я и убежал бы, но даже не мог шелохнуться.

В чувство меня привел негромкий голос, прозвучавший совсем близко, - голос дяди Коли Мезецкого.

– Ай-я-яй! ..

Я вздрогнул, и меня прошиб холодный пот. Я решил, это Мезецкий обращается ко мне, и сейчас мне влетит по первое число за то, что я подглядывал. В том, что между Мезецким и Ковачем существует таинственная связь (или сговор, как хоти­те), я давно убедился.

Но Мезецкий меня не заметил. Его «ай-я-яй!» относилось к самому Ковачу.

– Ай-я-яй!
– повторил он, подходя совсем близко к невоз­мутимому гиганту.
– Этого еще не хватало! А если бы кто­ нибудь увидел? Совсем шальные слухи бы пошли. Ты и без того успел дел наворотить, только держись!

– Лучший способ проверить качество стали, - невозмути­мо ответил Ковач.

– Понимаю, что для тебя лучший. Но ты все-таки поосторожней. Не приведи Господь ...

– А чего бояться?
– возразил Ковач.
– Вся наша бригада знает, кто я такой, да и другие сталевары тоже. Постороннему никто и словечком не обмолвится.